Золоченая цепь - Дэйв Дункан

Инквизитор запустил в дом солдат. Вид у него в этой черной рясе был бы зловещим, когда бы не забавная косолапая походка пересекающего сельский двор петуха. Дойдя до каменного завала, он остановился. Латники замерли за его спиной. Взгляд его рыбьих глаз остановился на Дюрандале.

— Ты арестован.

Дюрандаль улыбнулся:

— Легко сказать…

Шум голосов и топот бегущих ног над головой означали, что слуги удирают по задней лестнице. Если маркиз действовал без промедления, он должен быть уже на кухне, а то и в подвале, откуда можно выйти в переулок.

— Твое положение безнадежно.

— Разумеется.

Выражение стеклянных глаз не изменилось.

— Нам известно все, что ты делал: как ты сдал под залог свой кинжал, как вы ходили в Вертен-Хаус…

— Значит, вот как он называется? — Дюрандаль изнывал от желания броситься в бой, но сейчас важно было тянуть время. Немигающий взгляд его соперника приводил его в восторг: вот бы ему научиться такой невозмутимости. — Видите ли, моя обязанность — защищать моего подопечного.

— Ты уже выдал его. Это за тобой шла наша нюхачка.

Ого! Он не должен дать заболтать себя, хотя он силен с мечом, а не в словах.

— Тем больше моя ответственность.

В дверях и на балконах показались перепуганные лица слуг, следивших за этим противостоянием.

— Сержант, арестуйте этого человека.

Сержант удивленно покосился на инквизитора.

— Это же Клинок! Разве вы не можете связать его заклинанием, как дверь?

— Нет. Постарайтесь взять его живым.

Латники озабоченно переглянулись. Никто из них не двинулся с места.

— Учтите, я пленных не беру, — предупредил Дюрандаль. Ему было жаль их: как и он сам, они всего лишь выполняли свой долг, а он неминуемо уложит нескольких прежде, чем они сумеют одержать верх. — Инквизитор, я глубоко сожалею о происходящем. Я надеюсь, что вы изловите их всех и поотрубаете им головы, но я вынужден сделать все, чтобы остановить вас.

— Это лишено логики. Стоит ли губить жизнь ради безнадежного дела?

— Тебе этого не понять, чернильная крыса. Единственное, что имеет смысл для Клинка, — это защищать своего подопечного. Неважно, что он натворил — я умру здесь, а мое имя впишут в Литанию Героев. Мой меч будет вечно висеть на почетном месте в Айронхолле.

— Ты идиот, Кромман! — послышался крик Монпурса. Бок о бок с Чефни он обежал латников и остановился перед инквизитором. — Как ты посмел начать без нас?

Дюрандаль не видел, как они входили, и на мгновение душа его ушла в пятки: выстоять против этих двоих у него не было решительно никакого шанса. Зато по крайней мере все кончится быстро, и ему не придется рубить ни в чем не повинных латников. Почти бесшумно Харвест вылетел из ножен и сверкнул в воздухе отполированной сталью. Он счастливо рассмеялся.

— Тогда начнем! Давайте покончим с этим быстрее. Идите же сюда — оба!

Никто не обратил на него внимания.

— Обычные правила обращения с Клинками в данном случае неприменимы, — хрипло заявил инквизитор. Порывшись в складках рясы, он извлек оттуда свиток и развернул его. — Обвинение считает его не свидетелем, но заговорщиком. По имеющимся у нас показаниям он представляет собой угрозу Его Величеству.

— Можешь взять свои показания и засунуть их сам знаешь куда. Король его помилует.

— Пока он еще не помилован. Он отправится в Бастион вместе с другими.

— Ну что же вы? — кричал Дюрандаль с лестницы. — Чего вы ждете? Вы что, боитесь? — Слова насчет помилования наполнили его страхом. Лучше уж быстрая смерть при исполнении долга, чем жалкое существование разбитого ничтожества, изгоя, неспособного смотреть людям в глаза. Если маркиз еще не выбрался из дома, ему этого уже не сделать. Время умирать.

Внимания на него так и не обращали. Остальные продолжали обсуждать его, словно раздражающее пятно на штукатурке.

— Не валяй дурака, Кромман! — Это говорил уже Чефни, — Ты не можешь запереть подопечного и обращаться потом с его Клинком как с обычным заключенным. Он сойдет с ума.

Монпурс смерил Дюрандаля изучающим взглядом.

— Он уже сошел.

Инквизитор нетерпеливо передернул плечами.

— Безумца тоже можно допросить с пристрастием, коммандер. После они держатся гораздо разумнее. И мы еще посмотрим, как он поведет себя теперь, когда его господин у нас в руках. Эй вы, отойдите! Пропустите солдат.

Дюрандаль услышал за спиной и сверху перешептывание слуг, но стоял слишком близко к Чефни и Монпурсу, чтобы выпускать их из поля зрения. Пятясь, он поднялся на пару ступенек. Возможно, это подвох. Скорее всего это подвох. Альтернативой могло быть только одно: все время, пока он считал, что отвлекает инквизитора, инквизитор отвлекал его самого. Нет. НЕТ!

— Ты идиот, Кромман! — продолжал Монпурс. — Зануда проклятый!

Дюрандаль попятился еще на ступеньку, по-прежнему не осмеливаясь оглянуться.

— Посмотри наверх, сэр Клинок! — крикнул инквизитор. — Твое положение безнадежно. Брось меч.

— Смерть и пламень! — вскричал Монпурс. — Хоэр, тащи сеть! Живо!

Дюрандаль все же рискнул оглянуться. Толпа прислуги испуганно расступилась, пропуская к лестнице маркиза, зажатого между двумя латниками. Маркиз шел, спотыкаясь, босой и жалкий; красный ночной колпак его сбился набок, бежевая ночная рубаха была порвана и перепачкана кровью, капавшей из разбитого носа. Ноги его были скованы цепью, руки связаны за спиной, и конвоир, идущий слева, держал меч у его подбородка. За ними следовало еще шестеро латников, но все держались сзади — очень глупо с их стороны.

Дюрандаль взмыл по гранитным ступеням быстрее, чем в нормальной обстановке отважился бы спуститься с этой же лестницы. Он перерезал горло левому конвоиру прежде, чем тот успел отвести меч от маркизова подбородка. Тот, что шел с другой стороны, попытался выхватить свой меч и погиб мгновенно. Дюрандаль оттолкнул своего подопечного в сторону, чтобы тот не мешал ему атаковать троих, идущих первыми. Он уложил двоих, но то ли его толчок, то ли падающие тела сбили связанного Наттинга с ног. Даже так сверхчеловеческая реакция Клинка могла бы спасти его, если бы в то мгновение Монпурс с Хоэром не накрыли Дюрандаля сетью. Пронзительно вскрикнув, маркиз окончательно запутался в цепи и головой вниз полетел по гранитным ступеням, застыв со сломанной шеей у ног инквизитора. Дюрандаль кричал. Кричал, не умолкая.

Гвардейцы увязали его в объемистый тюк размером с небольшой воз. Он так и не выпускал меч из рук, а они не пытались отнять его, понимая, что это значит для Клинка. Все же они надели на него ножны от меча Хоэра, чтобы, колотясь в конвульсиях, он не порезал себя или кого-нибудь другого.