Солнечная буря - Оса Ларссон

— В каком смысле — я нужна твоим детям?

Санна обеими руками схватила Ребекку за куртку.

— Мама и папа отберут их у меня. Этого нельзя допустить. Понимаешь? Я не хочу, чтобы Сара и Лова провели с моими родителями даже пяти минут. Но сейчас я не могу этому воспрепятствовать. А ты можешь. Ради Сары!

Ее родители. Образы и мысли разом нахлынули, выплывая из подсознания. Отец Санны — хорошо одетый, представительный, с мягкими вкрадчивыми манерами. Он завоевал большую популярность как местный политик, Ребекка даже видела его пару раз по национальному телевидению. К следующим выборам он, вероятно, попадет в списки кандидатов в парламент от Христианско-демократической партии. Однако за внешней душевностью скрывается жесткий и бескомпромиссный лидер. Даже пастор Томас Сёдерберг не раз демонстрировал свое уважение и подчинялся ему. Ребекка вспомнила, как Санна рассказывала — легко, словно это происходило с кем-то другим, — о том, как он всегда убивал ее домашних животных: собак, кошек, птиц. И даже аквариума, который подарила ей учительница начальной школы, ей не оставили. Иногда ее забитая мать объясняла — дескать, все это потому, что у Санны аллергия. В других случаях причина была в том, что Санна плохо учится. Но чаще всего никакого объяснения не следовало. Молчание не позволяло даже задать вопрос. Ребекка вспомнила, как Санна сидела по вечерам, держа на коленях Сару, если малышка не засыпала. «Я не хочу быть такой, как они, — говорила она. — Они запирали меня на замок в моей комнате».

— Я должна переговорить со своим начальником, — сказала Ребекка.

— Так ты остаешься? — спросила Санна.

— На некоторое время, — ответила Ребекка сдавленным голосом.

— Это все, что мне от тебя нужно. — Лицо Санны смягчилось. — Интересно, сколько времени все это займет? Ведь я ни в чем не виновата. Ты ведь не думаешь, что я могла это сделать?

В голове Ребекки возник образ Санны, бредущей по ночной улице при свете фонарей с окровавленным ножом в руке.

Но тогда зачем она вернулась? Зачем взяла с собой Сару и Лову, чтобы «обнаружить» его?

— Само собой, я так не думаю, — ответила Ребекка.

Номер заказа, количество часов. Номер заказа, количество часов. Номер заказа, количество часов.

Мария Тоб сидела в офисе адвокатской фирмы «Мейер и Дитцингер» и заполняла недельный отчет. «Неплохо», — констатировала она, просуммировав количество отработанных часов в нижней графе. Сорок два. Удовлетворить Монса невозможно, но, по крайней мере, у него не будет повода к недовольству. За прошедшую неделю она отработала более семидесяти часов, чтобы выставить счет за сорок два. Она закрыла глаза и откинулась на стуле. Подкладка юбки врезалась в живот.

«Надо начать заниматься спортом, — подумала она. — А не сидеть целыми днями на заднице, заедая стресс шоколадом прямо перед компьютером. Сейчас утро вторника. Вторник, среда, четверг и пятница. До субботы осталось четыре дня. В субботу пойду на тренировку. Нет, сначала отосплюсь. Отключу телефон и лягу спать пораньше».

Дождь убаюкивающе барабанил по стеклу. Как раз когда ее тело настроилось на краткий момент отдыха и мышцы расслабились, зазвонил телефон. Она снова села прямо и схватила трубку. Это была Ребекка Мартинссон.

— Привет, моя дорогая! — воскликнула Мария высоким голосом. — Подожди секундочку!

Откатившись на стуле от рабочего стола, она толкнула ногой дверь в коридор, чтобы та захлопнулась.

— Наконец-то ты позвонила! — сказала она, снова взяв трубку. — Я названивала тебе как сумасшедшая.

— Знаю, — ответила Ребекка. — У меня в телефоне около ста голосовых сообщений, но я даже не начинала их прослушивать. Телефон лежал в машине, я потеряла ключи и… ну, не буду тебя грузить своими проблемами. Подозреваю, что там есть парочка сообщений от разъяренного Монса Веннгрена?

— Угу, не буду тебя обманывать. После того, что показали в новостях, учредители провели экстренное совещание. Они не в восторге от того, что четвертый канал заснял наше бюро и рассказал о том, какие у нас агрессивные адвокаты. И сегодня офис гудит как улей.

Ребекка опустила голову на руль и глубоко вздохнула. В горле стоял ком, отчего говорить стало трудно. Во дворе Чаппи, Сара и Лова играли с ковром, вывешенным перед домом на подставку для выбивания. В душе Ребекка понадеялась, что ковер принадлежал Санне, а не кому-нибудь из соседей.

— О’кей, — произнесла она после паузы. — Мне имеет смысл поговорить с ним или достаточно положить ему на стол заявление об уходе?

— Нет-нет, черт возьми. Ты должна поговорить с ним лично. Как я поняла, остальные учредители были настроены на то, чтобы немедленно избавиться от тебя, но Монс такую возможность даже не рассматривал. Так что у тебя по-прежнему есть работа.

— Мыть туалеты и подавать кофе?

— Ага, в одних трусиках-стрингах. Нет, если говорить серьезно, Монс принял твою сторону. Но ведь это недоразумение, что тебя приняли за адвоката сестры Мальчика из Рая? Ты была с ней как подруга?

— Да, но только что произошла одна штука…

Ребекка потерла ладонью стекло машины, запотевшее изнутри. Сара и Лова стояли на вершине сугроба, что-то бурно обсуждая. Чаппи не было видно. Куда могла подеваться собака?

— Я должна обсудить это с Монсом, — сказала она, — потому что долго мне разговаривать не дадут. Можешь переключить меня на него?

— Хорошо, но ты должна сделать вид, что ничего не слыхивала о том совещании.

— Разумеется. Кстати, а как тебе удалось все это выведать?

— Соня рассказала. Она сидела с ними.

Соня Берг была секретаршей с самым большим стажем работы в фирме «Мейер и Дитцингер». Ее самым главным достоинством считалась способность молчать как могила о важных делах бюро. Многие предпринимали попытки выжать из нее информацию и наталкивались на стену несговорчивости, раздражения и деланого непонимания того, что человеку от нее нужно. На тайных совещаниях — например, перед объединением компаний — протоколы всегда вела она.

— Это просто невероятно, — с восхищением проговорила Ребекка. — А воду из камня ты тоже умеешь добывать?

— Добывание воды из камня — вводный курс для начинающих, а разговорить Соню — суперпродвинутый. Но ты мне тут не изображай, что сама не умеешь творить невозможное. Чем ты взяла Монса? Сделала лоботомию кукле вуду или что-то в этом духе? Если бы меня показали по телевизору, когда я сбиваю с ног журналистов, я бы уже висела на дыбе в его комнате пыток, переживая последние мучительные сутки в своей жизни.

Ребекка разразилась безрадостным смехом.

— Думаю, общение с ним в ближайшее время сопоставимо с висением на дыбе. Переключишь меня?

— Да-да, но предупреждаю: он действительно вступился за тебя, но теперь сильно не в духе.

Ребекка опустила боковое окно и крикнула Саре и Лове:

— Где Чаппи? Сара, разыщи ее, и постарайтесь держаться там, где я могу вас видеть. Мы скоро поедем. Он хоть иногда бывает в духе? — спросила она в трубку.

— Кто «хоть иногда бывает в духе»? — раздался на другом конце ледяной голос Монса Веннгрена.

— Э… добрый день, — пробормотала Ребекка, пытаясь собраться с мыслями. — Хм, это Ребекка, — добавила она.

— Так-так, — отозвался он.

Она слышала, как Монс раздраженно дышит носом. Он не собирался упрощать ей задачу, это было очевидно.

— Я только хотела пояснить, что все это недоразумение. В смысле, что они подумали, будто я — адвокат Санны Страндгорд.

Молчание в трубке.

— Так-так, — медленно проговорил Монс после паузы. — Это все?

— Нет…

«Ну же, давай, — сказала Ребекка самой себе, желая приободриться. — Сейчас не до сантиментов. Скажи все, что собиралась, и положи трубку. Хуже уже не будет».

— Полиция обнаружила в квартире Санны Страндгорд нож и Библию Виктора Страндгорда. Санна задержана по подозрению в убийстве, ее только что увезли. Я сейчас стою перед ее домом. Квартиру опечатают. Я должна отвезти ее дочерей в школу и в садик.

Раздраженное дыхание в трубке прекратилось, и Ребекка позволила себе перевести дух, прежде чем продолжить.

— Она хочет видеть меня в качестве своего защитника, отказывается брать кого бы то ни было другого, и я не могу ей отказать. Так что я пока остаюсь здесь.

— Черт подери, какая неслыханная наглость! — воскликнул Монс Веннгрен. — Ты действуешь у меня за спиной. Компрометируешь фирму в СМИ. А теперь ты к тому же собираешься выполнять юридические функции на стороне. Это конкурирующая деятельность и основание для увольнения — тебе это понятно?

— Монс, я хочу взять на себя эту функцию в качестве сотрудника фирмы, разве я не сказала? — горячо возразила Ребекка. — Но я не спрашиваю разрешения. Мне некуда отступать. Я уверена, что справлюсь, — хочу сказать, это не так уж и сложно. Мне придется поприсутствовать на допросах — думаю, таковых будет немного. Она ничего не знает и не помнит. Они нашли орудие убийства — если это, конечно, тот самый нож, и Библию Виктора в ее квартире. Она была в церкви вскоре после того, как все это произошло. Сам Петтер Альтин не смог бы ее выгородить, раз уж речь зашла о заключении под стражу. Но если, вопреки моим предположениям, против нее будет возбуждено уголовное дело, я надеюсь, наши адвокаты по уголовным делам, Бенгт-Улоф Фальк или Йёран Карлстрём, что-нибудь мне посоветуют. СМИ очень интересуются этим делом, а вы сами знаете, как полезно для имиджа фирмы, когда о ней говорят по телевизору. Хотя самую большую прибыль приносят экономические и налоговые тяжбы, но именно громкие уголовные дела способствуют известности бюро.