Стажер - Елена Кароль

вырвался хриплый, но торжествующий смешок — и я одним махом втянула в себя то, что не имело права находиться в чужом организме!

При этом, правда, прихватила почти пол литра кровушки, но уверена, Хану не жалко. Я ж ради него стараюсь!

Зато обратно всего через секунду я запустила уже мощный импульс на регенерацию, щедро сдобрив его собственным металлом, на что Айдар выгнулся и простонал, но я уже занималась его доспехом, буквально кончиками пальцев смазывая пузырящийся край, чтобы реакция не шла дальше.

Это было не особо приятно, то и дело приходилось менять чернеющие пальцы на другие, пока ещё целые, но в итоге я справилась и с этой непростой задачей.

Док всё это время тоже не прохлаждался без дела, периодически отправляя по телу нашего общего пациента целебные импульсы и поддерживая бесперебойную работу сердца, чтобы то не остановилось от чрезмерных нагрузок, да следя за тем, чтобы Хан банально не отключился от боли.

Сложно было сказать, сколько точно прошло времени. Может пятнадцать минут, а может и все сорок. Но вот я провела последнюю диагностику, с удовлетворением констатируя, что опасности для жизни Хана больше нет и внутренние органы уже почти целы, мясо активно нарастает обратно, а с остальным точно справится Док, и устало откинулась на пятки, слабыми пальцами подтягивая к себе одеяло, чтобы укрыть озябшие плечи.

Неожиданно на помощь пришел Борис, который не только укутал меня в одеяло плотнее, но и усадил на лавочку, а потом и вовсе вручил кружку со сладким горячим чаем.

— Спасибо.

Моя улыбка была усталой, но благодарной, а ещё минут через десять рядышком присел Савелий и просто молча меня приобнял, целуя в висок.

В его ни разу не мужских, скорее дружеских и даже отеческих объятиях я расслабилась в один миг, прижавшись к сильному мужчине боком, а он тихонько хмыкнул и произнёс:

— А теперь представь, что бы с ним было, если бы не мы. И таких ребят за последние годы погибло десятки, а ещё сотни остались инвалидами. А ведь им вполне реально помочь нашими силами, Полина. Я снова в этом убедился.

— Док, ты неисправим, — фыркнула. — Да откроем мы твой центр, откроем. Слово аристократа. Но сначала найди мне здание и команду. И вообще, где остальные? Я волнуюсь.

— Да что им будет, — усмехнулся мужчина обманчиво беспечно, но я почувствовала, как он напрягся. — Нехороший это разлом, Полиночка. Тварей сотни и покрупнее этих. Пока всех перебьем, не одни сутки пройдут, а там могут и новые зародиться. Плюс матка в пещере окопалась, хрен зайдешь. Парням ведь тоже отдыхать надо, батарейки в их жо… кхм, груди не бесконечны.

— Всё плохо, да? — Я мигом нахмурилась и отстранилась, откровенно запоздало вспомнив, что ни я, ни Борис так и не сказали никому об итогах своей «химической» дискуссии. — Слушай, а если щелочью их потравить? Это же чистейшая кислота, хотя я и не могу понять какая точно. А кислоту можно запросто погасить содой, а? Тот же гидроксид алюминия и магния, который используется в лекарствах, чтобы снять изжогу. Может, попробуем?

— Слу-у-ушай, а ведь это мысль! — азартно протянул Док и хлопнул меня по плечу, но завопил в сторону Бориса: — Молчун, связывайся с Митрофанычем! Пусть гонит сюда фуру с содой! Будем травить козявок!

— Принято, — невозмутимо отозвался Борис и ушел в кабину, откуда почти сразу донесся его приглушенный голос.

Его собеседника слышно не было, но уже через минуту Борис вернулся к нам и отчитался, что соды в нужных количествах на складе нет, но есть именно гидроксид алюминия, который закупили для нужд алхимиков, работающих с добычей из грибного разлома, так что грузовики с порошком скоро будут. Минут через двадцать.

— Вот и славно, — обрадовался Савелий и звучно шлепнул себя по коленям. — Пойду, проверю, как там ребята. И вы, если ещё чего интересного придумаете, сразу говорите. Хорошо?

— Обязательно, — заверили мы его в два голоса.

Док ушел, принудительно усыпленный им Айдар тихонько сопел на расстеленном вдоль стенки матрасе, а я, допив чай, вернула металлический термо-стаканчик Борису и задумалась.

О реабилитационном центре, ага. А ведь не такой уж и нереальный проект, если подумать…

Ещё минут через пятнадцать к нам вернулись все до единого «Витязи», причем я против воли начала принюхиваться и ощупывать их взглядом, пытаясь понять, все ли они целы и здоровы на сто процентов или нужна моя помощь. И пристальнее всего я изучала бойца, одетого в черно-фиолетовую броню.

Пускай, я и запретила себе думать о нём, как о мужчине, но это ведь не мешает мне беспокоиться о нем, как о друге и наставнике, верно?

При этом сами бойцы не спешили деактивировать ни доспехи, ни шлемы, ведь они не мешали им переговариваться, причем всю дорогу от разлома до фургона, но стоило им подойти, как первый же вопрос Стужева достался мне:

— Полина, а где ядро твари, которую ты убила?

Упс…

— Ну-у… — протянула я, уже понимая, что не получится ни солгать, ни приукрасить.

Стужев понял всё сам и шумно вздохнул.

— Полина, ты понимаешь, что такими поступками ты вредишь сама себе? — Судя по приглушенному голосу, Стужев злился. Очень злился! — Я для чего объяснял тебе очередность? Неужели ты сама не видела, как отрицательно эта кислота воздействует на камень и металл⁈ Ты умереть хочешь? А давай не рядом со мной, а⁈

С каждым новым словом, с каждым новым предложением его голос повышался, становился злее, вокруг его фигуры начинали закручиваться энергетические вихри, остальные «Витязи» благоразумно расступились в стороны, не рискуя попасть под неконтролируемый мультистихийный удар, а я, изо всех сил призывая себя к спокойствию, дождалась паузы в его воплях и обманчиво спокойно произнесла:

— Я не буду извиняться и оправдываться, но скажу так: первое — ты понятия не имеешь о моих способностях и меряешь их по себе; и второе — только усвоенная час назад кислота помогла мне вытянуть её из Айдара. Не хочешь больше со мной заниматься? Не проблема. Поверь, я справлюсь сама.

После чего спокойно вышла из машины и добавила:

— Было познавательно посотрудничать, господа. Провожать не надо.

И пошла вдоль берега в сторону города. Помнится, до него километров восемь… Пф, вообще ерунда!

— Ну ёкарный бабай, а⁈ Детский сад, ей богу! — возмутился Док за моей спиной, а спустя каких-то пять секунд меня бесцеремонно перехватили за талию и приподняли над землей, развернувшись на сто восемьдесят градусов и понеся обратно к машине. — А ну стоять, Зараза Дмитриевна! Вот в самое яблочко