Хаос (ЛП) - Файн Сара Ф.

Я отступила, побеждённая и прислонилась лбом к тёплым металлическим прутьям.

— Без понятия. Я просто не понимаю, почему он исчез. И почему он не пытался спасти нас.

— Я не знаю, — прошептала она. — Но я точно знаю, что он любит меня. И он любит Малачи. Он не позволит продолжать ему страдать.

— Оставив нас здесь, он именно это и делает.

Я хотела сорвать прутья со стены. Мне хотелось снести здание голыми руками. Где-то там Малачи собирался пережить «Огненный час». Закованный в цепи посреди площади, с хлипкой металлической крышей над головой. Кандалы станут такими горячими, что обожгут кожу. Лишь мысль об этом заставляет меня хотеть закричать.

— Тебе следует больше беспокоиться о том, что они собираются с нами сделать, — мягко сказала она. — Мы должны попытаться вырваться отсюда, прежде чем они закуют нас в цепи. Нам нужно придумать план.

Я опустилась на бетон, мои руки упали с прутьев.

— Я пыталась это сделать.

Я опустила голову на колени, внезапно почувствовав такую усталость, что больше не могла её держать. Ни гранат. Ни союзников. Ни выхода. За несколько часов до того, как мы станем публичным зрелищем.

— Есть идеи, капитан?

Анна вздохнула.

— Прямо сейчас, никаких.

— Дай мне знать, когда ты что-нибудь придумаешь.

Она не ответила. Если нам повезёт, они обезглавят нас. Может быть, если мы появимся у городских врат, у нас будет ещё один шанс сбежать. Я мрачно усмехнулась про себя. В царстве Мазикинов слово «повезло» приобрело совершенно новый смысл.

Когда грохот и рёв снаружи стихли, я погрузилась в мечты о Малачи, надеясь, что где-нибудь в этих зыбучих песках я найду наш путь к спасению.

ГЛАВА 11

Я проснулась от звона цепей. Рядом со мной Анна поднялась на ноги.

— Лила, — прошептала она. — А вот и они.

Я скользнула вверх по цементной стене, моё сердце начало колотиться. Воспоминания о Малачи, покрытом собственной кровью, с маской боли на лице, нахлынули снова. Так вот что нас ждёт впереди?

— Приказы? — спросила я, когда в коридоре послышались тяжёлые шаги.

— Мы должны посмотреть, что они устроили, — ответила она тихим голосом, затараторив. — Если ты сможешь схватить оружие, действуй. Я сделаю то же самое.

— Звучит неплохо, — прошептала я, когда двое мужчин подошли к нашим камерам.

Я подумывала о том, чтобы взять их на себя, как только они откроют наши двери, но по шарканью сапог я могла сказать, что они привели отряд помощников. Из этого коридора был только один выход, не считая зарешеченного окна, и без оружия мы с Анной вряд ли сможем прорваться через них всех.

Похожий на медведя человек с бледно-серыми глазами поднял пару кандалов.

— Кое-какие красивые украшения для тебя, — сказал он, ухмыляясь.

Стоя рядом с ним, Назир не выглядел удивлённым.

— Выпусти их и надень цепи, Холлоран. Не разговаривай с ними.

— Что вы собираетесь делать с нами? — спросила я.

Глаза Назира встретились с моими, и в них я увидела только сожаление и боль, никакой мягкости. Как будто всё доброе и сострадательное в нём окаменело много веков назад, оставив только каменную отрешённость.

— Ты послужишь примером. Он устроит представление Мазикиным. И он не успокоится, пока не получит то, что хочет.

То есть Такеши, который бросил нас. Ну ладно бы бросил меня, это я ещё могла понять. На самом деле я ничего для него не значила и никогда полностью ему не доверяла, как бы мне этого ни хотелось. Но мне было трудно понять, как он мог оставить Анну на произвол судьбы. Я видела, как он смотрел на неё, его глаза отражали тайные общие моменты и годы желания.

Назир вытащил одну из этих замысловатых отмычек из кольца, прикреплённого к его поясу, и открыл мою камеру. Я стояла неподвижно, пока Холлоран сковывал мои руки перед собой и лодыжки. Как только я была закована, они с Назиром сделали то же самое с Анной, которая смотрела на них с такой сильной ненавистью, что было удивительно, как их лица не испепелились.

Назир взял меня за руку и вывел в коридор. Его хватка была твёрдой, но не болезненной. Вооружённые мужчины и женщины, покрытые шрамами и волдырями, одетые в светлые кожаные плащи, стояли по обе стороны зала. Каждый из них держал оружие, ножи различных форм и размеров, некоторые крючковатые и зазубренные, некоторые длинные и широкие, некоторые изогнутые и узкие. Всё смертельно опасно. Они не хотели рисковать с нами. Холлоран шёл позади Анны, его мясистые пальцы сомкнулись на её затылке. Она была напряжена, как тетива лука, несмотря на то, что её шаги были затруднены цепями. Все дружно повернулись к широкой двери, и один из них придержал её для нас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда мы вышли из коридора и прошли через массивные металлические двери, я ждала своего шанса. Назир отпустил мою руку, как только мы достигли огромного огороженного пространства, заполненного людьми и несколькими Мазикиными, одетыми в плащи с чёрными треугольниками, которые, как я теперь предположила, придавало им отличительную черту, как членов команды принуждения. Они смотрели на нас с хитрым нетерпением. Вероятно, никто из них не узнал нас, но Кузнец пригласил их в надежде выманить человека, который был карой для города в течение десятилетия, и они были здесь, чтобы убедиться, что он не оставит на свободе этого мужчину. В толпе было более двадцати человек с оружием за поясом и оскаленными зубами. Люди держались от них подальше, словно боялись привлечь их внимание. Только Назир и Холлоран держали головы высоко, когда мы проходили мимо.

Команда провела нас через проход в толпе, и когда Холлоран отошёл в сторону и толкнул Анну рядом со мной, наш пункт назначения появился в поле зрения. Судя по всему, мы находились в южной части завода. Справа от нас виднелась городская стена и туманный купол над нами, на поверхности которого клубился смог, освещённый огнями внизу. Пока мы сидели в тюрьме, наступила ночь, и это, вероятно, означало, что где-то в городе у моего любимого снова вырвут сердце. Я хотела спасти его от этого, но потерпела неудачу. Но я не собиралась сдаваться. Я буду терпеть всё, что они сделают с нами, и воспользуюсь любой возможностью сбежать. Я полагала, что одним из преимуществ невозможности умереть было то, что у меня были бесконечные шансы попробовать. Это также означало бесконечные шансы пострадать, но я и раньше переживала боль. И у меня никогда не было лучшей причины продолжать.

«Двор» как его назвал Кузнец, был окружён высоким прочным металлическим забором, по верхнему краю которого была натянута колючая проволока, а сверху на нас светили большие огни стадиона. Пространство было размером с футбольное поле, а впереди виднелись леса с площадкой наверху и металлическими ступенями, ведущими к ней. Как я и боялась, обстановка напомнила мне платформу Малачи на площади, и я готова была поспорить, что у Кузнеца были очень похожие планы на меня и Анну.

Он стоял на платформе, все его метр сорок при нём, щеголяя чёрным плащом. Он с мрачным лицом наблюдал за нами, а затем перевёл взгляд на низкий столик рядом с собой, его пальцы коснулись предмета, лежащего на нём. В другой руке он держал самодельный громкоговоритель, прикреплённый к проводу, который соединялся с огромными динамиками на металлической крыше над его головой. Когда мы спустились по ступенькам, он поднёс прибор к губам.

— Снимите с них кандалы на лодыжках. Пусть они сами приближаются к своей судьбе.

Его голос гремел из динамиков, установленных у здания завода и на верхушках металлических колонн между рядами ограждений.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Назир снял с меня кандалы и опустился на колени у ног Анны. Как только он расстегнул цепи Анны, Холлоран подтолкнул нас вверх по лестнице.

Огромная круглая голова Кузнеца снова появилась в поле зрения. Пока мы поднимались, наши ботинки мягко стучали по металлическим ступеням. На верхней площадке перил не было. Одно неверное движение и кто-нибудь может провалиться вниз, футов на двадцать. Интересная перспектива, хотя, похоже, чтобы сбить Кузнеца больше чем на несколько дюймов, потребуется грузовик «Мак»; он был сложен как танк и имел низкий центр тяжести, будучи таким маленьким. Я огляделась, пытаясь наметить возможный маршрут побега. Мы были примерно в десяти метрах от высокого колючего забора, который отмечал границу между заводом и городом на другой стороне. Блоки трёхэтажных цементных зданий были всем, что лежало за пределами. Где-то в полутора километрах отсюда Малачи стоит на своей платформе. Я подумала, не мерещатся ли мне далёкие приветственные возгласы.