Темный путь (СИ) - Кос Анни

Витахольм ответил нападающим градом камней и кипятка. Воздух заполнили вой и жуткие крики раненых и обожженных. Люди на стенах отталкивали осадные лестницы длинными рогатинами, не давая врагу укрепиться наверху. Однако в одном месте кочевникам все же удалось перебраться через частокол. Закипел лютый бой.

Кит приказал лучникам отойти вниз, чтобы их не смело новой волной штурма, а сам с десятком добровольцев подобрался снизу к самому эпицентру боя и почти в упор расстрелял нападающих. Затем сбросили лестницу, отсекая новые волны нападающих, получив несколько мгновений передышки.

С площадки за стеной было не видно, что происходит снаружи, лучники просто стояли и ждали приказа, не в силах что-то предпринять. Йорунн расстреляла уже более сотни стрел и чувствовала, что руки и плечи начинают наливаться усталостью. Взглянув на свои руки, девушка поняла, что пальцы слегка дрожат. Изо всех сил стиснув зубы, Йорунн старалась сохранять спокойствие. Кит, стоящий теперь с ней в одной шеренге, почувствовал ее дрожь, тихо коснулся ее плеча и сказал одними глазами: “Держись, не дай страху поглотить тебя”.

Первая атака Талгата захлебнулась, его люди завязли под стенами, не в силах пробиться через отчаянное сопротивление хольдингов. Таран пришлось бросить прямо в поле: тех смельчаков, что тащили его, перестреляли. Воины с большими деревянными щитами, прикрывающие основную атаку на ворота, не выдержали ударов тяжелых длинных копий, которые метали со стены, и в ужасе разбежались. Наконец, оставив под стенами сотни убитых, кочевники отступили.

Защитники Витахольма слегка воспряли духом. Лонхат дал людям разрешение передохнуть и поесть, но почти никто не покинул стены. Пожары в городе удалось успокоить, теперь просто выгорало то, что спасать было поздно. Зато нового огня видно не было. К вечеру небо стало затягивать облаками и горький едкий дым прижало к земле.

Однако хан не собирался давать хольдингам время на восстановление сил. На поле выкатили метательные орудия и в осаждённых полетели тяжелые камни. Часть из них упала, не достигнув стены, но те, что попали точно, снесли все и всех на своём пути. Трещало дерево, рушились щиты, люди падали на землю изломанными соломенными куклами. Деревянный частокол, венчающий каменную часть стены, подался под мощными ударами, кое-где перекрытие затрещало и провалилось, погребая под обломками защитников города.

Однако ворота пока держались. Лонхат приказал всем отойти под защиту домов, не желая терять людей попусту. Обстрел продолжался ещё около часа, а после снова ударили барабаны. Вперёд хлынул настоящий поток из тяжело вооруженных всадников. Жестким клином они шли в атаке на ворота, за их спинами бежали пешие.

Вторая волна штурма оказалась гораздо страшнее первой. Теперь защитники были вынуждены пробираться среди обломков, во многих местах внутренняя терраса за частоколом провалилась, лишив людей возможности быстро добираться к особо опасным участкам. В этот раз лестницы сделали своё дело и воины Талгата пробрались за стену.

Завязался жаркий и безнадежный бой. Сражались за каждый шаг, за каждый клочок стены. Теперь в ход шли и копья, и стрелы, и короткие мечи. Впрочем, стрелы уже подходили к концу. В сгущающихся сумерках перед Йорунн внезапно выскочил кто-то и замахнулся кривым изогнутым мечом. Тело среагировало раньше головы, Йорунн пригнулась, пропуская удар над собой, а затем со всей силы вогнала рукой древко стрелы в шею нападающего. Тело тут же обмякло и завалилось на бок, увлекая за собой девушку. Чья-то сильная рука выдернула Йорунн в последний момент, она оглянулась и увидела рядом Агейра.

— Стой за мной, — прорычал он и снес очередного нападающего.

Под ноги девушке откатился шлем с острым навершием, украшенный развевающимся чёрным хвостом из конской гривы. Йорунн от души пнула его ногой. Рядом кто-то вскрикнул, и на землю осел ещё один кочевник. Девушка огляделась — на площадке под стеной остались только хольдинги. Она тут же воспользовалась крохотной передышкой, чтобы отстегнуть опустевший колчан, и вынула меч.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— За мной! — раздался ее приказ. Рядом с ней тут же собралась группа воинов, и все вместе они ринулись в бой.

И тут ворота сотряс оглушительный удар: таран все таки добрался до цели. Кто-то кричал, люди побежали к воротам, мелькнул на стене Кит и ещё двое лучников — у них ещё остались стрелы, которыми они надеялись проредить атакующих. Снова пустили в дело кипяток, в воздухе отвратительно мешались запахи крови и дыма, в ушах стоял звон мечей, вопли атакующих, визг и брань раненых.

В жутком котле сражения Йорунн почти не понимала, что надо делать, кроме как продолжать убивать атакующих, не давая тем спуститься со стены и подобраться к замкам и засовам. Выручил Хала, невесть как нашедший ее в этом месиве из людей и стали. Словно вихрь, он снес и сбросил через частокол двоих нападающих, а затем крикнул так, что голос его перекрыл все остальные:

— На стены! Сбросить их всех!

И хольдинги бросились за ним, в отчаянном, почти невероятном усилии возвращая себе всю линию за частоколом.

К ночи среди народа конунга не осталось никого, кто не получил бы ран и ссадин, а многие погибли еще до того, как солнце скрылось за горизонтом. Ночная темнота озарялась красно-оранжевым заревом пожара, выдергивая из темноты изможденные лица защитников. Люди видели, что следующая атака станет последней. Надежда таяла так быстро, что даже самые стойкие воины выглядели подавленными.

Когда на землю опустилась тьма, штурм на время прекратился, и нападающие отошли назад. Эта неожиданная передышка дала хольдингам возможность осмотреться и перевести дух. Лонхат обходил стены, измученные воины опускались на землю там, где стояли, не в силах добраться до ближайших домов, чтобы получить заслуженный отдых или снять доспехи. Раненых и убитых унесли подальше, кто-то разбирал завалы. Лонхат отдал приказ провести перекличку в отрядах. К полуночи стало ясно, что хольдингов осталось не более половины живых и здоровых, тех, кто еще мог оборонять столицу.

Заметно похолодало, из степи налетал резкий порывистый ветер, над горизонтам показались вспышки молний, на город надвигалась гроза. Агейр, Кит, Йорунн и Хала сидели прямо на голых бревнах стены, стараясь разглядеть, что скрывает мрак в лагере Талгата.

С неба упали первые капли воды. С громким шумом разбивались они о поверхность дерева, стучали по наплечникам и заклепкам на одежде, барабанили по брошенным щитам. Всего несколько минут, и воздух наполнился шелестом падающей воды, ливень стеной встал вокруг, скрывая от любопытных все, кроме вспышек молний и грохота грома. Струи дождя залили пожарища, над обугленными остовами заклубился дым вперемешку с паром. Все свободные от вахты поспешили укрыться от ненастья.

Йорунн с друзьями спустилась по скользким от воды ступеням вниз, чтобы спрятаться под крепкой крышей дома городской стражи. Тут, в тепле, у очага, девушка отчетливо почувствовала усталость, которая накатила внезапно и с силой обвала обрушилась на плечи. Йорунн с тихим стоном опустилась на застеленную шкурой лавку и блаженно прикрыла глаза. Однако позволила она себе не более пяти минут отдыха — надо было встать и обойти выживших.

Эти люди сражались сегодня не только за Витахольм, но и за неё, последнюю в своём роду. Дочь Канита задолжала им как минимум несколько часов жизни, и должна была показать свою благодарность. Вместе с верной свитой она обошла весь дом, разговаривая с выжившими.

Йорунн улыбалась и держала спину так ровно, словно и не ей вовсе пришлось выдержать многочасовую битву. Сейчас не время проявлять слабости, сейчас время вдохновлять на дальнейшую борьбу, чего бы это ни стоило. Ей дали подогретого вина с мёдом, принесли хлеб и сыр. Йорунн не стала отказываться, лишь разделила трапезу с друзьями. Сегодняшний день стер последние остатки почтительной отчужденности, сроднив всех четверых.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

18. Отступление

Подкрепившись, Арен, Кит, Хала и Йорунн отправились искать Лонхата. Старик оказался легко ранен в левую руку — зацепило дротиком, и был вымотан, но стоял на ногах твердо и крепко.