Миля над землей - Лиз Томфорд

Мой взгляд мечется туда-сюда между Ханной и Джеки, отмечая их идеально гладкие обесцвеченные волосы. Разница между их и моими волосами была причиной моей огромной неуверенности в себе в старших классах. Меня дразнили из-за растрепанных кудрей, да так сильно, что я почти каждый день выпрямляла волосы в надежде усмирить их и выглядеть как мои сверстницы.

Но когда я стала старше, я научилась заботиться о своих естественных волосах и перестала их выпрямлять.

– Нет. Я ношу так. – Я отбрасываю волосы с лица и, схватив с кровати сумочку, направляюсь к двери.

– Куда пойдем для начала?

– В «Виски-таун».

Я быстро качаю головой:

– Не думаю, что это хорошая идея. Это прямо через дорогу от арены. Есть большая вероятность, что там будет кто-нибудь из хоккейной команды.

– Мы знаем, – озорно улыбается Джеки. – Потому-то мы для начала отправляемся туда. Хотим познакомиться с кем-нибудь из твоих новых хоккейных парней. – Она толкает меня своим стройным бедром.

– Мы не можем. У меня могут быть из-за этого неприятности.

Ханна закатывает глаза.

– Стиви, все в порядке. Никому не будет дела, если ты случайно окажешься в том же баре, что и некоторые ребята из команды.

– Нет, девчата, вы не понимаете. Меня в буквальном смысле могут уволить за дружеские отношения.

– Так не завязывай с ними дружеские отношения, – заявляет Джеки, небрежно пожимая плечами. – А то, что тебе нельзя с ними тусоваться, не значит, что мы должны их избегать. Можешь, по крайней мере, нас познакомить.

Я должна была это предвидеть. Должна была догадаться. Надо было прислушаться к предупреждению брата и сообразить, что единственная причина, по которой Ханна и Джеки так стремятся со мной пообщаться, заключается в том, что я работаю на профессиональных спортсменов, и они рассчитывают, что я их познакомлю.

Но нет. К черту. Я просто не знаю, как выйти из ситуации теперь.

Оказавшись на улице, Ханна и Джеки идут примерно в паре метров впереди меня, стремясь поскорее добраться до баров на главной улице Нэшвилла. Очень может быть, что кто-то из команды будет в любимом болельщиками «Виски-тауне», но если нет, я уверена, что мои школьные подружки заставят нас попрыгать по барам, пока мы их не найдем.

Могу только надеяться, что Тара сегодня осталась в отеле. Если она в городе, а я случайно окажусь в том же баре, что и команда, мне крышка.

Когда мы добрались до наших номеров в отеле, Инди написала мне эсэмэску, пожелав хорошо повеселиться и спросив, не хочу ли я завтра с ней пообедать. Я быстро согласилась, и теперь жалею, что сказала Ханне и Джеки, что вернулась в город. Я бы предпочла провести вечер в городе со своей крутой и доброй коллегой.

– Как мы выглядим? – интересуется Джеки, вместе с Ханной быстро прихорашиваясь прямо возле бара.

– Отлично, – не глядя на них, рассеянно отвечаю я.

Мы предъявляем на входе документы, и, войдя внутрь, девушки начинают быстро осматривать помещение.

– Там есть свободный столик, – говорит Ханна, указывая в дальний угол переполненного бара. – Стиви, принеси нам две порции водки с содовой, а мы пока займем вон тот столик.

Ханна и Джеки обнимают друг друга и направляются в дальний угол бара. Сзади они выглядят совершенно одинаково: длинные светлые волосы, загорелые ноги, оттеняющие оранжевую гамму одежды, невысокие миниатюрные фигуры.

Посмотрев на себя, я понимаю, что совсем не похожа на них, и возвращение в этот город постоянно напоминает мне, что я в него не вписываюсь. Я не похожа на тех девушек, с которыми росла. Не соответствую их представлениям о «хорошенькой».

Пытаясь протиснуться мимо толпящихся в баре людей, я чувствую себя невидимкой. Они не ждут выпивку и не заказывают освежить бокал, но и не уступают мне ни кусочка пространства.

Я уже ненавижу эту ночь.

Не знаю, чувствовала ли я когда-нибудь себя так неловко, как в этот момент. Как будто я слишком хорошо осознаю пространство, которое занимаю, а вокруг меня кишат тела. Как будто мне нужно извиниться за то, что я существую в этом пространстве. За то, что я такого размера. За то, что я недостаточно миниатюрна, чтобы протиснуться сквозь толпу, никого не потревожив.

В конце концов какая-то парочка начинает агрессивно целоваться. Они прижимаются друг к другу так тесно, что мне как раз хватает места, чтобы проскользнуть к барной стойке.

Барменша смеется, а я вздыхаю с облегчением, бочком пододвигаясь к стойке.

– Чего желаете?

– Можно мне две водки с содовой и лаймом и кружку ирландского эля?

Барменша берет со стойки пару стопок и кружку.

– Самую большую кружку эля.

На ее губах появляется улыбка, и она меняет кружку поменьше на гораздо бо́льшую. Когда она поворачивается к крану, я поднимаю глаза, чтобы осмотреться, и чувствую на себе взгляд.

Взгляд карих глаз.

Спрятавшись в дальнем углу бара, Зандерс подносит к губам пиво, его глаза сияют весельем, а рот за стеклянной бутылкой растягивается в улыбке. Он смотрит прямо на меня.

«Ты следишь за мной?» – беззвучно произносит Зандерс с другого конца бара.

11. Зандерс

– Сегодня ты покупаешь мне всю выпивку, – напоминает Мэддисон, когда мы занимаем столик в глубине переполненного бара через дорогу от арены Нэшвилла.

– Договорились. – Я опускаю голову, а Мэддисон низко надвигает шляпу, мы оба пытаемся остаться незамеченными. – Рио, сегодня платишь ты, – кричу я младшему товарищу по команде.

Мэддисон качает головой, глядя на меня с тихим смешком.

– Опять? – скулит Рио из-за музыкальной группы, наполняющей бар музыкой кантри. – Но я всегда плачу́. А я уже не такой уж новичок!

– Ты остаешься новичком, пока мы не найдем другого новичка, который нам понравится.

Он направляется к бару, не сказав больше ни слова.

Мэддисон набирает на телефоне сообщение, его пальцы летают по экрану со скоростью километра в минуту.

– Логан? – предполагаю я.

– Да. – Он издает довольный и счастливый вздох.

Я не могу упрекать своего лучшего друга за то, что он – такой хороший муж. Честно говоря, я просто счастлив, что хоть раз вытащил его из гостиничного номера. Он мой самый близкий друг, но я никогда не мог понять его стремления всю жизнь спать только с одной женщиной, не говоря уже о том, чтобы про водить каждое мгновение бодрствования, думая о ком-то так, как Мэддисон думает о Логан.

Ему не нравится жизнь в дороге, и он любит находиться дома, в то время как у меня нет никаких причин с нетерпением ждать возвращения домой, кроме его семьи. Я с нетерпением жду каждого вечера в другом городе.

Рио быстро возвращается с полными руками, сжимая в пальцах горлышки пивных бутылок. Следом за ним семенит горячая рыженькая малышка, в руках у нее полно рюмок с выпивкой.

– Нет, – быстро одергивает Мэддисон, поворачиваясь к Рио. – Никаких крепких напитков. У нас игра меньше чем через двадцать четыре часа.

– Не смотри на меня, капитан, –