Разговоры с живым мертвецом - Павел Владимирович Рязанцев

через трубочку, вытеснялись из сознания гулом сердцебиения, который становился всё отчетливее, а сами удары – всё реже. Ольга чувствовала, что задыхается; во рту ощущался горьковатый привкус. Она попыталась закричать, но получился лишь хрипяще-булькающий звук, после чего изо рта по щекам побежали алые ручьи. Королева подняла голову на захлебнувшийся крик и придвинулась повыше. Её лицо было нездорово бледным, даже серым, почерневшие губы растянулись в жуткой ухмылке, а взгляд налившихся кровью глаз казался поистине устрашающим, словно это не прелестная девушка, а жуткий хищник, взирающий на жертву из ночной мглы.

Ольга глядела на чудовище с мольбой, и ответ не заставил себя ждать – лицо Червонной Королевы снова приняло человеческий вид: свежее румяное личико, чувственный рот и карие глаза. В воздухе вновь повисла приятная эссенция, а метафорический паук в голове вернулся к пряже. Ольга чувствовала, что скоро умрёт, но в мозгу всплыла мысль, что это, в общем-то, не самая плохая смерть. Она провела чудесную ночь с партнёршей, угадывавшей все её потаённые желания и реализовывавшей их в лучшем виде; она потратила лучшие годы жизни на работу и людей, от которых чуть ли не выворачивало, а начинать всё заново просто не было сил. Зачем просыпаться по утрам? Ради кого и ради чего жить?

Лиза неторопливо слизывала кровь со щёк и подбородка еле дышавшей женщины, приправляя действо поцелуями. Когда поток практически иссяк, она придвинулась ещё раз; теперь вампирша сидела поверх Ольги, упираясь коленями в подушки. Удостоверившись, что голова полумёртвой женщины находится прямо под ней, Лиза нанесла себе порез ногтем в области сердца.

«Это же кощунство – наносить ей рану и травмировать её кожу! – возмутилась про себя Ольга. – Хотя если кто-то и имеет на это право, то лишь она сама».

Из крошечной ранки, которая тут же затянулась, выступила буквально капелька крови и медленно потекла вниз по телу. Лиза следила за Ольгой, а Ольга из последних сил напрягала слабевшее от близости смерти зрение и наблюдала, как капля сползала от груди к животу, от живота к бёдрам…

«Хотела бы я быть этой кровинкой», – подумала Олечка и открыла рот. Больше ей ничего не оставалось.

***

Погасший было мир зажёгся вновь, а сердцебиение больше не отдавалось в висках. Кажется, смерть отступила. По крайней мере, на время.

Одетая Лиза

(«Когда она успела? Сколько же я была в отключке? Опять…»)

сидела на краю кровати и обувалась. Почувствовав на себе взгляд, она обернулась и с улыбкой кивнула.

(«Какая она всё-таки красивая!»)

Когда девушка встала и направилась к двери, Ольга в ужасе вскочила, поборов слабость.

– Не уходи!

Ответом стала снисходительная улыбка, и она продолжила: «Я не хочу! Не хочу, чтобы это заканчивалось…. Пожалуйста, скажи, что мы ещё встретимся! Ради бога, скажи!»

Королева обхватила Ольгино лицо ладонями и произнесла: «Когда ты понадобишься мне, я позову тебя. Или приду к тебе» – и снова направилась к выходу.

– А-а ты придёшь сюда? – затараторила Ольга вслед. – Или мне ждать тебя в баре?

Лиза ничего не ответила, лишь прикрыла за собой дверь.

8

«Сказать по правде, возможность снова отведать свежей плоти дорогого стоит. На голове расположено множество кровеносных сосудов, но давление невысокое, посему мой костюм не пострадал от брызг во время первого укуса. Я не чувствовал вкуса, вернее, чувствовал очень смутно, но главное не это. Главное, в моём теле – пусть и частично, пусть и на время – возобновилась жизнь. Кончики пальцев покалывало от притока крови, и это восхитительно! В слоях кожи оживали волосяные луковицы! Изумительно! Даже возобновившееся слюноотделение на фоне таких ощущений причиняло лишь незначительный дискомфорт. Мягкие ткани рта истлели, и слюна вот-вот просочится прямо на воротник, но эту цену я готов заплатить!

Мисс Анна миновала запертые ворота

(она вполне могла перелезть через них, ибо принадлежит к той категории женщин, что не боятся «замарать руки» во всех смыслах этих слов)

и доставила одного из молодых людей к разрытой могиле. Мисс Алиса, заметив движение, недоверчиво покосилась в сторону посетительницы, сгребла части тела обладателя хохолка в кучу и попыталась скрыть их от её взгляда, заслонив собой. Затея, на мой взгляд, изначально обречённая на неудачу даже с учётом того, что рана на теле мисс Алисы затянулась и более не позволяет видеть сквозь неё.

Мне не хотелось питаться при Анне, хотя она, скорее всего, даже не смутится нетривиальному виду сего тривиального действия. Её присутствие всегда вызывает смятение в моём сердце, даже если оно не бьётся. От взгляда бросает в дрожь. Она бледна как Смерть, её волосы темны как ночи Самайна, что она проводит на Кладбище. В одну из таких ночей я её впервые и увидел. Она представляла собой нечто большее, чем юные создания, устраивающие фотосессии на могилах в элегантных или, наоборот, непристойных нарядах, с напудренными лицами, вычурным макияжем и дешёвой атрибутикой. Анна не из тех, кто верит или не верит в магию, стремится к мечте или причитает о её несбыточности, о нет! Она из тех, кто знает или намерен узнать, владеет или стремится овладеть.

А ещё она – старшая дочь Хозяина и единственная, кого можно отнести к живым. Данная деталь повергает меня в уныние, но это правда: существование в виде нежити – это совсем не то, чего следует желать, даже с учётом возможности на время реанимировать тело (далеко не у всех), некоторых сверхчеловеческих способностей (аналогично) и задела на бессмертие (с большими оговорками). И вот плоть и кровь несчастного мальчика заставили моё сердце биться, воскресили мои чресла и всколыхнули дремавшее чувство одиночества и желание любить и быть любимым!

Что это? НЕТ!!! Неужели Грэйвс не справился с молокососом?! НЕ-Е-ЕТ! Не смей направлять на неё ружьё, негодяй! Ни за что на свете не позволю…»

***

Оживший труп бросился на линию огня, в результате чего принял основной заряд дроби. Остальные дробинки чудом не задели Дениса, очнувшегося от выстрела. Мертвецу оторвало левую руку, и он с воем пал на землю. Тёмная обернулась: в дверях домика смотрителя стоял перепачканный кровью неформал и спешно перезаряжал двустволку. Анна направилась к нему. Когда ружьё было заряжено, а Толик приготовился стрелять, она остановилась и впилась в него взглядом. Руки парня задрожали, а палец слез со спусковых крючков. Ведьма продолжила движение к горе-стрелку, неотрывно глядя ему в глаза. Приклад ружья упёрся в землю, а дула стволов теперь смотрели в нижнюю челюсть. Подойдя к Толику вплотную, Анна просунула носок сапога в защитную раму поверх