Тайны Монетного двора. Очерки истории фальшивомонетничества с древнейших времен и до наших дней - Г. Польской

Эта неожиданная по составу компания собралась для того, чтобы обсудить ряд вопросов, непосредственно относящихся к Советской России. Нобель, как известно, владел во времена царизма предприятиями на Кавказе. И хотел бы их как можно быстрее вернуть. Грузинские белоэмигранты стремились к одному: любой ценой заполучить побольше денег, даже торгуя тем, чего у них не было, в частности кавказской нефтью. Что же касается генерала Макса Гофмана, то о нем стоит сказать несколько подробнее. В сентябре 1916 года его назначили начальником штаба главнокомандующего Восточным фронтом. Как представитель германского верховного руководства Гофман принимал деятельное участие в брестских переговорах.

Когда военные авантюры Германии против молодого Советского государства потерпели полный провал, Гофман вернулся в Берлин и занялся подготовкой «похода» против нашей страны, призывая под свое знамя и своих бывших врагов из Антанты, и белоэмигрантов.

Итогом этой встречи следует считать, во-первых, создание «Комитета освобождения Грузии» и, во-вторых, рассмотрение вопросов, связанных с расширением политических связей (и не только в Германии) грузинских националистов. Затем на этой встрече впервые была высказана мысль о том, чтобы попытаться изготовить фальшивые червонцы и тем самым нанести коварный удар по финансовой системе нашей страны.

Эта идея принадлежала Карумидзе и Садатерашвили и была с восторгом принята остальными «высокими договаривающимися сторонами». И Нобель, и Гофман, и Белл отлично знали, что выдвинули это предложение люди опытные, знающие, не любители, а профессионалы. Ведь еще до революции и Карумидзе, и Садатерашвили «баловались» печатанием фальшивых рублей, попались на этом и были судимы. Причем Карумидзе был приговорен к смертной казни, а Садатерашвили к 12 годам каторги. Рассказ о фантастических перипетиях, в результате которых этим «шалунам» удалось избежать наказания, увел бы нас в сторону от основного направления повествования. Однако нельзя не отметить, что впоследствии эта судимость совершенно неожиданно пошла им на пользу.

Теперь стало известно, что главным инициатором этой встречи была «Лига Обера» и те могущественные силы, которые за ней стояли. Сам генерал Гофман, кстати, входил в руководящее звено мюнхенского филиала «Лиги Обера».

Итак, идея печатания фальшивых червонцев очень понравилась всем. И более того, ее одобрил человек, по инициативе которого, кстати, и была организована эта встреча. Речь идет о Генри Детердинге, миллиардере, стоявшем во главе одного из самых мощных по тем временам нефтяных концернов — концерна «Ройял Датч». Предварительная договоренность с Детердингом уже была. С ним тайно встретился генерал Гофман и обсудил в принципе суть этой финансовой диверсии. Поездку генерала в Гаагу организовал и субсидировал некий Шмидт. Судя по всему, он пользовался тем же источником, из которого впоследствии поступали настоящие деньги и для фальшивомонетчиков Карумидзе и Садатерашвили.

Итак, аферу «благословил» сам сэр Генри Детердинг. Уже мало кто помнил об этой «акуле» капиталистического мира, как его тогда называла наша пресса. Вот почему следует сказать о нем несколько слов. Нефтяной король Англии, сэр Детердинг имел в своем распоряжении сотни миллионов фунтов стерлингов. Но их было бы на миллиард больше, если бы не Октябрьская революция, которая привела к национализации принадлежащих тресту нефтяных концессий на Кавказе.

Даже в те годы разгула антисоветизма Детердинг выделялся своей лютой ненавистью к нашей стране. Он был одним из тех, кто не останавливался перед любыми расходами ради расширения подрывной деятельности, направленной против СССР. Детердинг был непосредственным организатором бандитского нападения на «Аркос» — советскую торговую контору в Лондоне в мае 1927 года, а в последовавшем за этим провокационном разрыве дипломатических отношений Англии с СССР имелся и его значительный «вклад».

Кстати, тут уместно отметить, что главным связником Детердинга с немецким центром Лиги, а также с германскими финансистами был уже знакомый нам Георг Белл. Имел Детердинг и очень тесные связи с белогвардейцами. В 1924 году он женился на дочери царского генерала Кудоя-рова, возведенной претендентом на престол Кириллом Романовым в ранг княгини Донской. Установлено, что нефтяной магнат еще до этого брака щедро финансировал белогвардейцев во Франции, а о «Лиге Обера» и говорить не приходится.

Ухватившись за идею завалить Советскую Россию фальшивыми банкнотами, миллиардер Детердинг пожелал встретиться с человеком, который эту идею выдвинул и готов был ее реализовать. И вот герцог Лейхтенбергский (подумать только, с кем водил знакомство уголовник Карумидзе!) представил его Детердингу. Георг Лейхтенбергский — правнук Евгения Богарнэ, пасынка Наполеона. Один из предков герцога, женившись на дочери Николая I, принял русское подданство. Что же касается Георга Лейхтенбергского, то этот полковник царской армии сразу же после революции бросил свое новое отечество и переехал в Германию, где поселился в уединенном замке. Однако эта его удаленность отнюдь не означала, что он забросил всякую политическую деятельность. Наоборот, герцог, с одной стороны, установил теснейшие связи с германскими реакционными кругами, а с другой — продолжал поддерживать контакты с белоэмигрантами, в частности являясь так называемым уполномоченным генерала Врангеля.

Легко понять, почему судьба свела одного проходимца с другим, а потом их двоих — с третьим, самим Генри Детердингом. Встреча состоялась на вилле Детердинга, близ Гааги, вскоре после совещания в парижском ресторане. Если судить по тому, как дальше развивались события, можно с уверенностью сказать, что Карумидзе удалось расположить к себе этого своенравного нефтяного магната. Более того, в начале июня 1926 года, уже в Лондоне, по инициативе все того же Детердинга состоялась в глубокой тайне «историческая встреча».

Карумидзе с Черчиллем, занимавшим в то время пост министра финансов. На этой встрече следует остановиться особо.

4 мая 1926 года в Англии началась первая в истории страны всеобщая стачка. Именно в этот драматический момент вновь, уже в который раз, ярко проявилась ненависть Черчилля к левому движению. Казалось бы, интересы министра финансов лежат немного в стороне от проблем, связанных с забастовочным движением. Но реакционный заряд министра был настолько силен, что, оттирая других членов кабинета, в первую очередь министра внутренних дел, он с засученными рукавами ринулся в бой. В конце концов ему удалось подавить стачку не без помощи руководителей тредюнионов.

После «трудов праведных» Черчилль уехал отдыхать в Египет и Грецию, где дал волю своему дилетантскому таланту художника, рисуя Сфинкса и Парфенон. Вернувшись в Англию, он вскоре же принял Детердинга и Карумидзе в своей квартире на Даунинг-стрит, 11. Совершенно точно известно, что в ходе этой встречи обсуждались детали финансовой диверсии против Советского Союза. Но, кроме того, весьма подробно рассматривались еще и возможность организации восстания в Грузии, финансирование его фальшивыми деньгами, а также вопрос об английских концессиях на Кавказе.

В глазах Уинстона Черчилля мошенник Шалва Карумидзе выглядел вполне порядочным человеком. Этому в значительной степени способствовало то, что у Карумидзе был официальный статус и в критическую минуту мог показать весьма солидный документ, удостоверяющий его личность. Дело в том, что у него имелось удостоверение, выданное управлением VII военного округа рейхсвера, подписанное самим командующим этим округом генералом Кресс фон Крессенштейном. Таким образом, этот уголовник еще с середины 1925 года являлся представителем германского рейхсвера! Неудивительно, что Детердинг, держа Карумидзе под руку, смело ввел его в кабинет будущего английского премьера.

Буквально через несколько дней после того, как окрыленный успехом своей миссии Карумидзе умчался в Германию, Детердинг решился на необычный шаг. 10 июня 1926 года он опубликовал в лондонских газетах заметку, полную зловещих предсказаний по поводу того, что в ближайшее время Советская Россия рухнет в результате «невиданной инфляции». Вслед за ним, 20 июня, Черчилль выступил с публичной речью, наполненной до краев антисоветскими инсинуациями, забывая о том, что он является официальным представителем правительства, Черчилль позволил себе прямо-таки политическое и дипломатическое хулиганство, заявив в адрес нашего посольства: «Я уверен, что я испытал бы большое удовлетворение, если бы они были вышвырнуты вон».

Тем временем в мюнхенской типографии Шнайдера шли последние приготовления к печатанию «новой специальной продукции». К этому моменту Карумидзе договорился с Баварской бумажной фабрикой о поставках 10000 листов бумаги с соответствующими водяными знаками.