Ночь за контракт - Ирина Алешина

мысли в голове и медленно погружался в себя… Пару раз оставался на ночь. Спал или находился в забытье – не помнит… Как-то утром на кладбище к нему подошла сердобольная старушка, дала просвирки и посоветовала сходить в церковь.

«Сыночек, – сказала она, – что ты целыми днями здесь сидишь, сходи в церковь и поговори с батюшкой». Воспользовавшись ее советом, он пошел в Питере к священнику. Откровенно ему рассказал о своей жизни, а тот, вместо того, чтобы понять состояние его души, посоветовал: «Купи свечи и расставь по иконам». Сказал по каким. Он совсем не это ожидал. Священник, увидев его разочарованный взгляд, видимо, очень недобрый, сам посоветовал съездить монастырь в Тульскую область. Написал на бумажке куда. Он поехал к батюшке Серафиму. До встречи с настоятелем, он ничего не знал о православии. Был в этом вопросе полной невеждой. О евангельских событиях знал, лишь из романов Булгакова и Достоевского, а само Священное писание никогда не читал. Даже в руках не держал. В храм несколько раз заходил как в музей, чтобы «посмотреть» на иконы. Представление о старце ассоциировалось у него с образом отца Зосимы, из «Братьев Карамазовых». Вот и все были познания. Батюшка Серафим на него посмотрел и сказал: «Расскажи мне все, ничего не утаивая», а сам лучился такой добротой, был такой светлый. Его прорвало… Он ни когда не плакал: ни когда хоронил в детстве маму, а потом сестренку, ни в интернате, ни когда сутками сидел на кладбище, а тут вышло само собой. Предательские слёзы потекли сами собой, но он не стеснялся монаха. Так со слезами на глазах, начиная с самого детства, все рассказал. Он не знал, что такое исповедоваться, просто говорил без всяких прикрас… открыл свою израненную душу. Глаза монаха такие лучистые, слушали его внимательно, ни разу не перебил, а добрые, мягкие руки все это время поглаживали его огромные ручищи со сбитыми пальцами… Сидел монах, слушал и гладил его руки… Когда он закончил, на душе сделалось тихо и спокойно… Все куда-то ушло… Впервые, после смерти матери он почувствовал, что не одинок в этом мире и есть человек, которому без утайки он все может рассказать и склонить голову на его колени. Отец Серафим выслушал до конца исповедь и пригласил на вечернюю Литургию в храм. Служба закончилась, а уходить из храма ему не хотелось, до чего было там прекрасно. Он чувствовал себя абсолютно счастливым и не мог понять, откуда у него появилось это чувство… Он поймал себя на мысли, что в монастыре рядом с настоятелем ему легко и хорошо и никуда не хочется отсюда уезжать… Никуда… Все в этом месте дышало верой в Бога. Он остался и много вечеров провел в беседах с настоятелем. Он понял, что христианство это– чистый воздух, когда вокруг нечем дышать. Везде, где он обитал, воздух пахнул нечистотами. Сколько же счастья он испытал, находясь рядом с монахом. Слова Христа о том, что Он пришел, чтобы «Имели жизнь и жизнь с избытком» – это самые точные слова о значении человеческой жизни в этом мире. О жизни здесь и сейчас… Христианство открылось для него, как нечто новое и небывалое, а все без него, ему казалось ветхим и затхлым. Он искренне поверил в Бога и нашел в нем свое утешение. Таков его путь к Богу. Потом поступил в духовную Академию, а закончив, подумал, что хочет уйти в монастырь, чтобы Господь простил его за убийства. За пределами монастыря, его ничего не удерживало, кроме… двух могил. Он никого не любил, его тем более. Когда он бывал на спортивных сборах, то с барышнями имел интимную связь, но ничего в душе не осталось… он их даже не помнет. К сексу относился как к физиологической потребности, наверное, из-за того, что врезалось в память звериное лицо отца, в тот момент… Ему близки слова Хайяма: «Ты лучше голодай, чем, что попало есть, и лучше быть один, чем вместе с кем попало». Для себя твердо решил, что хочет быть рядом с настоятелем, своим духовным отцом и примет постриг. Но перед этим, захотел с ним посоветоваться. И вот, в Московской Патриархии его попросили сопроводить в монастырь врача, сказали, что доктор едет лечить настоятеля, и даже не предупредили женщина с ним поедет или мужчина. « Подходи к клинике к восьми утра и вместе поедете, доктор приедет на машине, запиши номер…», -сказали по телефону и дали адрес частной клиники. Провожал его друг Никита. Они начали дружить еще с Академии и кличка у друга Джекман, сильно похож он на этого артиста. Все над ними потешались: один похож на артиста, а он вылитый футболист Дэвид Бекхэм, только причёска разная. Пальцами показывали. Он ночевал у Никиты и они с раннего утра в бассейне поплавали, а потом Джекман вызвался проводить его до клиники. Объездил Никита пол – мира и везде у него остались подружки. Ну не может он пропустить ни одной красивой женщины, и они его тоже… не пропускают, он об этом хорошо знает и этим вовсю пользуется… Стоят они в спортивных костюмах с сумками через плечо, не успели переодеться и ждут доктора. Увидел её первый Никита и говорит: « Можно, я вместо тебя поеду?»

Он журнал спортивный читал, не видел, как она подъехала на машине. Поднял глаза и увидел её в тот момент, когда жених её на прощанье поцеловал… он её провожал. Они стоят и целуются, она руки жениху на шею закинула, а с ним что-то произошло… Он даже не может описать своё состояние. Какая-то внутренняя сила притянула его к этой женщине. Как магнитом… Стоял и смотрел на них, застыв, как столб смоляной, затаив дыханье. Что-то важное, не поддающееся разумному объяснению, сознанию, случилось с ним. Его внутренний голос, его интуиция, стихия захватило все его существо, и в голове промелькнула мысль: «Эта женщина, будет моей… женой!» Ни каких аргументов, одна твердая уверенность. Сам себя вдруг испугался, ведь едет в монастырь, договариваться о постриге, а тут такая сумасбродная мысль в голову ударила… Подошел к ней знакомиться и в тот же миг влюбился. Так не бывает, или бывает – он не знает. Но так было с ним. Но по приезду в монастырь у него начались сомнения… Он думал, что это искушение послано перед решением уйти в монахи… Он хотел забыть её, ходил на всенощные службы, молился, постился, избегал её, стараясь меньше ходить по монастырским подворьям. Делал все, чтобы забыть её, но это было наваждение какое-то. Желание увидеть её, во что бы то ни стало, пересилило желание положить конец всяким встречам, и он исповедовался батюшке Серафиму. Признаваться ему было тяжело: он мямлил, говорил невнятно и тихо, и проницательный батюшка никак не мог взять в толк, что до него он хотел донести, чем был грешен. А когда понял, то с удивлением выдохнул: «Господь мой, эко тебя скрутило… да угораздило в докторшу… не самая подходящая барышня, тут жених днями приезжал».

Но дал совет молиться Богу, чтобы подсказал выход из создавшейся ситуации… И он молился в своей келье.

Он никогда ни думал, ни подозревал и даже не мог себе представить, что любовь к женщине, это такое прекрасное и одновременно мучительное чувство, что даже простое прикосновение рук может быть настолько чудесным… Ему каким-то чудом удавалось скрывать своё чувство, до происшествия на кладбище. Они вместе разыскали могилу родственницы-монахини, которая как написано в Монастырской Книге была провидицей и лечила людей. К ней со всех уголков дореволюционной России ехали с просьбами люди. У Светланы на генном уровне такой же дар, может, чуть меньше… На кладбище его ранили бандиты. Истекая кровью, он понял, что может умереть, так и не сделав признания, не сказав ей о своем чувстве. Он решился. Успел. Сказал: «Я тебя люблю» и потерял сознание. Задним числом мы все расставляем по своим местам, но он отлично помнит все подробности и только отдельные воспоминания наслоились из-за потери сознания. Он не помнит, как она остановила кровотечение. Она рассказывала, что кровь била из него фонтаном. Когда его