Время от времени - Джон Локк

— А вам не приходило в голову, что его приезд сюда как-то связан с климатом, пляжами, дружелюбными людьми, желанием делать нечто простое, но значимое? — поинтересовался я.

— А вы мне сами скажите, может такое быть?

— Что вы имеете в виду?

— Вы — шестимиллиардный смотритель и повар по совместительству. А ваша подружка — двадцатипятимиллионная официантка. Скажите, разве вы мечтали делать нечто простое, но значимое, прежде чем посетили наш городок?

— Так вы думаете, это Либби Вэйл призвала нас?

— Не-а.

— Тогда что?

— Она призвала лично вас, — заявил шериф.

— Что, Бет не могла найти собственного повара и смотрителя среди местных?

— Он не врубается, так ведь? — хмыкнул Перси.

— Не врубаюсь во что? — уточнил я.

— Либби призвала вас для Бет.

— Вы хотите сказать…

— Вы женитесь на Бет, — сообщил мне помощник шерифа.

— Вы с ума сошли! — рассмеялся я.

— Возможно.

— У меня роман с Рейчел.

— Угу.

— Мы с Бет даже полусотней слов не перекинулись.

— Пока нет.

— Что же она, если уж на меня запала, ничего мне не сказала?

— Это было бы непристойно, пока у вас подружка.

— Все это безумие. Меня даже ни капельки не тянет к Бет.

— Либби не позволит вам ощутить это, пока не настанет подходящий момент, — покачал головой Перси.

— Так вы говорите, что удача Бет тащилась в хвосте за городком только потому, что она ждала моего появления?

— Видимо, поначалу она и не знала, что это вы, но когда вы согласились взять на себя заботы о пансионате, то, наверное, раскумекала.

— Так Либби не только дана власть облегчать человеческую боль, она еще и сваха?

— А это разве не одно и то же? — усмехнулся помощник шерифа.

Глава 27

Позвонив Бет, шериф поведал ей, что я все знаю о Либби. Я не слышал ее слов, но та часть диалога, которую произносил страж порядка состояла из: «Это не твоя вина», «Нет, всё в порядке», «Не вижу иного выхода, кроме как доверять ему», «Если ты не против, я бы хотел, чтобы ты взяла его» и «Верно».

Когда он дал отбой, я поинтересовался у него, что к чему.

— Бет возьмет вас повидаться с Либби, чтобы вы собственными глазами увидели, что всё нормально, — ответил шериф.

— Когда?

— Сегодня вечером.

— А как быть с Рейчел?

— Мы хотели бы держать всё в тайне, пока Либби хочет оставаться в городке.

— Я выкладывал Рейчел свои гипотезы.

— Она вам поверила?

— Она думает, что я рехнулся.

— Что ж, тогда решать вам, но если Рейчел не обязательно знать…

Я понял, куда он клонит.

— Вы надеетесь, что я повидаюсь с Либби, осознаю, что она здесь по собственной воле, выброшу все это из головы и буду держать рот на замке.

— Я рассчитываю на это.

— А если нет?

Шериф вздохнул:

— Мы мирный крохотный городок. Мы не источаем угроз и не убиваем людей, перебежавших нам дорогу. Когда Кудря Брэдфорд не смог найти меня, чтобы выдворить вас из города, он сморозил глупость и позвонил единственным известным ему лицам, занимающимся рукоприкладством.

— А вы вмешались и спасли их жизни, — заключил я.

— Это входит в мои должностные обязанности.

— Служить и защищать?

Мы оба улыбнулись. Шериф был мне по душе, да и Перси тоже. Но я не собирался позволять городку держать девушку в заложницах. Я уже проходил через подобное. Пару-тройку лет назад мой лучший друг захватил одну девушку и держал ее под замком в своей комнате безопасности три года. Он сделал это от любви и из страха лишиться ее навсегда. Но я не мог позволить этому продолжаться.

— Либби наделена властью помогать людям и хочет это делать, — промолвил шериф. — А вам дана власть забрать ее от нас, накликать на нас кучу неприятностей со стороны ФБР и выставить наш городок на посмешище. Так что — да, я надеюсь, что она сможет убедить вас помочь нам.

— Помочь вам сохранить ее секрет?

— Помочь нам защитить ее.

— И прятать ее?

— И это тоже.

Перси подвез нас до «Приморья», где я обнаружил Рейчел, расхаживающую туда-сюда по крыльцу в ожидании меня. Но увидев, что я иду по дорожке в сопровождении полиции, она не бросилась ко мне, чтобы обнять, как я ожидал. Вместо того она, вытаращив глаза, уставилась на шерифа и Перси, и смотрела на них, пока они не скрылись из виду. Как ни безумно это звучит, у меня возникло отчетливое впечатление, что она решила, будто они пришли арестовать ее за что-то. Конечно, с Рейчел никогда и нипочем не знаешь, что творится у нее в голове. Может, она думала о пасхальных яйцах.

— Я слышала, что тебя арестовали! — заявила она. — Мне так жаль, что меня не было на месте, чтобы забрать тебя!

— Ничего страшного, — попытался успокоить ее я.

— Что они тебе сделали? Почему ты не позвонил?

— Зайдем в дом, и я все тебе поведаю.

Шериф уже позвонил Бет, так что мы присели поговорить втроем, с нею и с Рейчел. Мы уже добрались где-то до середины объяснения, когда вдруг зазвонил телефон «Приморья». Сняв трубку, миссис Дэниелс через несколько секунд протянула ее мне. Я послушал минутку, задал пару-тройку вопросов, послушал еще немножко и повесил трубку.

— Кто это? — поинтересовалась Рейчел.

— Доктор Карстейрс. Звонил насчет Д’Оги, — ответил я.

Моя подруга подскочила на ноги. Было любопытно наблюдать, как вспыхнули ее глаза.

— Как он? — нетерпеливо спросила она.

— Он умер.

Колени у Рейчел подкосились. Она совершила попытку ухватиться за подлокотник кушетки, но промахнулась и брякнулась на пол, прежде чем я успел ее подхватить.

— Принесу мокрое полотенце и нюхательную соль, — сказала Бет и стремительно покинула помещение.

Я уложил приятельницу на кушетку, приподняв ее туловище. Соль помогла. Хозяйка гостиницы вручила мне также мокрое полотенце, и я протер лицо Рейчел. Придя в себя, она забилась в конвульсиях. Так тянулось с минуту, после чего ее отпустило.

— Это правда? — всхлипнула она. — Д’Оги умер?!

— Сожалею, — вздохнул я. — Я знаю, что он тебе нравился.

— Как же это случилось?

— Там толком не знают. Может, реакция на антибиотики, которые ему дали от ожогов. У них не было его полной амбулаторной карты, так что теперь не выяснишь.

— О, боже мой! — запричитала Рейчел. — Бедняжка Д’Оги!

Она была безутешна. Настолько, что я начал ломать голову, не был ли ее интерес к этому парню не просто праздным. С другой стороны, ее первоначальная реакция была фиктивной. Я навидался обмороков за свою жизнь и сразу понял, что Рейчел прикидывается. Но зачем?

При нормальных обстоятельствах я бы остался дома, чтобы помочь ей переболеть свое горе. Но меня и Бет ждало одно неотложное дело, так что, дав подруге двойную дозу седатива, я уложил ее в кровать и подоткнул ей одеяло.

В голове у меня пронеслась мысль, что в церкви меня может поджидать западня. Но это навряд ли, решил я затем, потому что со мною будет Бет, а уж шериф наверняка знает, как быстро я могу вывернуть ситуацию наизнанку, приставив нож к ее горлу, если мне понадобится улизнуть. Так что мысль о возможной засаде я отогнал, но при этом все равно не догадывался, с чем мы можем там столкнуться. Так что я не пожалел времени, чтобы припрятать кое-какое легкое оружие в своей разминочной куртке и брюках — открыл свой кожаный несессер, где храню различные орудия своего ремесла вроде шприцев, опиатов, ядов и…

И заметил, что одного пузырька недостает.

Я тряс Рейчел, пока та не открыла глаза.

— Ш-што? — пролепетала она, почти не приходя в сознание.

Я поднес несессер к ее лицу, заставив сосредоточиться на нем:

— Рейчел, послушай меня. Тут был флакончик, который я велел тебе ни в коем случае не трогать. Это один из смертоноснейших ядов на свете. — Я тряхнул ее снова. — Рейчел! — И влепил ей пощечину.

Веки ее приоткрылись, а губы изогнулись в кривой усмешке, и она заговорила певучим голоском:

— Ты сказал, что он покушается на твою жизнь.

— Что?!

— Он обожал Красное Питье, — поведала моя подружка.

— Ты отравила Д’Оги?

Она хихикнула, будто во сне:

— Д’Оги сказал, что за Красное Питье умереть не жалко! — И снова впала в забытье.

Я зажал ей ноздри и держал их, пока она не начала задыхаться. После этого я прокричал ее имя, и Рейчел, поперхнувшись, тряхнула головой.

— Оставь меня в покое! — пробормотала она, вяло отмахиваясь от меня.

— Кто он такой? — продолжил я кричать на нее.

— А?

— Кем был Д’Оги?

— А? О… Не знаю.

— Почему он хотел меня убить?

— Не зна-а-а-аю!

— Он рассказывал что-нибудь о себе?

— А?

Тряхнув женщину снова, я повторил последний вопрос. Она попыталась ударить меня.