Я.Я.Я - Владислав Викторович Заря

К нам присоединилась даже Мария Семеновна. Говорили в основном про кино, книги и садоводство. Я спросил у Богдана Алексеевича про ночное сборище в темных капюшонах, но он лишь удивленно на меня посмотрел, сказал что- то очень быстро, что- то вроде- «Иногда для того, чтобы произошло что- то, нужно сделать что- то дурацкое» и продолжил возиться с радиолой. После долгой починки, Мария Семеновна предложила всем вместе посмотреть фильм. Оказалось, что сегодня традиционный киновечер, но в деревне все были заняты и поэтому пришла только Она и Никита Соломонович со своей женой. Смотрели какую- то старую французскую комедию из семидесятых. Было довольно интересно, но я быстро устал и с всеобщего позволения поднялся на верх. Нужно позвонить завтра маме. Надеюсь, этот пугающая и грубая «древняя сущность» не ворвется снова в мой дневник. Я ужасно устал. Снова надеюсь, что завтра буду жив.

День 5

Я ничего не писал уже два дня. Вчера просто не добрался до записей, да и не слишком много произошло, меня увлекло совсем другое. Вчера Лёник был занят своей учебой, поэтому он лишь слегка рассказал про жителей деревни. Он сказал, что Джотто Иванович- главный архитектор Старороговской. Но что это значит, мне предстоит узнать только на следующей неделе.

Да, следующую неделю буду шататься именно за ним, решено. К Оне даже приближаться пока не хочу, слишком она странная. Хотя, о чем речь? Сегодня был в таком месте, что мне теперь ничто не должно показаться странным. Я просил доказательств и получил. Даже с лихвой. Мой безымянный палец теперь будет мне доказательством на всю мою жизнь.

Еще вчера узнал немного про механизм «подглядывания», которым пользуется Лёник. Как я понял, все это- вещь сугубо индивидуальная. Например, он проживает сразу семь жизней одновременно, постоянно сдерживая свое сознание здесь, в этой линии пространства и времени. И его процесс подглядывания- это небольшое освобождение собственных оков. Он просто на время перестает сдерживать свой разум, оказываясь во всех нужных ему точках одновременно. Это требует определенной большой практики. Я с опаской рассказал ему о том, что со мной что- то общается через мои записи в дневнике. Это его удивило, потому что все его взаимодействие с другими «вселенными» заканчивается только на подглядывании, переносить что- то сюда, кроме личного опыта он не может. Но он больше удивился не процессу переноса материи на листы бумаги, а тому, что что- то извне взаимодействует со мной. Лёник сказал что- то вроде- «Я пока о таком не слышал. Видел недавно, как стул перенесли, а вот чтобы “другой” говорил с кем- то- никогда». В итоге, мы проболтали вчера с час, а потом просто разошлись. Особой пользы от встречи не было, поэтому я решил пройтись по станице и позвонить маме. Она снова была невероятно спокойна. Даже не могу вспомнить, о чем мы говорили. Наверное, потому что больше говорила она. Надеюсь, не покажусь эгоистом, но со мной здесь столько произошло, что я абстрагировался во время рассказа о подросших цветах на окне. Почему- то именно в день пика моего желания коммуницировать все отвернулись. Похоже, что иногда ты получаешь то, что тайно желал, а иногда не получаешь того, чего желал так открыто. От полной безнадёжности пошел к Оне, она говорила что- то про компьютерные игры, но её не оказалось дома или поблизости. Решил снова пойти по дороге на выезд отсюда с надеждой на то, что выйду отсюда. На самом деле, не буду утаивать, я надеялся, что дорога снова закольцует и отправит меня на тот же утес. Это помогло бы удостовериться, что я не сумасшедший. В этот раз что- то пошло не так. Дорога все не заканчивалась и продолжалась вглубь леса. Мои блуждания по прямой перевалили за час, это очень сильно настораживало. В прошлый раз все было намного быстрее. Я так испугался, что побежал и, уверен, что пробежал еще минут десять. Впервые за несколько дней тревога снова начала активно пульсировать в моих висках, растекаясь по всему остальному телу, заряжая каждую конечность жалкой нервной тряской. Такие приступы паники заставляют меня делать хоть что- нибудь, чтобы перестать чувствовать это унизительное ощущение. Я увидел небольшую тропинку. Тропинка была еле заметной и уже немного заросшей, но мне было плевать. Мои ноги ринулись туда без ведома моего мозга. Мои руки, игнорируя все истошные взвовы моих нервных окончаний, раздвигали ветки и листву. Весь этот процесс занял совсем немного. Я выбежал на вершину небольшого пригорка, с которого была видна деревня. Другая деревня. Та самая деревня! Та самая деревня, которую атаковали люди из культа змея, я сразу узнал мельницу, она была совсем недалеко. В центре прямо ниже лопастей осталось чуть- чуть черной краски, но было видно, что ее смыли. Я ринулся вниз по пригорку отталкивая ветки деревьев с двойным энтузиазмом и оказался снова возле обрыва слева от дома Богдана Алексеевича. Это какое- то издевательство?! Какая- то игра?! Этот день успокоил меня и усыпил мою бдительность, но воспоминания не остыли. Описываю всё и понимаю, что сейчас во мне нет ничего, кроме ярости и злобы. А что, если бы я вернулся по тропе назад? Может тогда что- то бы и выгорело? Но узнать мне этого уже было мне не дано. Я снова улетел вниз в реку. С другой стороны- быстрее добрался до дома. На берегу стоял Богдан Алексеевич и Никита Соломонович. Вылезая, я успел услышать лишь обрывок их разговора:

– Еще кто- то новый?– сказал Никита Соломонович

– Нет, это наш. Похоже, снова по дороге ходил. Ничего, сейчас отогреем- ответил Богдан Алексеевич

Он стоял с полотенцем, как будто ожидая меня. Мы вместе пошли домой. Богдан Алексеевич поделился своей одеждой, которая скажу честно- большая для меня, но выглядит это даже стильно. Оказалось, что прошел совсем не час. Я блуждал по дороге в никуда целых пять часов. Пять часов. А если бы я не побежал сквозь чащу, то пропал бы на неделю? Какой бред. Как это вообще работает все? Пожалуй, ближайшее время и до выяснения всех- всех- всех- всех квазинаучных квантово- фантастических и искусственно- изобразительных обстоятельств не двинусь больше на выезд. Какое- то сумасшествие. Попытался еще в тот день поговорить с «древними сущностями» через дневник, но ничего не вышло. Над бумагой стояло радиомолчание. День высушил меня, поэтому уснул я крепчайшим сном довольно рано. Не было и десяти. Мне даже и не снилось ничего толком.