Р.А.Ц. - В. Железнов

— Вы у нас, значит, будете такими стерилизаторами… — протянул генерал-майор Седых. Летчик понимающе усмехнулся, а девушка вдруг совершенно не по-женски хищно оскалилась, и такая ненависть вдруг сверкнула в невероятной глубокой синеве ее глаз, что Седых на миг опешил, но тут же оправился, поняв, что эта ненависть предназначена ушастым.

'Пустошь' была боеприпасом принципиально нового типа, она недавно начала поступать на вооружение ядерной тетрады. Седых поймал себя на мысли, что он живет в интересное время. Долгое поступательно движение технологий военной сферы сменилось стремительным взлетом, количество фундаментальных исследований наконец-то перешло в качество, и на вооружение начали ставиться совершенно невообразимые ранее образцы боевой техники. Да, жить было интересно. Кто бы раньше мог подумать, что человек может нестить со скоростью в двадцать пять звуковых, 'блинчиком' отскакивая от атмосферы, и при некотором усилии выходить в ближний космос на самолете! По крайней мере, на аппарате, очень похожем на самолет. А 'Пустошь' вызывала у пожилого генерала противоречивые чувства, то азарт, то мурашки по всему телу.

В боеголовке находилось энное количество изомера гафния 178m2Hf, один грамм которого по энерговыходу был эквивалентен пятидесяти килограммам тротила. Изомерный взрыв отнюдь не являлся ядерным, как вещали недалекие репортеры, изомерный переход скорее походил на спуск лазерной накачки. Как бы там ни было, боеприпас был сравним по мощности с тактическим ядерным, а вот действовал совершенно по-другому. Собственно взрывные явления забирали ничтожное количество энергии перехода, а основная энергия выделялась в виде мощнейшего импульса рентгеновского излучения, которое уничтожало все биологические объекты вокруг, оставляя нетронутыми технику и сооружения. Мечта военных, неразрушающее оружие. Нейтронная бомба возвращалась в новом обличье и на новых физических принципах.

Второй тип боеприпасов, ХТ-23М, был обычной термоядерной боеголовкой в 23 мегатонны, если слово 'обычный' вообще применимо к термоядерному оружию. Таким образом, в трех своих последовательно расположенных оружейных отсеках МАГ нес двадцать семь ракет, могущих опустошать целые регионы, причем применять их он мог как на полной скорости в фазе 'подскока', в низком вакууме термосферы, так и на восьми махах в более плотных слоях.

Применение обычных боеприпасов, приспособленных для сброса на сверхзвуке, было также возможно, но сопряжено с известными трудностями. Окно скоростей для них располагалось довольно низко, и самолет становился слишком уязвимым для средств ПКО — а потерять хоть один стратег было никак нельзя.

Отпустив летунов, командующий приказал дежурному собрать расширенное совещание, и тяжело опустился на стул. До этого он расхоживал по кабинету — была у него такая привычка, и сейчас с удовольствием дал отдых натруженным ногам. Горчаков был стар, по-настоящему стар, он начал службу еще при усатом Императоре, и собирался сделать еще два-три Перехода, чтобы добраться до рекорда генерала Чернова, после чего написал бы прошение об отставке. Но до отставки еще нужно было дожить, и, склонившись над планшетом, Яков Петрович вновь стал напрягать гудящий мозг, так и не получивший заслуженного отдыха. До совещания следовало подумать о великом множестве вещей, являвшихся прерогативой командующего.

22

Гхарг Риннэоль, ликур Ветви Оссэн, парил на последнем уцелевшем драконе за тысячу двести километров от засевшего в камне и металле врага, и думал. Положение было тяжелым. Равная схватка не принесла победы, скорее, она осталась за противником, как и само поле боя. Горечь поражения явственно отдавала во рту, каталась железистым чувством на языке. От когда-то мощной орды оставалась едва половина, большая часть магов и артефактов была уничтожена, и сил хватало лишь на оборону и вялые огрызания то и дело пробующему на прочность щиты врагу. Уму непостижимо — он доставал их даже здесь, в пяти часах лета на драконе! Какие-то ревущие комки огня взлетали из глубины его обороны, неправдоподобно быстро преодолевали разделяющее их расстояние и со страшным взрывом рушились на ополовиненые щиты, еще больше снижая их мощность. Того чудовищного оружия, пожалуй, равного по мощи Поцелую Солнца, враг больше не применял, но гарантии, что так будет продолжаться и далее, не было никакой. Наоборот, сам он, обладай таким оружием, поступил бы именно так — истощил энергию щитов обычными способами, а затем врезал Поцелуем.

Риннэоль постоянно ощущал на себе взгляд сверху. Враг каким-то образом следил за ними, и видел все движения, как на ладони. Эльф не мог заметить разведспутники, обладающие отличной маскировкой, но сам факт наличия слежки ощущал очень даже отчетливо. В таких условиях дальнейшие атаки теряли всякий смысл. Но что было делать? Ни одна из обозначенных целей не достигнута, остатки армии людей благополучно достигли укреплений и уже давно могли бы стартовать обратно.

Гнев и ярость не затопляли тренированное сознание, однако незримыми спутниками постоянно маячили на периферии. Давно он не получал таких поражений. 'Мясо' оказалось малоэффективным, твари быстро таяли под хлещущими струями огня и металла. Большие монстры, с такими трудами выращенные Познавшими Жизнь, тоже были разорваны на куски оружием врага, лишь Враерн, могущий самостоятельно генерировать стационарный щит и плеваться сгустками магических энергий, прожил достаточно долго, чтобы нанести заметный урон врагу. По возвращении нужно будет указать Познавшим Жизнь на приоритет в этом направлении исследований. Лучше всего показали себя мелкие твари и гиганты, ну и магия, конечно. Эх, будь у него с собой Звездное Копье и Поцелуй Солнца! Но операция по уничтожению мобильного отряда противника не представлялась такой напряженной, чтобы потребовалось применять столь страшное оружие. Раньше Ветвь сталкивалась с гораздо более слабыми отрядами, и никогда — с подобными укреплениями. А что еще оставалось у противника в запасе?

Артефактные Порталы уничтожены, и придется либо долго и нудно открывать их собственными силами, проводя длительный ритуал и чертя сложнейшие рисунки, либо… звать помощь. Причем для надлежащего проведения ритуала нужно было избавиться от назойливого внимания врага, поскольку поддержание щитов отнимало многие и многие драгоценные силы. И кто знает, на какое расстояние придется отойти, чтобы эти штуки перестали донимать его войска. А помошь… Все естество воина, вся его собственная и наследственная гордость восставали против этого. Ликур Ветви Оссэн обратится за помощью к прочим Ветвям, признав тем самым, что не смог справиться с врагом, не обладающим даже толикой магии? Гхарга корежило при одной мысли об этом. Но, похоже, придется сделать именно так. Привлечь все ресурсы собственной Ветви ему не дадут многочисленные соперники, все время пытающиеся подсидеть его на троне. Для них пропажа сюзерена в отдаленном мире, только планирующемся к освоению, стала бы наилучшим из возможных выходов.

Нет, не дадут. Как только прибудет вестник с приказом о мобилизации, они соберут Совет и потребуют его непосредственного в нем участия — это было прописано в древних, освященных временем законах, правитель должен был объяснить Совету свое решение, подвергающее риску всю Ветвь. А раз его там не будет, они просто заблокируют приказ и будут терпеливо дожидаться новых известий — о том ли, что он скоро прибывает, или что вся его армия обращена в прах и пепел. Если к людям подойдет подкрепление, так и случится.

А вот соседние Ветви обладают войсками постоянной готовности, такими же, как его собственные, и по его расчетам, сил пяти-семи Ветвей хватит, чтобы быстро и с минимальными потерями сокрушить врага. Главное, пусть прихватят тяжелое вооружение стратегического уровня, заодно и испытают. Он готов отдать под испытания весь этот мир, не так уж он и перспективен, лишь бы они пришли. Но как это обосновать? Если просто описать произошедшее, его поднимут на смех. Оглядываясь назад, Риннэоль и сам видел упущенные возможности. Доведись ему прожить эти дни заново, он смог бы доставить врагу немало неприятных сюрпризов. О полной победе речь все равно бы не шла — Гхарг трезво оценивал свои силы, но сил врага он поубавил бы не в пример сегодняшнему. Слишком уж непривычным было сражаться с противником, специально обученным обороне в глухих каменных коробках и металлических саркофагах, его военачальники просто не имели никаких для этого тактических наработок.

Значит, придется преувеличить степень опасности людей, придать этой, хоть и масштабной, но все же простой стычке, зловещий ореол экспансии. Перед лицом этой угрозы эльфам придется вновь вспомнить о кровном родстве и объединить силы. Только тогда предводители Ветвей согласятся применить оружие стратегического уровня, тщательно сберегаемое в величайшей секретности. Заодно он использует кое-что и из собственных разработок, уж на это-то власти ликура достанет. Решено!