Гамлет - Уильям Шекспир

Входит королева.

А, королева!

Несчастье за несчастием, Лаэрт!Офелия, бедняжка, утонула.

Как, утонула? Где? Не может быть!

Над речкой ива свесила седуюЛиству в поток. Сюда она пришлаГирлянды плесть из лютика, крапивы,Купав и цвета с красным хохолком,Который пастухи зовут так грубо,А девушки – ногтями мертвеца.Ей травами увить хотелось иву,Взялась за сук, а он и подломись,И, как была, с копной цветных трофеев,Она в поток обрушилась. СперваЕе держало платье, раздуваясь,И, как русалку, поверху несло.Она из старых песен что-то пела,Как бы не ведая своей бедыИли как существо речной породы.Но долго это длиться не могло,И вымокшее платье потащилоЕе от песен старины на дно,В муть смерти.

Утонула!..

Утонула.

Офелия, довольно вкруг тебяВоды, чтоб доливать ее слезами.Но как сдержать их? Несмотря на стыд,Природа льет их. Ими вон исходитВсе бабье в нас. Прощайте, государь.В душе пожар, а эта дурья слабостьМне портит все.

(Уходит.)

Гертруда, сколько силПотратил я, чтоб гнев его умерить!Теперь боюсь, он разгорится вновь.Пойдем за ним.

Уходят.

Акт V

Сцена 1

Эльсинор. Кладбище.

Входят два могильщика с лопатами.

А правильно ли хоронить ее по-христиански, ежели она самовольно добивалась вечного блаженства?

Стало быть, правильно. Ты и копай ей живей могилу. Ее показывали следователю и постановили, чтобы по-христиански.

Статочное ли дело? Добро бы она утопилась в состоянии самозащиты.

Состояние и постановили.

Состояние надо доказать. Без него не закон. Скажем, я теперь утоплюсь с намерением. Тогда это дело троякое. Одно – я его сделал, другое – привел в исполнение, третье – совершил. С намерением она, значит, и утопилась.

Ишь ты как, кум гробокопатель…

Нет, без смеху. Вот тебе, скажем, вода. Хорошо. Вот, скажем, человек. Хорошо. Вот, скажем, идет человек к воде и топится. Хочешь не хочешь, а он идет, вот в чем суть. Другой разговор – вода. Ежели найдет на него вода и потопит, он своей беде не ответчик. Стало быть, кто в своей смерти не повинен, тот своей жизни не губил.

Это по какой же статье?

О сысках и следствиях.

Хочешь знать правду? Не будь она дворянкой, не видать бы ей христианского погребения.

Верное твое слово. То-то и обидно. Чистая публика топись и вешайся, сколько душе угодно, а наш брат прочий верующий и не помышляй. Ну, да ладно. Пора за лопату. А насчет дворян – нет стариннее, чем садовники, землекопы и могильщики. Их звание – от самого Адама.

Разве он был дворянин?

Он первый носил ручное оружие.

Полно молоть, ничего он не носил.

Да ты язычник, что ли? Как ты понимаешь священное писание? В писании сказано: «Адам копал землю». Что ж, он копал ее голыми руками? Ну вот тебе еще вопрос. Только ты отвечай впопад, а то смотри…

Валяй, спрашивай.

Кто строит крепче каменщика, корабельного мастера и плотника?

Строитель виселиц. Виселица переживает всех попавших на нее.

Ей-богу, умница! Виселица – это хорошо. Но только смотря для кого. Хорошо для того, чье дело плохо. Ты сказал плохо, будто виселица крепче церкви. Вот виселица для тебя и хороша. Давай сначала, только теперь спрашивай ты.

Кто строит крепче каменщика, корабельного мастера и плотника?

Вот и говори кто, и отвяжись.

А вот и скажу!

Ну?

Не могу знать кто.

Входят Гамлет и Горацио и останавливаются в отдалении.

Не надсаживай себе этим мозгов. Сколько осла ни погоняй, он шибче не пойдет. В следующий раз спросят тебя эту же вещь – отвечай: могильщик. Его дома простоят до второго пришествия. Ну, да ладно. Сбегай, брат, к Иогену[74] и принеси-ка мне шкалик.

Второй могильщик уходит.

(Копает и поет.)

Не чаял в молодые дниЯ в девушках душиИ думал, только тем ониОдним и хороши.

Неужели он не сознает рода своей работы, что поет за рытьем могилы?

Привычка ее упростила.

Это естественно. Рука чувствительна, пока не натрудишь.

Но тихо старость подошлаИ за руку взяла,И все умчалось без следаНеведомо куда.

(Выбрасывает череп.)

В этом черепе был когда-то язык, его обладатель умел петь. А этот негодяй шмякнул его обземь, точно это челюсть Каина,[75] который совершил первое убийство. Возможно, голова, которою теперь распоряжается этот осел, принадлежала какому-нибудь политику, который собирался перехитрить самого господа бога. Не правда ли?

Возможно, милорд.

Или какому-нибудь придворному. Он говаривал: «С добрым утром, светлейший государь. Как изволите здравствовать?» Его звали лорд такой-то и такой-то, и он нахваливал лорду такому-то его лошадь в надежде напроситься на подарок. Не правда ли?

Правда, принц.

Да, вот именно. А теперь он угодил к Курносой, сам без челюстей и церковный сторож бьет его по скулам лопатой. Поразительное превращение, если б только можно было подсмотреть его тайну! Стоило ли растить эти кости, чтобы потом играть ими в бабки? Мои начинают ныть при мысли об этом.

Бери лопату и кирку,И новый саван шей,И рой могилу старикуНа водворенье в ней.

(Выбрасывает другой череп.)

Вот еще один. Вообразим, что это череп законника. Где теперь его крючки и извороты, его уловки и умствования, его казуистика?[76] Отчего терпит он удары этого грубияна и не привлекает его к ответственности за оскорбление действием? Гм! В свое время это мог быть крупный скупщик земель, погрязший в разных закладных, долговых обязательствах, судебных протоколах и актах о взыскании. В том ли взыскание по взысканию со всех его земельных оборотов, что голова его вся набита землею? Неужели все его поручительства, простые и двусторонние, обеспечили ему только надел величиной в одну купчую крепость на двух листах бумаги? Одни его передаточные записи едва ли улеглись бы на таком пространстве. А разве сам владелец не вправе разлечься попросторней?