Под тенью маски (СИ) - Алёна Андреева

легкие тапки и аккуратно, стараясь не сильно шуметь, начала простукивать стены. Сразу за комодом даже от лёгкого постукивания услышала лёгкое эхо. Ощупала стену, окно, подоконник. Ничего. Пнула лезущий под ноги никчемный маленький коврик. Он сдвинулся, показав неплотно прилегающий кусок паркета. Я, еле сдерживая радость, наклонилась, ощупала и этот деревянный кусочек старого, но добротного пола, и когда разобралась что к чему, вдавила его внутрь.

Раздался щелчок, и стена чуть покачнулась. Я от испуга схватилась за угол комода. Но потом быстро взяла себя в руки и нажала на стену, как будто сделанную из плотного многослойного картона. Она чуть накренилась, как плотная штора или занавес. В открывшуюся щель я проскользнула легко и оказалась в темном каменном кармане, вверху которого увидела открытое ветровое окно. Дотянуться до его края оказалось несложно, но вот карабкаться по стене в юбке я не стала. Итак, план дальнейших действий мне был понятен. Теперь нужно будет хорошенько рассмотреть крышу со стороны двора и оценить, как с нее слезать в случае непредвиденной прогулки.

Я вернулась в комнату и, немного поворковав с тайным замком в виде треугольной деревяшки под ковриком, проход все же закрыла.

Нинель мне о нем ничего не рассказывала, значит в доме есть лишние глаза и уши. И на самом деле получается, что этот проход — единственный возможный путь для побега.

Осмотрев себя в зеркале, быстро обработала лосьоном лицо и заплела пышную косу. За последние три года мои волосы приобрели естественный медовый оттенок и начали слегка виться, — единственное, что в моем облике меня радовало.

Нинель уже сидела за обеденным столом и когда пришла я. Она лишь кивнула, приглашая присоединиться к завтраку.

Служанка подала мне тарелочку с горячим омлетом, щедро посыпанным сыром, и еще спустя минуту поставила передо мной чашечку горячего шоколада. Аромат ванили вился, щекотал ноздри, отвлекая от навязчивых мыслей, что Нинель украдкой за мной наблюдает.

— Как тебе обстановка в комнате? Все удобно, милая? Может что-то нужно принести, чего-то не хватает?

— Все прекрасно, тетушка. Меня все устраивает, и расположение мебели, все так просто и со вкусом! А запах семантии, я просто в восторге от него и теперь понимаю, почему вы так в нее влюблены.

Нинель еще раз внимательно на меня посмотрела, а затем кивнув добавила:

— Я рада. Ну и все же думаю, что недостаточно создала условия для твоего удобства. Возможно, мы сегодня посетим рынок и купим все необходимое?

Ее брови вопросительно взмыли вверх.

— Да, я так хочу прогуляться! Это прекрасная идея, — воскликнула я, отмечая, что молоденькая служанка так и стоит за моей спиной, хотя по протоколу ей уже как тридцать семь секунд назад нужно было отсюда исчезнуть. Нинель тоже это заметила и, зыркнув на женщину, недовольно поджала губы. Та тихо извинилась и ушла. Но ощущение, что за нами наблюдают, банным листом приклеилось к коже и создавало дискомфорт.

— Вот и я, милая, хочу прогуляться. Знаешь, даже дома не чувствую себя достаточно хорошо, мне нужно почаще выходить на свежий воздух.

— И я буду рада вас сопровождать, тётушка, — тепло улыбнулась я. Зубы сводило от этой сладкой речи, но я надеялась, что мы с Нинель достаточно понимаем друг друга, чтобы при этом не казаться неестественными. Она кивнула и приступила к трапезе, а я лишь последовала ее примеру. Завтракать, значит завтракать. Поговорим позже. Значит есть время обдумать не только вопросы, но и "наряды" к ним изобразить, чтобы и тетушка поняла, и другие ни корха лысого не догадались.

23 Подсадная утка

Я не торопилась. Насколько мне помнилось, ярмарка, приуроченная к благотворительному балу, длилась две недели, и торговые ряды открывались не раньше десяти, зато работали практически до самого вечера, пока не стемнеет.

Площадь, где размещались палатки, достаточно хорошо освещалась и кроме этого патрулировалась общественниками и городской стражей, так что там было относительно безопасно. Кроме торговых рядов было множество уличных палаток-закусочных, традиционные небольшие сцены с кукольным театром, который особенно любила ребятня, где-нибудь по углам жались гадалки, а в подворотне ходили менялы, предлагая купить либо ворованное, либо что-то запрещенное.

Обо всем этом я знала из рассказов Мэйсира, ну и слухов, принесенных прислугой. Самой же мне ни разу не приходилось бывать на рыночной площади Штокенвильда. И потому я, как и любая девушка, ждала этой вылазки с предвкушением.

Для начала я занялась лицом. Что ни говори, а уход за ним требовался тщательный. И, если судить по тем рекомендациям, которые дал Сани, сегодня был последний день моей маски. К вечеру она начнет отслаиваться, и мне так или иначе придется ее снять. Значит, дорогая Рози, сегодня твой день!

Обработав лосьоном кожу, я открыла небольшой шкаф и вытащила оттуда прехорошенькое коричневое платье. Но не такое невзрачное, как у монастырских послушниц, а с благородным оттенком утреннего горячего шоколада. Белая вышивка на груди и такой же высокий ворот придавали ему особую изюминку. Очень строго и со вкусом. Ни капли не вычурно. И в этом всем я снова увидела старания Мэйсира — человека, который выучил меня наизусть.

Волосы, как и подобает незамужней цори, собрала в широкую косу. Мои волосы теперь отрасли ниже лопаток и без постоянных окрашиваний стали потрясающе густыми. Осмотрев себя в зеркале, в завершении я припудрила лицо, слегка подвела тенями веки и нанесла на губы масло макаданского ореха, чтобы придать им лёгкий блеск.

Даже если из-за излишне пухлой мордашки меня кто-то и мог назвать простушкой, то теперь я точно выглядела намного лучше.

Тетушка уже ожидала меня внизу, впрочем, как и горничная, которая демонстративно протирала пыль на всевозможных поверхностях. Нинель поднялась, подала мне знак подождать и ушла на кухню, что-то сказать домоправительнице Карине.

Я, понимая, что это как раз тот самый момент, чтобы забросить удочку и убедиться в своих подозрениях, спросила:

— Вы не знаете, где лучше купить пасту для обуви? Мои ботиночки так скрипят, что мне кажется, их срочно нужно смазать.

Служанка замерла и, кажется, растерялась. Затем осторожно повернулась, пожала плечами и ответила:

— Простите, не знаю. Возможно, ваша тётушка подскажет. Я сама в этот город переехала совсем недавно.

— Ааа, понятно, — совсем по-деревенски, с открытым ртом, протянула я. — А откуда приехали?

— Из Безюмье, — легко ответила заученную ложь молодая женщина.

— Хм, у меня подруга оттуда. Влюблена в вашего градоначальника, дуреха. Мэр Опель все так же служит? И все так же не женат?

— Да, все так же. У нас многие девочки по нему