Крымские черви - Сергей Решетников

стороны тоном, в котором были заметны симпатия к надувшей щеки девочке и вера в ее правоту.

– А что хотите. – ответил старец – Вплоть до того что обычно видят дети, когда им чудится разная нечисть и отчего они начинают катить слезы.

– А если это был действительно червь? Тот, о которых говорят по телевизору?

– Вот так шутки! Каким же, интересно, путем он смог сюда добраться через весь город? На автобусе?

– Может кто-то привез его специально и выпустил жить в подвал, чтобы червь пожрал мышей? – предположения посыпались, точно сухой горох из опрокинутой банки.

– А может быть черви передвигаются по городу ночью? И их там не два и не три в подвале?

– Почему же тогда их никто не ловит?

– Ловят, но этот один показал удостоверение и просочился.

– Я считаю, нужно спуститься в подвал и посмотреть – там он или нет

– Вот и идите. – последовал бесчеловечный смешок

– Нет, не я одна..Кто-нибудь если пойдет со мной.

– Нет уж, мне жизнь дороже. Я слышал как они набрасываются и кусают за ноги, а потом куда попало. Мой брат третьего дня приехал с юга и клянется что сам их видел своими глазами и сам едва спасся. Черви попытались покусать и его!

– Так позовите вашего брата – домохозяйка с дремлющим на руках сыном обратилась к говорившему – Пусть он выйдет и поможет нам его отыскать.

– Еще чего. Он сам не свой после той встречи и едва ли захочет заполучить еще одну. Хотите оставить ребенка сиротой – лезьте в подвал сама.

– Я женщина. Почему я должна идти ловить червяка?

– Женщина-не женщина, а жить хотят все.

  Добровольцев, пожелавших бы  опуститься ниже уровня земли всполошенного девочкой дворика, в конце препинаний не выявилось ни одного и толпа так и осталась стоять, почесывая подбородки и заглядывая за стекло прямоугольного окна, где не было ничего, когда Маша оставила ее и встревоженная еще пуще прежнего, кусая глазированную оболочку фруктового крема, продолжила свой путь.

  Грузная дама, восседающая на троне за конторкой и правящая отделом писем и другой корреспонденции, с интересом смерила бледное овальное миловидное лицо долго выбиравшей карточку за стеклом девушки и раздавив печатью несколько протянутых ей в руки писем, предрекая последним безрадостную судьбу братской могилы почтового мешка, наконец не вытерпела и заставила Машу поторопиться с решением.

  -Что вам?– голос дамы соответствовал царственной позе и скрытый смысл вопроса можно было бы перевести так: « Не отвлекайте понапрасну!"

– Сколько стоит открытка в Москву? – произнесла вернувшаяся мыслями в зал почтамта Маша Корягина и получив незамедлительный ответ, четкий и без капли соучастия, полезла рукою в сумочку за деньгами.

  Поля густым ворсом ковра произраставшей лаванды, взбежав ввысь на холм и скатившись назад к дороге столкнулись с целою армией с неприятельскими ровными вымуштрованными рядами противостоящего ей виноградника.

  Заметив издалека еще, следуя по трассе, прижавшиеся к обочине армейские грузовики, Гуляев сбавил бег машины и остановил ее возле первых кустов винограда, что силились обойти лаванду с фланга, но ни за что на свете не способны были оторваться от крепко-накрепко удерживавшей их за корни земли и вклиниться в поле врага хотя бы на один метр.

   Прихватив с собою проверенную заранее к работе фотокамеру, наведя линзу объектива на дорожный указатель и смахнув краешком рукава пылинку на ней, Гуляев оставил машину, заперев за собою дверь и переживая внутри тела слабое волнение, напоминавшее ему о заботе перед осторожностью, направился твердым широким шагом к скрывавшим один другого, оказавшихся больших размеров вблизи грузовикам.

 Полудугой согнутые от борта до борта ребра над ними были обтянуты провисавшим в пустотах маскировочным брезентом и как бы ни выискивал он глазами хоть одно подвижное или затаившееся существо вокруг, Гуляев не встретил ни единой души людской, травянистым скатом обочины распаренного солнцем асфальта дороги беспрепятственно добравшись до ближайшего к нему автомобиля с эмблемой вооруженных сил на плотно закрытой двери пустой водительской кабины.

   Обойдя грузовик, Гуляев был вынужден признать к неудовольствию своему что и следующая за ним машина, грудой металла застывшая на расстоянии пяти или шести метров, столь же пуста и покинута всеми как и первая.

   Ряды виноградника шелестели шепотом листьев, переговариваясь между собой, а очищенная от сорняка земля между каждым их основанием не таила на себе ничьих ног и голоса людей, пусть даже слабые и отдаленные, не долетали до слуха приглядевшегося к полю юноши.

   Ни звука… Ни шороха…

  Потушив в себе расчет на всякий успех поисков, Гуляев решил все же досмотреть и третий, последний по счету грузовик. Взявшись за ручку и став одной ногой на ступень, он потянулся силой мышц, держа крепко зажатый в руке фотоаппарат и заглянул в кабину.

   Никого.. Лишь только планшет на сидении пассажира да бутыль с водой между кресел говорили о том что грузовики не свалились на дорогу с небес и кто-то, не в меру загадочный и пугливый, на них все-же сюда приехал.

  Спрыгнув с подножки, Гуляев обогнул брезент и уцепившись за край заднего борта с белыми аршинными цифрами номера на нем, вскарабкался носком ноги на уступ и переломав длинное загорелое тело пополам получил такой тычок дула в грудь, что на секунду ему показалось будто он уловил хруст раздавившего сердце прогнутого вовнутрь ребра!

– Стой, стрелять буду! – услышал он, шлепнувшись на землю, но держа камеру на вытянутой руке, рев выскочившего из засады душного кузова детины с автоматом. Плоский берет на бритой голове с узкими черными глазами и полумонгольскими скулами съехал от резкости прыжка на лоб, но солдат тотчас же, не выпуская валявшегося в пыли Гуляева из-под прицела, вернул его на шишечный полюс увековеченного чуть выше уха памятным шрамом черепа.

– Ты кто еще хрен?  – заорал солдатик с удвоившимся напряжением на лице, словно вместо наряженного в джинсы и рубашку Гуляева перед ним предстал опоясанный патронташем костей и когтей льва попуас. Встав в полный рост, беретом доставая почти до самой крыши с металлическими жердями, автомат он теперь держал двумя руками на изготовку.

– Придурок. – Гуляев отряхнул грязь и веточки сена со спины и зада, с удовлетворением восприняв тот факт, что хотя бы камера, за которую еще не был выплачен кредит, цела