Убийство по алфавиту - Агата Кристи

— Чувствую, что вы далеки от спорта, инспектор.

Кроум удивленно воззрился на него:

— О чем это вы, мистер Сислей?

— Боже, да разве вы не понимаете, что в следующую среду в Донкастере состоятся скачки на приз Сент-Леджер[65]?

У инспектора отвисла челюсть. При всем желании он не был способен произнести свое излюбленное “вот как?”. Вместо этого он пробормотал:

— Вы правы. Да, все оказывается не так просто…

— Даже если Эй-би-си и сумасшедший, то не дурак.

Минуту-другую все молчали, обдумывая положение. Толпа на ипподроме… Темпераментные английские болельщики.., бесконечные осложнения… Пуаро проговорил:

— C'est ingenieux! Tout de meme c'est bien imagine, ca![66]

— Уверен, — сказал Сислей, — что убийство произойдет на ипподроме. Может быть, в тот самый момент, когда будет разыгрываться приз Сент-Леджер.

На мгновенье, увлеченный спортивными страстями, Сислей повеселел.

Инспектор Кроум встал и взял письмо.

— Это серьезное осложнение, — признал он. — Весьма неудачно.

Инспектор вышел. Из прихожей послышались голоса. Через минуту в гостиную вошла Тора Грей.

Она озабоченно сказала:

— По словам инспектора, пришло еще одно письмо. Где теперь ждать беды?

За окном лил дождь. На Торе Грей был черный костюм с меховой опушкой. На ее золотистой головке сидела черная шляпка.

Тора обращалась к Франклину Сислею. Она подошла к нему и, положив руку на его рукав, ждала ответа.

— Преступник избрал Донкастер. В день скачек.

Мы начали обсуждать положение. Само собой разумеется, все мы собирались в Донкастер, но скачки, бесспорно, могли помешать планам, намеченным раньше.

Мною овладело чувство безнадежности. В конце концов, что могут сделать всего лишь шестеро, как бы ни были они заинтересованы в исходе дела! В Донкастере будет полно полицейских — они будут настороже, они обрыщут все подозрительные места. Чем могут помочь еще шестеро добровольцев?

Как бы в ответ на мои размышления к нам обратился Пуаро, не то в манере школьного учителя, не то проповедника.

— Mes enfants[67], — сказал он. — Нам не следует рассеивать силы. К этому делу надлежит подойти методически, наведя порядок в мыслях. Нам нужно всмотреться в истину, а не глазеть по сторонам. Каждый из нас должен спросить себя: что я знаю об убийце? Так мы создадим, словно из мозаики, портрет человека, которого будем искать.

— Мы о нем ничего не знаем, — беспомощно вздохнула Тора Грей.

— О нет, мадемуазель! Вы не правы. Каждый из нас что-то о нем знает. Если бы только мы знали, что именно мы знаем! Я уверен, что знание у нас в руках — надо только суметь извлечь его.

Сислей покачал головой:

— Мы ничего не знаем: стар он или молод, блондин он или брюнет! Никто из нас никогда его не видел и не разговаривал с ним. Мы уже столько раз обсуждали все, что нам известно.

— Нет, не все! Например, мисс Грей сказала нам, что не встречала никаких посторонних в день убийства сэра Сирила Сислея.

Тора Грей кивнула:

— Совершенно верно.

— Разве? А вот леди Сислей сообщила нам, мадемуазель, что из своего окна видела, как вы разговаривали на крыльце с каким-то мужчиной.

— Она видела, как я разговариваю с кем-то посторонним? — искренне изумилась девушка. О ее искренности конечно же свидетельствовала чистота и невинность ее взгляда.

Тора покачала головой:

— Леди Сислей, должно быть, ошиблась. Я не… Ах! Это восклицание вырвалось у нее совершенно неожиданно. Алый румянец залил ее щеки.

— Вспомнила! Какая я глупая! Совсем позабыла. Но ведь это мелочь! Это был просто торговец чулками, знаете, из бывших фронтовиков. Они всегда такие назойливые. Мне пришлось от него отделаться. Я проходила через холл, когда он подошел к крыльцу. Вместо того чтобы позвонить, он заговорил со мной через дверь, но оказался он совершенно безвредным субъектом. Наверное, поэтому я о нем и не вспомнила.

Схватившись за голову, Пуаро начал раскачиваться всем телом. Он что-то бормотал с такой одержимостью, что все замолчали и уставились на него.

— Чулки… — бормотал Пуаро. — Чулки.., чулки.., чулки.., са vient…[68] чулки.., чулки.., вот он, мотив.., да.., три месяца назад.., и в тот раз.., и теперь. Bon Dieu![69] Наконец-то!

Он перестал раскачиваться и бросил на меня торжествующий взгляд.

— Вспомнили, Гастингс? Эндовер. Табачная лавка. Мы поднимаемся на второй этаж. Спальня. А на стуле — пара новых шелковых чулок. Теперь-то я понимаю, что привлекло мое внимание два дня назад. Это вы, мадемуазель, — повернулся он к Меган, — рассказывали о том, как ваша мать плакала, потому что купила вашей сестре новые чулки в день убийства…

Пуаро окинул нас взглядом.

— Понимаете? Один и тот же мотив повторяется трижды. Это не может быть совпадением. Когда мадемуазель Меган говорила, у меня возникло чувство, что ее слова связаны еще с чем-то. Теперь я знаю с чем. Со словами, произнесенными миссис Фаулер, соседкой миссис Эшер. О людях, которые вечно пытаются вам что-то продать. И тут она произнесла слово “чулки”. Скажите, мадемуазель, ведь ваша матушка купила эти чулки не в магазине, а у какого-то торговца, пришедшего к ней домой?

— Да.., именно так и было… Теперь я вспомнила. Мама еще сказала, что ей жаль этих бедолаг, которые ходят из дома в дом и пытаются сбыть свой товар.

— Но я не вижу тут связи! — воскликнул Франклин. — То, что кто-то там торгует чулками, еще ничего не доказывает.

— Повторяю вам, друзья мои, это не может быть совпадением. Три убийства — и всякий раз появляется торговец чулками, чтобы разведать обстановку.

Он обратился к Торе:

— A vous la parole![70] Опишите этого человека.

Тора беспомощно посмотрела на него.

— Я не смогу.., не сумею… Он, кажется, был в очках.., и в потертом пальто…

— Mieux que ca, mademoiselle.[71]

— Еще он горбился… Нет, не знаю. Я и не смотрела на него. Таких людей обычно не замечают…

Нахмурившись, Пуаро произнес:

— Вы совершенно правы, мадемуазель. Главная тайна этих преступлений в том, как вы описали убийцу, а это, бесспорно, убийца! “Таких людей обычно не замечают”. Да, сомнений больше нет… Тот, кого вы описали, и есть убийца!

Глава 22

(Не от лица капитана Гастингса)

Мистер Элекзандер Бонапарт Сист сидел не шелохнувшись. Его завтрак нетронутым остывал на тарелке. К чайнику мистер Сист прислонил газету и теперь читал ее с неослабевающим интересом.

Внезапно он вскочил, прошелся по комнате, потом снова уселся на стул у окна. С приглушенным стоном он закрыл лицо руками.

Как отворилась дверь, он не слышал. На пороге стояла хозяйка — миссис Марбери.

— Я вот подумала, мистер Сист, не нужно ли вам… Боже, что случилось? Вы заболели?

Мистер Сист оторвал ладони от лица:

— Нет-нет. Все в порядке, миссис Марбери. Мне просто слегка нездоровится сегодня.

Миссис Марбери бросила взгляд на полную тарелку.

— Да, вижу. Вы и к завтраку-то не притронулись. Опять вас голова мучит?

— Нет. То есть да. Я.., мне просто неможется.

— Очень жаль, очень жаль. Вы, значит, дома останетесь?

Мистер Сист так и подскочил:

— Нет-нет, мне надо будет уехать. Дела! Важные дела! Очень важные!

У него затряслись руки. Видя, как он взволнован, миссис Марбери попыталась его успокоить.

— Ну что ж, надо так надо. Далеко сегодня отправляетесь?

— Нет. Я еду… — Минуту он колебался. — Я еду в Челтнем.

В неуверенности, с которой он это сказал, было что-то странное, и миссис Марбери посмотрела на него с удивлением.

— Челтнем — славное местечко, — заметила она, чтобы как-то поддержать разговор. — Как-то раз я заехала туда из Бристоля. Магазины там — чудо.

Челтнем — город в центральной части Великобритании в графстве Глостершир. бристоль — крупный порт и железнодорожный узел на западном побережье Англии.

— Да.., наверное.

Миссис Марбери не без труда наклонилась — при ее грузности такие движения были ей противопоказаны — и подобрала с пола скомканную газету.

— В газетах теперь только и пишут что про этого убийцу, — сказала она, глянув на заголовки и кладя газету на стол, — страсти какие! Я про это и читать перестала. Одно слово, второй Джек Потрошитель.

Губы мистера Систа беззвучно зашевелились.

— Следующее убийство он назначил в Донкастере, — продолжала миссис Марбери. — Да еще на завтра! Прямо мурашки по спине бегают, верно? Если б я жила в Донкастере да моя фамилия начиналась бы на “д”, я бы мигом села в поезд — только меня и видели. Не стала бы я рисковать. Что вы сказали, мистер Сист?

— Ничего, миссис Марбери, ничего.

— Там ведь скачки. Он небось специально так подстроил. Полиции туда, говорят, тьму нагнали… Ох, мистер Сист, вы и впрямь не в себе. Не выпить ли вам рюмочку? Право, не стоит вам сегодня выходить из дому.