Красноглазые - Симон Абелерес

и заговорил с ним по-марански. О чём они говорили, Ядозуб не разобрал, но бармен, поставив перед рыжим бутылку какой-то дряни, сбегал за маленькую дверь и вернулся с препохабнейшего вида девицей. Рыжий рассмеялся и, прихватив с собой бутылку и сунув бармену несколько купюр, позволил девицей увлечь себя в комнату за дверцей.

Уже было далеко за полночь, когда рыжий нетвёрдыми шагами вышел из кабака. На улице его ждал армейский внедорожник и два бойца в форме без опознавательных знаков, которые подхватили его и усадили в машину. Внедорожник рявкнул мотором и помчался по темной улочке, за ним направилась неприметная гражданская машина. Военные благополучно миновали блокпост на выезде, следовавший за ними автомобиль исчез, вместо него появился другой, старательно державший дистанцию.

Внедорожник свернул с ведущего из города шоссе и, проехав немного по темной грунтовой дороге, оказался перед небольшим ветхим зданием, не то складом, не то мастерской, огороженным забором из ржавых листов металла. Ворота раскрылись и, пропустив машину, затворились вновь. Остановившийся на обочине грунтовки, на почтительном расстоянии от забора, автомобиль с выключенными фарами бесшумно развернулся и исчез во мгле.

***

Два белых пикапа с намалёванной на дверях надписью «autodefensa municipal» осторожно пробирались по окутанной густым туманом узкой и извилистой дороге. Туман… Нет страшнее врага для автоколонны. Туман скрывает ямы и ухабы, скрывает мины и притаившихся в придорожных зарослях герильерос. Сколько машин с золотыми звездами на бортах сгинуло в наппонских горах в таком тумане — известно лишь Богу да отделу статистики Министерства обороны СДР. Но аутодефенсе туман не страшен. В Наппоне туман им скорее друг, чем враг.

Впереди из вязкой молочной массы проступили очертания автомобилей, стоявших поперек дороги. Ополченцы в пикапах взяли оружие наизготовку. Подъехав поближе, они различили круглые шлемы эзракских ударных солдат. Пикапы остановились в полусотне шагов от преграды, от которой тут же отделились двое — солдат и какой-то ещё детина огромного роста.

— Патруль армии СДР. Ваши документы, сеньоры. — потребовал по-лоудитски солдат, подойдя к пикапам.

— Я команданте Хулио Десералес из муниципальной самообороны, — из машины выскочил боров в широкополой, явно не соответствовавшей сезону шляпе и красно-желтой повязкой на рукаве, — какого черта здесь происходит?

— Спокойно, сеньор, — гигант подошёл к нему, широко улыбнулся и закричал по-эзракски, — огонь!

Прежде чем наппонец успел что-либо сделать, Уолан (а кто ещё это мог быть?) легко опрокинул его наземь и накрыл своим телом. Едва они упали, как безмятежное утро разорвал залп, и через мгновение в пикапах остались лишь убитые и умирающие. Уолан встал, рывком поднял на ноги наппонца, вырвал у него из кобуры аляповатый, посеребренный пистолет и передал команданте подбежавшим солдатам.

— Он ваш, — Уолан указал на расстрелянные машины, — раненых добить, пикапы и тела сжечь, прочие следы зачистить.

Ничего не соображающему команданте надели на голову мешок и усадили в армейский внедорожник. Вскоре эзраки уехали, оставив позади лишь догорающие вместе с мертвыми пассажирами пикапы. Туман бережно окутал место побоища, возвращая пейзажу прежний, почти идиллический вид.

Десералес тихо сидел в машине рядом с Уоланом, стараясь определить, куда его везут. Эзраки молчали; раз он услышал рёв моторов бронетехники — верно, выехали на шоссе. Чем дальше они ехали, тем очевиднее ему становилось, что они приближаются к границе. Короткая остановка и диалог водителя с кем-то подошедшим к машине, в ходе которого он уловил слово «рейнджер», подтвердили его опасения. Проехав ещё немного, они куда-то свернули и снова остановились. Десералеса высадили из машины, затем послышался шум захлопываемых дверей и отъезжающих машин. Всё стихло. Он остался один, скованный наручниками и с дурацким мешком на голове.

Он хотел было позвать на помощь, но кто-то толкнул его сзади, и он рухнул на колени в противную холодную грязь. Мешок был снят; он на мгновение ослеп, но едва его глаза привыкли к свету, он различил перед собой человека в черном пальто. Рядом с ним стоял ещё один — поправлявший внушительный тесак на поясе военный, тоже в черном, но с желтым узором на шлеме, чьё лицо было скрыто маской и темными очками.

— Добро пожаловать в Союз Демократических Республик, сеньор Десералес. Или вернее, сеньор Раморте? Давно же моё агентство желало с вами увидеться! — обратился к нему по-лоудитски штатский. Ледяной его голос, его холодный, как зимнее небо у них над головами, взгляд заставили Десералеса задрожать. Он оглянулся: они находились на лесной прогалине, судя по шуму, недалеко от дороги.

— Команданте, я даю вам выбор; — продолжал говорить этот человек, — первый вариант: вы сотрудничаете с нами, рассказываете все о Чертаньо и его подельниках и предстаёте перед судом, который закроет вас лет на тридцать. Второй вариант: мой боец пристрелит вас здесь и утопит вас вон в той канаве.

Солдат вытащил пистолет и щелкнул предохранителем, а Десералес, покосившись на находившуюся в двух шагах канаву с водой и снегом, попробовал напугать эзраков:

— Вы с ума сошли? Я — командир войск Наппонской Республики. Здесь не Наппон: ваше правительство заботится о законности, и за такую проделку вас самих закроют надолго!

Эзрак наклонился к нему, так что команданте смог посмотреть прямо в его спокойные и словно безжизненные глаза. И эта пустота в глазах эзрака напугала Десералеса ещё больше.

— Сеньор Раморте, моё правительство подвергает вашу родину ковровым бомбардировкам и выжигает огнеметными смесями целые деревни в наппонском Маранистане — разве ему есть дело до вашей жизни? Выбирайте: или пожить ещё сколько-то времени в тюрьме, или остаться в этой канаве.

Десералес поглядел в мутную воду канавы, затем на эзрака. «А этот ведь точно убьёт…» — кисло подумал он, и решил, что тридцать лет жизни в тюрьме всё же лучше.

— Я готов сотрудничать, сеньоры.

— Мудрое решение. — эзрак кивнул солдату, который поднял Десералеса на ноги и повёл к стоявшей рядом машине.

Глава 11

Эльдар прохаживался по пустому коридору управления АГБ в Маранавари, лениво разглядывая развешанные по стенам памятки о пожарной безопасности. Альферес и Рейдер сидели на скамеечке у стены и шёпотом переговаривались, то и дело поглядывая на стоявших напротив двух солдат в черном, загораживавших толстую металлическую дверь.

За этой дверью находился команданте Десералес, привезённый Эльдаром сразу в Маранавари и уже долгое время ведший диалог с местными агентами. Поимка команданте стоила риска: он, ещё под впечатлением от своих утренних приключений, начал сдавать всех и вся. Эльдар, услышав то, что ему было нужно, теперь дожидался Дженхолла, который почему-то задерживался, и осмысливал