Олигарх 5 (СИ) - Шерр Михаил

Получив это сообщение, граф с Джузеппе поспешили в Акапулько и успели приехать до прибытия «Херсонеса».

Петр размышлял не долго. Наше исскуство тайнописи мой самый доверенный камердинер знал в совершенстве и потратив целую ночь, составил письмо Ивану Васильевичу.

«Херсонесу» было приказано как можно скорее идти в Калифорнию, а затем к десятому января 1835-ого года вернуться в Акапулько и ждать его возвращения.

Почему он назвал такую дату Петр объяснять не стал, да никто этого у него и не требовал.

«Херсонес» пошел в Калифорнию через три дня, доставить письмо Ивану Васильевичу взялся граф Ростов. Это была его инициатива и Петр с Джузеппе естественно не возражали.

Они сразу же отправились в Мехико, в Техас решено было добираться сухопутным путем.

Граф Ростов остался в Калифорнии, Иван Васильевич положил на него глаз и в своем письме предложил сделать графа губернатором нашей Калифорнии.

Письмо, предназначенное мне, Иван Васильевич зашифрорывать не стал. Сотнику Маркову он полностью доверял и был уверен, что в случае какой-нибудь опасности его послание будет уничтожено.

О событиях в Калифорнии за время рейса «Херсонеса», Иван Васильевич написал в буквальном смысле несколько фраз: колония живет и развивается, везде наведен порядок и установлена твердая власть. Просьб о помощи две: дополнительно нужны русские люди и врачи.

Свержение мексиканской власти и предоставление свободы на индейцев произвело огромное впечатление, они сейчас очень доверяют новой власти и согласны на оспопрививание и без ропотно выполняют все рекомендации наших врачей. Но их просто катастрофически мало.

Закончив чтение письма я несколько минут молчал. У меня просто не было слов что либо говорить.

Сказать, что я потрясен, значит ничего не сказать. Подобное могло только во сне присниться, а тут все случилось наяву. Вот на столе лежит письмо, передо мной сидит калифорнийский сотник, живое подтверждение всего написанного.

Я нажал кнопку звонка и в каюту тут же зашел дежурный юнга.

— Позови Тимофея и пригласи светлейшую княгиню, Матвея Ивановича, капитана, Николая Андреевича с супругой и господина адмирала.

Вечером после ужина в кают-компании парохода остались Николай и крестный. Конечно моё согласие на участие Павла Александровича в зимней походе на Юкон экспедиции большая ошибка, но это не беда. По-любому Николай остается на Аляске и возвращаться будет после завершения всех дел морским путем и возвращения своего флотского товарища в Николаев.

Все заинтересованные лица уже знали о событиях в Калифорнии и Техасе и невероятном предложении генерала Санта-Анны. И сейчас надо решить главный вопрос: ожидая возвращения Петра сидеть здесь или идти в Калифорнию, а возможно даже и в Мексику.

Адмирала я решил не привлекать, ему не здоровилось, да и не мальчик уже. Тем более, что он остается здесь и будет готовиться к гавайской экспедиции. Матвею не до глобальных вопросов. Он планировал немного задержаться на Аляске и сейчас пытается сделать за несколько часов то, на что до этого отводил почти месяц.

Соня сказала, что она всецело полагается на меня и ушла вместе с Вероникой, которая после перехода с Камчатки была как выжатый лимон и сказала моей супруге, что больше не будет просить Николая брать её с собой.

— Итак, господа, слушаю вас, — я никак не мог решить как правильнее поступить и очень хотел услышать мнение крестного и Николая.

— Мы обсудили с Сергеем Федоровичем этот вопрос и думаем, что лучше будет если ты Алексей пойдешь в Мексику двумя пароходами. Естественно это «Москва» и «Архангельск». На борт возьмешь две сотни казаков, пароходы на всякий случай довооружим, по четыре карронады на каждый борт и пара дополнительных носовых и кормовых пушки. В Акапулько будешь действовать по обстановке, — Николай посмотрел на крестного, тот кивнул в знак согласия и и как школьник за партой поднял руку.

— Поднимем штандарт Компании и твой личный. На каждом пароходе у нас есть офицеры и нижние чины судовых команд имеющие боевой опыт. Поэтому мер предосторожности предложенных Николаем Андреевичем будет достаточно. Не думаю, что кто-то решится при таких раскладах атаковать пароходы, а в Акапулько будем действовать по ситуации, — крестный в любом случае идет старшим начальником и по большому счету решать ему.

Через двое суток караван из трех пароходов вышел в море. «Херсонес» идет в Новоархангельск, он везет моё письмо барону Врангелю и должен будет там встать на ремонт.

«Москва» и «Архангельск» идут в Калифорнию, а затем в Акапулько. Все, что предназначалось Аляске уполовинели, кроме медицины.

Николай Александрович остался на хозяйстве в Николаеве и должен закончить все погрузки-выгрузки и действовать по обстановке, исходя из моих инструкций составленных во время перехода с Камчатки. После завершения здесь всех дел он должен, собрав в кучу все пароходы идти домой. На Дальнем Востоке остаются два наших военных парохода и дополнительно еще два гражданских.

Кто конкретно Николай решит сам, исходя из ситуации. Адмирал остался с ним, его голова сейчас занята одним: Гавайями. Я его озадачил заявив, что возможно ему придется все делать самому. Неизвестно, как сложится у Петра и приедет ли Джо.

Матвей идет с нами, ему пришлось в экстренном порядке пересматривать свои планы и в итоге на первое место поставить Калифорнию. Когда он закончит, то вернется на Аляску, его задача минимум провести оспопрививание всего русского и креольского населения и провести адекватный санпросвет. Холера для Северов не актуальна, а вот европейские инфекционные болячки представляют большую опасность.

В Калифорнию идет три сотни казаков со своими семьями. Таким пополнением сотник Марков очень доволен и не скрывает своей радости. Две из них правда со мной сначала сходят в Мексику.

Свободного времени во время перехода в Калифорнию у меня совершенно не было, через несколько часов после выхода на «Архангельске» случилось ЧП, по неосторожности один из моряков упал за борт и начал тонуть. Старший офицер парохода первым бросился ему на помощь и спас бедолагу.

Но здесь явно не Анталья и через несколько часов Паскуале остался без старшего офицера, который слег с тяжелейшей пневмонией, а я на время похода стал правой рукой капитана «Архангельска». Так что прохлаждаться мне было некогда. Но зато я приобрел неоценимый опыт и когда мы дошли до Калифорнии, крестный поздравил меня с успешно сданным экзаменом и сказал, что теперь я могу смело идти в море капитаном на любом из наших пароходов.

Береженного Бог бережет. Поэтому к калифорнийскому берегу крестный решил подойти в порту Румянцев. Но наши опасения оказались безпочвенными и я с большой радостью обнял выздоровевшего Ивана Васильевича и графа Ростова, поднявшихся на борт «Москвы».

Пятнадцатого декабря мы бросили якорь в строящемся порту Сан-Франциско на восточном берегу полуострова.

Мы решили в Калифорнии не задерживаться, мне не давала покоя дата назначенная Петром. Совершенно не понятно почему он её назвал, за пять с небольшим месяцев успеть сходить в Лондон и обратно на мой взгляд не реально. Но в Мексике им может реально грозить смертельная опасность и подвергать риску жизни своих людей я не желал.

Иван Васильевич нашему приходу радовался как мальчишка. Невольно взятая ноша большого начальника Калифорнии явно тяготила его и он был рад избавиться от неё.

Упреждая мой вопрос, Иван Васильевич сообщил мне, что докладывать о чем-либо сверх написанного в его письме особо и нечего, все идет своим чередом: наводится порядок в нежданно-негаданно свалившемся на нас огромном хозяйстве, строятся форты и новый город Сан-Франциско.

Я одобрил все решения Ивана Васильевича и подтвердил назначение графа Ростова губернатором Калифорнии, прибывшим ко мне Костромитинову и атаману Воронину.

Единственное, что я сделал, сойдя на берег, так это осмотр Сан-Франциско. Граф Николай Ильич оказался большим любителем архитекторы и составил регулярный план застройки города, который уже начал воплощаться в жизнь. За образец он взял Санкт-Петербург, который, будучи его уроженцем, очень любил.