Приключения одной теории - Тур Хейердал

Погружая глубоко в воду одни доски и поднимая другие, они ходят в бакштаг, приводятся к ветру, меняют галс, ложатся в дрейф – короче, выполняют все маневры, доступные обычным судам. Изобретение, до сих пор неизвестное самым просвещенным нациям Европы… Если погрузить в воду гуару на носу, судно приводится к ветру, если ее поднять, оно пойдет в бакштаг или спустится под ветер. И если погрузить в воду гуару на корме, плот пойдет в бакштаг, а если поднять, он приводится и идет круче к ветру.

Таков способ, с помощью которого индейцы управляют бальсовыми плотами; порой они ставят пять или шесть гуар, чтобы воспрепятствовать сносу, и ясно, что чем глубже в воду погружены гуары, тем больше сопротивление судна с этой стороны, так как гуары выполняют функцию выдвижных килей (подобно позднейшим швертам), применяемых на небольших парусных судах. Способ управления гуарами настолько легок и прост, что, когда плот ложится на нужный курс, дальше пользуются лишь одной из них, погружая или поднимая ее по мере надобности"(17).

Эти древнеперуанские приемы управления судном произвели такое сильное впечатление на обоих авторов, что они настоятельно предлагали перенять их в Европе.

Французский специалист по морским судам Лекалье(18) и его английский коллега Чарнок(19) в своих трудах по истории мореходства (соответственно в 1791 и 1801 годах) еще раз напомнили о наблюдениях, сделанных Хуаном и Ульоа в Эквадоре, и сообщили, что до сих пор только индейцы северо-западных областей Южной Америки управляют своими судами с помощью выдвижных швертов, в Европе же этот способ по-прежнему неизвестен. В своем наставлении французским кадетам Лекалье горячо, но без успеха советовал снабдить гуарами европейские спасательные плоты.

Затем рассказы о перуанской технике мореходства опубликовали знаменитый ученый и путешественник Александр фон Гумбольдт (1810 год) и его английский коллега Стивенсон (1825 год).(20) Стивенсон оставил превосходное описание бальсовых плотов, которые все еще использовали вдоль побережья бывшего государства Чиму вплоть до Хуанчако, южнее Чикамы. На самых больших плотах стояли бамбуковые хижины с четырьмя-пятью помещениями; такие плоты ходили против ветра и течения на сотни миль с грузом 25-30 тонн, не считая команду и ее провиант.

Стивенсон тоже описывает гуары, он говорит о них: «Поднимая или погружая эти доски в разных частях плота, аборигены могут на своем плоту выполнить все маневры, которые выполняют на обычном судне с совершенным такелажем…».

В неизданной рукописи 1840 года английского путешественника Джорджа Блексленда, хранящейся в библиотеке Митчелла в Сиднее, воспроизведена зарисовка бальсового плота из девяти бревен, который управляется только парусами и выдвижными швертами. Блексленд приводит рапорт офицера одного из кораблей Его Величества, встретившего целое перуанское семейство на бальсовом плоту около острова Лобос де Афуэра, примерно в 60 милях от побережья Перу. Индейцы как раз собирались идти против ветра к скрытому за горизонтом материку.

«Они три недели не были в родной деревне и теперь возвращались с грузом сушеной рыбы; семья состояла из девяти человек, с ними были еще собаки и весь скарб… Судно, на борту которого я находился, – шхуна водоизмещением 40 тонн – направилось вместе с ними в тот же пункт, и нас поразило, как круто шел плот против ветра, развивая скорость до четырех-пяти узлов. Некоторое время мы шли рядом и прибыли на следующий день с разрывом в несколько часов… На отдельных участках побережья все морские перевозки осуществляются такими бальсовыми плотами, а в Ламбайеке из-за сильного прибоя только на них можно подойти к берегу. Они перевозят также соль из порта в порт на расстояние 200-300 миль, что еще раз доказывает их надежность».

Французский исследователь мореходства Пари отправился в северо-западную часть Южной Америки, чтобы изучить там бальсовый плот. Он описал этот плот в своем капитальном труде о неевропейских судах, вышедшем в 1841-1843 годах. Сто с небольшим лет назад Пари писал: «В Перу по-прежнему применяют такие же плоты, какие в древности строили аборигены; они настолько приспособлены к местным условиям, что их предпочитают всем другим судам…».(21) Он опубликовал также важный технический чертеж большого бальсового плота с гуарами, однако ему не довелось увидеть плот, маневрирующий в море, поэтому он не совсем разобрался в применении и действии гуар. Пари недоверчиво отнесся к свидетельству Хуана и Ульоа о том, что гуары позволяют плотам делать любые маневры.

Он писал: «Нам не пришлось достаточно наблюдать эти замечательные плоты, чтобы удостовериться, что они в самом деле могут выполнять все эти маневры…». Однако он признавал: «На плотах нет никаких других приспособлений для управления в океане…».

Через несколько лет шведский капитан Скугман(22) видел бальсовые плоты с гуарами далеко в океане на широте Северного Перу и сообщил, что такие плоты заходили на острова Галапагос, лежащие в 600 милях от материка.

Очевидно, гуара, в отличие от гребка или рулевого весла, может применяться только вместе с парусом. Без паруса в гуаре нет смысла.

Американский археолог Лотроп(23) и другие исследователи установили этот факт, который очень важен, если учесть, как много гуар найдено при раскопках погребений в засушливых районах на севере и юге Перу. Изумительно орнаментированные гуары из многочисленных погребений Паракаса и Ики в Южном Перу показывают, что парусные плоты были существенным элементом культуры и в этих южных широтах задолго до появления письменных источников, даже до инков.

Беннет(24) – специалист по археологии Перу – приводит иллюстрацию, на которой изображена доинкская гуара с южного побережья Перу, украшенная замечательной резьбой и росписью. Археологи позволили нам также узнать мелкие, но достаточно существенные детали, не отмеченные ранними хронистами и исследователями, а именно, как крепились найтовы к скользким бревнам и какую форму придавали отдельным бревнам на носу и на корме, чтобы уменьшить сопротивление.

Эту информацию дают крохотные модели плотов – так сказать, «духи» плотов, найденные в большом количестве еще южнее, в погребениях Арики. Речь идет о доисторических изделиях, захороненных за тысячу с лишним лет до прибытия Писарро и первых европейцев; на них видно, что найтовы из пенькового каната или ремней (из тюленьей шкуры) входили в вырезанные по окружности бревен желобки. Видно также, что расположение бревен на носу и на корме приближало обводы к форме лодки, чтобы сопротивление было меньше.

Маленький плот, найденный при раскопках погребений Арики известным археологом, специалистом по Перу, Максом Уле(25), был оснащен квадратным парусом из камыша. Аналогичным парусом до сего дня пользуются горные индейцы на озере Титикака. Эта находка, сделанная на месте примитивного рыбачьего селения и датируемая первым веком нашей эры, побудила Норденшельда(26) заключить, что «на побережье Перу парус, вероятно, был известен до появления гончарного ремесла и ткачества…».