Любовь на мушке - Владимир Григорьевич Колычев

волнения рука онемела, пальцы утратили способность к тактильному восприятию. Нельзя так поступать, но ведь это же хитрый ход, тактическая игра — во имя закона.

— Ух ты!..

— Ты обещала, — убирая руку, дрожащим голосом напомнил он.

— Так просто?

— Сколько?

— Ну, прикинут ты ничего так… Если по-быстрому, то пятерку!..

Вадим и не собирался ничего предпринимать, да и пять тысяч отдавать он бы не стал, но внизу живота вдруг образовалось жерло вулкана — твердокаменное, огнедышащее. И в горле вдруг пересохло, слова не выговорить.

— А ты чего притух? — спросила Брусова, быстро глянув на Ворошилова.

— Да так…

— Девчонку свою вспомнил?… — Она снова закрыла глаза. — Или у тебя нет девчонки?

— Была.

Вадим задумался, припечатав правую руку к своему затылку. Девчонка у него на самом деле была, не важно, что в прошлом, но Брусовой это совсем не обязательно знать.

— Бросила?

— Почему бросила?

— Отбили?

— Друг отбил.

Он снова хлопнул себя по затылку. И девчонка у него была, и друга больше нет, но зачем об этом говорить?

— Отбей обратно… Или друга убей, — усмехнулась Брусова.

— Сам не могу… Может, ты сможешь? — неожиданно для себя спросил он.

— Что смогу? Друга убить?! — не открывая глаз, засмеялась она.

— Ну ты же за деньги все можешь.

— За деньги все могу, — кивнула Брусова. Какое-то время она молчала, наконец спросила: — А лимон у тебя есть?

— Зеленью?

— Откуда у тебя зеленью!.. Деревом!..

— За друга?

И снова Брусова погрузилась в раздумья, раскрашенные в радужные тона.

— Проехали! — наконец махнула она рукой.

— Что проехали?

— Пошутила я.

— А пять штук по-быстрому? — отважился спросить Вадим.

— Слушай, а ведь это точно ты! — Брусова так резко распахнула глаза и так быстро повернулась к Вадиму, что он, вздрогнув, едва не выпустив руль из рук.

— Что я?

— Это же ты меня изнасиловал! — ощерилась она, показывая свои острые, с легкой желтизной зубы.

— Бесплатно?

— И еще ты мент!.. Ты что, следишь за мной?

— Слежу.

— Зачем?

— Да вот подозреваю тебя. В убийстве Дымовой.

— Ты больной? — затуманенный взгляд Брусовой несколько прояснился, но в нем прорезалась злость.

— Сама догадалась? Или Берестов подсказал?

— Кто?!

— А у кого ты сейчас была?… Знаешь, почему Берестов тебя прогнал? Потому что он у нас под колпаком. А знаешь, почему под колпаком? Потому что мы подозреваем его в убийстве Лужина. Сам он, конечно, не убивал, — вдохновенно импровизировал Вадим. — Кто-то ему помог… Я думаю, лимон деревом у него был, да?

— Чего?! — вытаращилась на Вадима Брусова.

— Это ты Лужина застрелила! — наугад, но уверенным тоном предположил Вадим.

— Да иди ты! — голос девушки дрогнул.

— Мы все знали, доказательств не хватало, — продолжал Ворошилов, чувствуя себя ни много ни мало Шерлоком Холмсом.

— Каких еще доказательств?

— Берестов же русским языком говорил тебе не приходить к нему. Не звонить, не приходить, не светиться… А ты засветилась! И все!

— Что все?

— Колечко замкнулось, все встало на свои места. Остались только детали! — Вадим широко улыбался, смело глядя на Брусову.

Он чувствовал себя ковбоем верхом на необъезженном мустанге и уверенно подводил разговор к победному финалу. И той же рукой мог взять Эльвиру за коленку, и пальцы не похолодеют, не онемеют.

— Какие детали?

— Разные. Но к одной системе.

И он действительно положил руку ей на коленку, и пальцы не задрожали, и переполох на душе не случился.

— Ну, так давай! — Эльвира схватила его за руку, прижала ее к своей коленке, направляя вверх по ноге.

Но кровь ему в голову не ударила, сознание не захлестнуло. И в карман за словом лезть не пришлось.

— Мою деталь в твою систему?

— Буду тебе верной до гроба! — Эльвира, казалось, ничуть не сомневалась в своих словах.

— А как же Берестов?

— Что Берестов?

— Если я тебя не трону, и он останется на свободе. Будешь к нему бегать. За веществами, — скривил губы Вадим.

— Ну ты же мент, ты сам что-нибудь придумаешь!.. — Брусова умоляюще смотрела на Ворошилова. — Мне же от него только вещества нужны были… Да можно и без них!.. Хочешь, я стану ангелом?

— И все-таки, кто убил Лужина? — спросил он.

— Я не хотела! — Эльвира держала Вадима за руку, проталкивая ее под подол платья.

— Берестов тебя заставил?

Впереди образовалась пробка у железнодорожного переезда, пришлось остановиться. Слева поселок, справа лес, к нему от дороги вела тропинка, через кусты, по некошеной траве.

— Он меня шантажировал.

— Он знал, что ты убила Дымову.

— Дымову убил он!

— Он?

— Ну а кто ампулу с ксилазином запаял?

— Он запаял?

— Я всего лишь Татьяне подбросила. Не хотела! Честное слово, не хотела!.. Но подбросила!..

— И он тебя этим шантажировал?

— Ну, и заплатил…

— Нестыковочка выходит. С Лужиным. Свидетель на месте преступления видел мужчину.

— Какого мужчину?

— Высокого, красивого…

— А я что, некрасивая?! — вспыхнула Эльвира.

— Но невысокая, — стягивая с девушки парик, кивнул Вадим.

— Для женщины высокая.

— Ну, если только для женщины, — пожал плечами он.

И почти высокая она, и даже красивая. И перевоплощаться умеет, этого у нее не отнять.

— Я тебе все расскажу! Все-все! — скривилась Эльвира. — Только пописаю — и все расскажу!

Она ловко нащупала пальцами дверной рычажок, быстро два раза дернула за него. Вадим потянулся за ней, но Брусова оказалась быстрее.

— Стоять! — он выскочил из машины, но едва не угодил под колеса выехавшего на встречку «Мерседеса».

Зато Брусову ничто не останавливало. Скинув босоножки, она босиком помчалась по тропинке в сторону леса. Вадим обогнул машину и бросился за ней.

— Стой! Стреляю! — на всякий случай крикнул он.

Пистолет ему так и не выдали, но наручники он получил. Да и не стал бы он стрелять в Эльвиру. А наручники по ней плачут.

Бегал Вадим хорошо, нормативы сдавал на «отлично», но с Брусовой пришлось нелегко, даже босиком она смогла развить приличную скорость. Ноги у нее длинные, сильные. И все же он ее нагнал, но уже в лесу.

Понимая, что ей не уйти, Эльвира обхватила ствол ольхи, как будто собралась вскарабкаться на дерево, но Вадим обошел ее, схватил за руки.

— Отпусти, козел! — захныкала она.

— Гражданка Брусова, вы задержаны по подозрению в убийстве.

Вадим надел на нее наручники, оставив обнимать дерево.

— Ты что делаешь? — задергалась Брусова.

— Давай с самого начала. Это ты медсестра Катя?

— Ну я.

— А почему Катя?

— А с Берестовым Катя, с тобой буду Люба… Не буду я с тобой, потому что ты козел!

— А ты Лужина убила.

— Забудь!

— Что забыть?

— Забудь, что я тебе сказала.

— Но ты же сказала.

— А ты забудь.

— Все-таки сказала? — спросил вдруг знакомый голос.

Вадим обернулся и увидел Берестова,