Тот, кто стоит за плечом - Олег Рой

Санек сунул мятую бумажку в карман, влез в пуховик и выбрался наружу.

Холодно, снег, сугробы – значит, все-таки зима. Он глянул на полтора десятка часов в витрине магазина – все они согласно показывали восемь двадцать. Что это значит? Неужели все то, что он успел пережить, всего лишь сон, странная галлюцинация?..

«Успею!»

И он бросился бежать по улице. Сначала Сашка передвигался как пьяный. Но постепенно тело начинало его слушаться. «Давай, давай, давай», – безжалостно подгонял он сам себя.

Он влетел в школу за минуту до звонка.

Его одноклассники уже сидели за партами.

Как же Сашка был рад всех их видеть! Даже Баринову… то есть Кадушку!

Школьный день прошел совершенно обычно, но, идя домой, Сашка слегка волновался: что, если он застанет в квартире чужого и, как ему почему-то показалось, враждебного мужчину.

Но дома была только мама.

– Вернулся?.. Ну иди есть… А я сегодня опять работу найти пыталась…

И Сашка, не удержавшись, подошел и обнял ее – как не обнимал уже много лет, с тех пор, как решил, что он уже взрослый, и сантименты – объятия, поцелуйчики – ему вовсе не к лицу.

И мама, обрадованная его нежданной ласковостью, едва не расплакалась.

– Возьми. – Он протянул ей пятитысячную.

– А как же… – Ольга неуверенно на него посмотрела.

– Не пригодились. Вернее, пригодились, но не так, как я думал.

Она кивнула и больше не задавала вопросов.

А Санька долго смотрел вроде бы на такую знакомую обстановку – те же обои, старенький стол, – все казалось каким-то особенным, чуть иным. Глядя на маму, Санек чувствовал себя вернувшимся после долгого отпуска, и сердце переполняла нежность. Как же он все-таки ее любит!

– А что бы ты сказала, если бы я себе татуировку сделал? – спросил он вроде со смехом, мол, шутка такая. Но Ольга неожиданно серьезно посмотрела на него, отставила чашку и чуть не плача принялась выпытывать – откуда ему такая идея в голову пришла? Дружки подбивают? Чуть ли не истерику закатила, требуя, чтобы Санек пообещал никогда больше об этом не упоминать. И бесполезно было говорить, что татуировка сама по себе вреда не делает, главное, какой человек ее носит и что у него в голове. Пришлось полчаса ее убеждать, что он пошутил и ни о какой татуировке не помышляет.

Поведение сына удивило и даже напугало Ольгу. Она немного походила по кухне, разворачивая в воображении версии Сашкиного странного настроения, и всегда выходило, что у Саньки неприятности – то в школе, то с этой Лилей…

В конце концов, не в силах справиться с собственным беспокойством, она заглянула к сыну.

– Что, мам? – повернулся он от компьютера.

– Так, хотела спросить… – Она осторожно присела на край дивана. – Как у тебя в школе? Все в порядке?

– Не выгнали! – усмехнулся чему-то Саша. – И не выгонят. Не бойся, я школу окончу, я понимаю, к чему может привести неверное решение.

– А как вообще?..

Санька вздрогнул, точно вспомнил о чем-то неприятном, поежился и посмотрел прямо в глаза Ольге.

– Не бойся, – повторил он. – Я теперь глупостей не натворю, это точно.

Ольга не желая довольствоваться этим обещанием, собиралась разговорить сына и вытянуть из него как можно больше, когда в дверь вдруг позвонили.

– Ты кого-то ждешь? – Оля озабоченно посмотрела на сына, тот покачал головой. – Я тоже нет. Может, соседка?..

Она встала и медленно пошла к двери. Звонок казался ей сигналом тревоги. И это неудивительно, если все вокруг приносило лишь новые неприятности.

За дверью стоял молодой парень с большой коробкой.

– Я из курьерской службы. Это вам. Распишитесь, пожалуйста. – Посыльный протянул синий бланк и ручку.

– Это не мое! Вы, наверное, ошиблись! – Ольга отступила и с тревогой оглянулась на сына. – Саша, ты что-нибудь заказывал?

Он развел руками.

– Вот видите, вы ошиблись!

– Сазонова Ольга Сергеевна. Это вы? – спросил курьер, сверившись с бумажкой и еще раз посмотрев на номер квартиры, и, после того как женщина кивнула, снова протянул коробку и бланк. – Возьмите и распишитесь, пожалуйста.

– Это не мне!.. Что там? – сказала она быстро.

Молодой человек неловко переступил с ноги на ногу и вздохнул:

– Я не знаю. Мое дело – доставить. И на сегодня у меня еще два адреса. Не задерживайте, пожалуйста.

– Давайте! – Сашка решительно выдвинулся из-за спины матери и принял коробку. – Легкая, – прокомментировал он.

Курьер смотрел на Ольгу так, как смотрят на странных или даже больных людей. «И точно, выгляжу как дура, – мелькнуло у нее в голове, – везде мерещатся враги, всего боюсь… Надо с этим срочно что-то делать, пока в психушку не загремела».

Она решительно приняла у молодого человека бланк и, поставив подпись, протянула обратно:

– Спасибо. Я вам что-нибудь должна?

– Нет, все оплачено. До свидания. – И тяжелые ботинки загромыхали по лестнице.

Ольга проводила курьера долгим взглядом и только после того, как грохот его шагов замолк далеко внизу, закрыла дверь.

Сашка терпеливо ждал, держа коробку, но по лицу сына было заметно, что он очень заинтригован и хочет разрезать липкую ленту как можно скорее.

– Погоди, может, там что-то написано? – Ольга внимательно осмотрела коробку со всех сторон.

Ничего. Обычная безликая бледно-желтая картонная коробка, заклеенная скотчем и перевязанная красным бантиком. Непонятная и оттого немного зловещая.

– А если там бомба? – спросила Ольга, все еще не решаясь открыть посылку.

– Мам, бомба – это очень дорого. Кто бы стал тратить на нас такие деньжищи? – резонно возразил сын. – К тому же ты так вертела эту коробку, что, будь внутри бомба, она непременно бы сработала.

– Тогда неси в комнату, открываем, – сказала Ольга так отчаянно, словно прыгнула в ледяную воду.

Сашка поставил коробку на диван, сбегал к себе и вскоре вернулся с ножницами. Еще раз глянул на мать, словно проверяя, не передумает ли, и решительно разрезал ленту.

Внутри оказалась еще одна длинная коробка, как тут же выяснилось, содержащая веточку белых душистых орхидей, помещенную в специальный питательный состав.

– Ну точно от поклонника! – присвистнул Сашка. – Пахучие!

Ольге никогда не дарили орхидей. Розы, гвоздики, тюльпаны – пожалуйста, а вот нежные аристократки-орхидеи – никогда.

Но коробка раскрыла еще не все секреты. Сразу под орхидеями размещался пакет с чем-то довольно объемным. Сашка достал его и извлек… короткую тоненькую шубку из темного блестящего меха, с широкими рукавами и кокетливым воротником-стоечкой.

– Шуба! И такая легкая, словно невесомая! – восхитился Санек. – Это тебе?.. Мам, что ты так смотришь?..

Ольга и вправду смотрела на шубку, словно на готовую к прыжку кобру – со смесью ужаса и отвращения.

– Это не мне! Не мне! Не мне! – повторила она, словно надеясь, что это троекратное магическое отрицание заставит шубу испариться.

Сашка вдруг нахмурился, изучающее посмотрел на мать.

– Может, это от папы? – спросил он, впервые со дня ухода Николая упомянув его имя вслух.

– Он никогда не дарил мне орхидей… – беспомощно прошептала Ольга, опускаясь на диван рядом с распотрошенной коробкой.

– Ну тогда посмотрим. Может, там записка есть. – Сашка деловито проверил карманы шубы, коробку, посмотрел даже за картонной крышкой – ничего. – Или у тебя действительно появился поклонник? Может, ты собираешься привести его сюда и сказать, что он будет моим новым папой?

Каждое слово вылетало из Сашкиного горла как выстрел: бах! бах! бах! В голосе сына звучали злость и вызов, словно он обвинял ее в чем-то, чего она не знала, но за что должна была нести ответственность.

– Нет, я не знаю… – Она не смотрела в лицо сыну потому, что ей было, что от него скрывать, и Сашка мгновенно это понял.

– Ты врешь, – горько произнес он.

– Я… – Ольга смешалась, не зная, что сказать. Она запуталась, чудовищно запуталась и устала.

– Не надо… оправдываться. Я пойду прогуляюсь. – Он аккуратно положил шубу матери на колени и вышел из комнаты.

Сашка ушел, и Ольга осталась одна. С ужасом отшвырнула шубу. Та упала на пол, и свет лампы зазолотился, запутавшись в блестящем мехе.

Словно загипнотизированная, женщина обошла шубу по большому кругу, нашарила на полке конверт с анонимным письмом и снова набрала номер, смутно надеясь, что абонент еще не вернулся из своих адских далей. Напрасно…

– Слушаю… – донеслось сквозь шум помех – а может, он и не вернулся, просто у них в аду телефонную вышку поставили, а помехи вовсе не помехи, а треск огня, на котором поджариваются несчастные грешники.

Ольга встряхнула головой, пытаясь вернуться к реальности. Былая злость прошла, вытекла до дна, как вода из разбитого кувшина. Остался только мутный осадок усталости и безнадеги.

Что бы ни случилось, хуже уже не станет. А человек… человек?.. ну ладно, тот, кто на том конце провода… Он ведь, чувствуется, богатый. Возможно, Сашке будет так лучше. Не придется крутиться, пытаясь заработать лишнюю копейку. «Ему же и девушку в кино или в кафе сводить нельзя! – осознала вдруг она. – А я еще боюсь и брезгую! Разве есть что-либо, чем бы я не могла пожертвовать ради сына?..» Все это промелькнуло в голове в единую секунду, и вот уже Оля, словно со стороны, услышала свой спокойный, холодный даже голос: