Сказки старого дома - Андрей Николаевич Басов

у Билла. Третье недавно бесследно пропало. Он уже отчаялся его увидеть. Носится как угорелый по островам и пытается хоть что-то разнюхать.

– Не похоже на Ржавого Билла. Он никогда о потерях так не переживает. Разве что на пропавшей посудине было что-то такое, что потерять было недопустимо. Держи ушки на макушке. Если он опять появится, то скажи, что вечером я буду здесь, а утром опять уплыву. Пусть ждёт, если уж так припёрло.

– Хорошо.

Когда мы вышли из таверны, Капитан спросил:

– Ты понимаешь, что означает рост числа посетителей этой таверны, о котором говорил Люк?

– Что?

– Край пиратский. Прирост может быть только за счёт пиратов. Отребье возжаждало культурного отдыха!

– Вот тебе и литературные наклонности.

Так переговариваясь, мы подошли к небольшому пирсу с причаленной лёгкой одномачтовой яхтой. Два черных матроса в одинаковой холщовой робе.

– Квали, какой ветер?

– Точно на ост, сэр, но к вечеру, как обычно, переменится к зюйду.

– Тогда сначала на Компас.

– Есть, сэр!

Волны плещутся, солнце печёт, посудинка резво бежит вперёд. Даже качки почти нет. Благодать!

– Какая скорость, сэр Виктор? – интересуюсь я.

– Узлов[6] десять. Через час будем на месте.

– Я посмотрю у вас и слуги, и матросы – все негры.

– Не все, а одни и те же. Дома они слуги, а в море матросы.

– Экономно.

– И спокойнее.

Входим в гавань. Довольно оживлённо. На рейде десятка два судов без флагов. Два-три довольно больших, а остальные – не очень. Но все с пушками и на всех, которые можно разглядеть, не меньше, чем по двое вахтенных. С некоторых машут нам шляпами, и Капитан отвечает жестом руки. Проскальзываем между судами и пристаём в конце довольно длинного причала. Хотя причаленных судов всего два в противоположной стороне. Оба без пушек – торговые. Около них суета таскания бочек, мешков и ящиков из ближайшего здания.

Вдоль берега – длинный строй складов и домов, мало похожих на жилые. Широкая улица начинается прямо от причала. Какой-то оборванец сорвался с места и побежал вверх по улице. Высаживаемся и идём туда же. А за спиной наша посудинка отходит от причала метров на десять и бросает якорь.

Вокруг довольно многолюдно. Публика разношёрстная, но в основном не воинственная. Женщин немного, но попадаются, спешащие по хозяйственным делам с сумками и корзинками. Никакого напряжения в воздухе не витает. Обычный портовый город. Лишь изредка парами, тройками лениво проходят с независимым видом фигуры в пёстрой, новой или потрёпанной одежде и залихватских шляпах, но вооружённые саблями и пистолетами. Некоторые раскланиваются с Капитаном, отвечающим им лёгким кивком головы.

Тихонько пихаю Капитана:

– Настоящие пираты?

– Они самые, – и снисходительно улыбается, – чуть дальше, метров через сто лежит поперечная улица. Это граница, которую им без приглашения запрещено переходить.

– Сэр Виктор, я у причала заметил два вроде торговых судна. Как они не боятся сюда заходить?

– Сам бы мог догадаться. Если никто не станет снабжать припасами и вывозить награбленное, то и пиратству конец. Это неприкосновенные торговцы, – и, мгновение подумав, добавил: – Вроде меня. И вроде пришли.

Вывеска «Альбатрос», конечно же, знавала и лучшие времена. Покосилась, облупилась и потрескалась. И в этом своё очарование как бы благородной старины. Сама таверна выглядит гораздо крепче. Управляющий встречает хозяина на пороге. Крепкий, решительный мужчина лет пятидесяти с обветренным лицом. Предупреждён. Бегун с причала?

– Здравствуйте, сэр Виктор.

– Здравствуй, Роб. Всё как обычно?

– Да пока, слава Богу.

– Познакомься – это мой временный помощник Серж.

Жмём друг другу руки.

– Перекусить или сначала дела, сэр Виктор?

– Пожалуй, дела. Веди.

Большой зал, отделанный под корабельную каюту, трюм. Никакого изыска. Грубая, но прочная мебель. Само собой, никаких скатертей или фарфора. В глаза бросается множество повреждений на опорах потолка, стенах, столах. Опасное место, но видно, не сейчас. Несколько человек бандитского и не бандитского вида спокойно что-то жуют и чем-то запивают, сидя за разными столами.

Коридор, комната без окон, стол, сундук, отчёт за три месяца на бумаге.

– Роб, давай на словах, а отчёт я заберу с собой.

– Отказались от сделок с одеждой…

– Дальше.

– Помните Коротышку Француза, который где-то пропал больше полугода назад?

– Помню.

– В прошлом месяце появился с большой партией золота в грубых изделиях на лом. Говорит, что тряхнул индейцев. А по пьянке всё твердил, что затмит славу самого Кортеса.

– И что дальше? Что за изделия?

– Статуэтки, какие-то сосуды, пластины с какими-то непонятными знаками, рисунками. Утверждает, что из индейского храма. Похоже на то. Всё, что мельче, до меня не дошло, – дорожился Француз. Но всё-таки распродал другим скупщикам. Остался только большой идол, которого никто уже взять не смог – издержались на мелкие вещи. Француз туда, Француз сюда – не берет никто по цене ломового золота. Тут я ему и предложил взять за полцены и с рассрочкой. Сумма даже в этом случае очень большая. Он повертелся, повертелся и согласился. Идол у меня на складе. Вчетвером затаскивали. А Француз неделю назад отправился опять туда, чтобы переплюнуть славу Кортеса.

– Покажи идола.

Забрали со стола большой переносной фонарь. Вышли в коридор. Окованная железными полосами дверь в самом конце открылась с ужасным скрипом.

– Смазал бы хоть.

– Собираюсь, собираюсь, да всё что-то отвлекает.

Идол посреди комнаты накрыт мешком. Роб сдёргивает его. В самом деле – идол. Грубый, но большой. Наверное, в половину человеческого роста. Золото тёмное. Признак отсутствия примесей. Капитан подошёл и попытался поднять. Не вышло. Покачал из стороны в сторону. Чуть не уронил себе на ноги.

– Ладно, закрой.

Вернулись в контору. Капитан сел и, раскачиваясь на стуле, начал над чем-то размышлять.

– Историческая, культурная ценность, мать её!

– Что, что? – не понял Роб.

– Да ничего. Сколько ты за него отдал?

– Тысячу двести фунтов.

– А остался должен?

– Четыреста.

– На какой срок?

– На два месяца.

– Француз что, сбрендил, что ли? Пропадал чуть ли не год, а тут решил за два месяца обернуться. Ну, да ладно, срок нужно соблюдать. Соберёшь за два месяца четыреста?

– Конечно. У меня сто уже есть.

– Стало быть, вернётся Француз – рассчитаешься. Когда бы он ни вернулся. Или с командой, если команда вернётся без Француза. Деньги должны быть наготове в любой момент. Чтобы никакая случайность не могла расторгнуть сделку. Если что вдруг пойдёт не так – возьмёшь деньги у Люка. Месяца через два должен вернуться голландец. Продашь идола ему за пять тысяч. В Европе он возьмёт вдвое. Тысячу возьмёшь себе. Если продашь за четыре с половиной, то себе возьмёшь только пятьсот. Здесь всё понятно?

– Всё.

– Что дальше?

– Остальное всё – обычные мелочи, если о наших делах. А интересных новостей две. Ржавый Билл с ума сошёл со своим пропавшим кораблём. Вас зачем-то ищет. Другим скупщикам с вопросами уже надоел до невозможности.

– Слышал. А вторая новость?

– Мы скоро будем новой Европой. Оказывается, и у нас может возникать мода.

– Ты это серьёзно? И на что у нас мода возникла?

– Как ни странно, на обеды и ужины в таверне «Рак» на