Наследник для Сурового (СИ) - Франц Алиса

У Сурового был очень чуткий сон. Он мгновенно проснулся, резко сел и схватил меня за руку так, как схватил бы нападающего.

Более того, мужчина резко перебросил моё тело на диван и навис сверху, сжимая пальцы на моём горле.

— Это я… Н-н-настя…

— Что ты здесь забыла, Настя? — грубовато рыкнул Суровый и отпустил моё горло.

Я села, закашлявшись и растёрла нежную кожу шеи, надеясь, что на ней не останется синяков.

Голос Сурового был хриплым и ещё более низким после сна. Несмотря, что он напугал меня до полусмерти своей реакцией на невинное прикосновение, его голос отозвался внутри меня чувственной вибрацией, а по коже поползли предательские мурашки.

Его тёмные, почти чёрные глаза смотрели глубоко. Он остро и резко проникал своим взглядом под мою кожу, заглядывая вглубь души.

От такого взгляда было невозможно спрятаться и солгать.

Поневоле я вспомнила слова Заура о том, что Сурового предавали много раз. Я задалась вопросом: как они осмелились? Потому что я робела перед ним и, кажется, теряла часть себя.

— Я тебя напугал?

— Немного.

Суровый дотронулся до моего плеча сильными пальцами, погладив его. Мои щёки вспыхнули сильным румянцем.

Биение сердце ускорилось в несколько раз.

Суровый смотрел мне в лицо и не торопился снимать пальцы, осторожно рисуя шершавыми подушечками узоры на моей коже.

Под этой неспешной, едва ощутимой лаской мои мысли плавились горячим воском и хотелось стать ближе.

Хотя бы на мгновение…

Его глаза словно прожигали меня насквозь и я не могла оторваться от его взгляда. Глубокого и беспокойного, невероятно сильного.

Я с трудом опустила вниз ресницы, чувствуя, как они дрожат. Но мой взгляд упал на смуглую, бронзовую кожу его пресса, с хорошо проработанными, выпуклыми мышцами и чёрной дорожкой волос, уходящих вниз, под брюки.

Жаркие, откровенные картинки снова вспыхнули в моей голове. И я уже никуда не могла от них спрятаться. Они настигали меня всюду.

За любой, пристойной, чистой мыслью теперь маячил порочный намёк, сводящий с ума.

Не понимая, что творю, я подалась вперёд, немного задрав голову. Манящие губы Сурового были так близко и казались пропуском в рай.

Я не отдавала себе отчёт в том, что делать этого не стоит…

Я просто хотела попробовать его губы на вкус.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍=44=

Однако у Сурового благоразумия и выдержки было в миллион раз больше, чем у меня. Когда мои губы были так близко, что я чувствовала жар его мятного дыхания, он остановил меня.

Суровый крепче сцепил пальцы на моём плече и отстранил меня. Мягко. Но решительно.

Он не хотел меня обидеть. Наверное, я просто была ему неинтересна, как девушка. Я просто стала жертвой ошибки, чужих козней и его очень пьяного состояния. Больше ничего.

Будучи в трезвом рассудке, Суровый ни за что бы не посмотрел в сторону такой простачки, как я, и точно не занялся бы со мной сексом.

— Не стоит. Кажется, ты куда-то шла? — ровным голосом спросил он.

— Да. Я… Я…

— Не стоит оправдываться. Просто забудь! Ты нужна мне не для этого. Ты должна мне только родить.

Суровый резко взмахнул рукой и встал, подойдя к камину. Он подкинул в него несколько поленьев.

Огонь вспыхнул с новой силой, осветив по контуру мощную, тренированную фигуру Сурового.

— Я просто не знала, что вы здесь. Иначе бы не спустилась, — сказала дрожащим голосом, проглотив слёзы, навернувшиеся на глаза.

— Как прошёл день?

Суровый прошёл до бара и налил себе скотча. Я заметила, что бутылка уже стояла сверху, как и стакан. Значит, мужчина отдыхал после тяжёлого дня и расслаблялся, а я ему помешала.

Мне стало неловко, что я причиняю такие неудобства. Захотелось развернуться и уйти, как можно скорее. Не просто уйти, но убежать без оглядки и забыть о неловкой ситуации, в которой я оказалась из-за своих надуманных чувств.

Можно сказать, что ситуация не просто неловкая, но для меня откровенно позорная.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Должно быть, Суровый смеётся надо мной в глубине души или ему просто плевать?

Вполне возможно, что он вообще не замечает меня, как девушку или как личность, но видит лишь средство для достижения цели.

— Настя?

Голос Сурового вывел меня из задумчивости.

Встряхнув головой, я вдруг поняла, что мужчина оказался близко от моего тела.

Я даже могла ощутить запах цитрусового геля для душа и его собственный, густой, мужской аромат.

— Извини… те. Я задумалась. День был долгим…

Я обняла себя за плечи, потому что не знала, куда деть собственные руки. Они казались мне неуклюжими и чересчур длинными.

— Устала?

В голосе Сурового промелькнул небольшой намёк на тепло и заботу. Я удивилась тому, как бархатно и волнующе прозвучал его голос с изменением интонации.

Суровый обхватил пальцами мой локоть и подвёл к дивану, ощутимо надавил ладонью на плечо:

— Садись. Расскажи, как у тебя прошёл день?

Прикосновение пальцев и ладони Сурового было недолгим. Но ощущения были очень впечатляющими. Он словно обжёг меня огнём, и на коже осталось тепло его сильных пальцев.

Мужчина резко отошёл в сторону, снова к бару и принялся перебирать бутылки.

— Нашёл.

Мужчина громыхнул чем-то взболтал жидкость в высоком стакане и поднёс ко мне.

— Мне же нельзя спиртное.

— Безалкогольный. Это всего лишь гранатовый сок… Чудом попал ко мне в бар, наверное. Сроки годности в полном порядке.

Я приняла бокал из его пальцев и отпила терпкой жидкости. Все в один голос утверждали, что беременным полезен гранатовый сок.

Поэтому я не стала отказываться от предложенного напитка и принялась смаковать его небольшими глоточками.

Мы помолчали некоторое время.

Вопрос Сурового остался без ответа. И когда молчание стало уже невыносимо тяжёлым, я ответила, делая паузы, чтобы собраться с мыслями.

Почему-то в присутствии Сурового я начинала теряться и едва ли не заикаться.

Он не просто волновал моё воображение. Он его будоражил.

— День прошёл быстро и получился довольно загруженным. Заур возил меня по магазинам. Я обновила гардероб. Мне было неловко использовать вашего водителя в качестве гида по женским бутикам и носильщика в одном лице… Но у него отличное терпение.

— Да, Заур исполнительный работник. Один из лучших, — скупо ответил Суровый. — В салоне красоты была?

— Нет, — мгновенно ответила я и почему-то сразу же спрятала ногти.

Я сжала пальцы в кулачки, почти моментально начав стыдиться того, что мои ногти были просто коротко остриженными и ровно подпиленными.

Никакого лака для ногтей, ни уж тем более наращенных пик с изысканным узором на них.

— Мне нужно побывать там?

Суровый посмотрел на меня с удивлением.

— Не понял.

— Вы сказали про салон красоты. Я должна изменить что-то в своей внешности?

— Нет.

Ответ был однозначным и прозвучал довольно резко. Я снова интуитивно сжалась от грозных интонаций в мужском голосе. Гадала, что я сделала не так, в чём не угодила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍=45=

Суровый, заметив мою реакцию, глубоко вздохнул и потёр переносицу:

— Ничего не меняй. Если тебя устраивает. Я просто предположил. Бабы любят ходить по салонам. Кромсать, пилить, наращивать… В общем, если хочешь, иди. Но без фанатизма, — добавил скупо.

— Я бы хотела остаться собой. За возможность обновить гардероб большое спасибо. Но в остальном я не хочу меняться. Если вы позволите.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не выкай. Задолбала. Остаться собой позволяю.

На миг мне показалось, что в его голосе проскользнула добрая усмешка. Как будто Сурового рассмешили мои слова, но смех был не обидным.