Сломанное Зеркало - Ирина Игоревна Голунцова

— Неужели так сложно поверить, что я просто решил поинтересоваться, как у тебя дела?

— Сложно, учитывая, что ты не лестного обо мне мнения, — нахмурилась девушка.

Таками помолчал мгновение, прежде чем беспечно вздохнуть и развести руками. Легкая улыбка только сильнее задела Кагами за живое.

— Я стараюсь на этом не зацикливаться. Но сложно не злиться, когда ты украла мою причуду.

Пусть парень и произнес слова в мягкой форме с оттенком шутки, Кагами не удержалась и скривилась. Ей стало противно, но не из-за накатившего угрызения совести. Как раз наоборот.

— Украла… — пробормотала она, отвернувшись, — все видят это как воровство, и никто никогда не задумывался, что это моя причуда. Моя способность — копирование, а не воровство, ведь я ни у кого не отнимаю причуду, а просто копирую.

— То, как ты ее используешь, не играет в твою пользу.

Кагами это прекрасно понимала, и от мягкого упрека Ястреба стало только хуже. Использование причуд строго регламентировалось законом. Никто не запрещал использовать их на бытовом уровне, но с таким подходом она рисковала и вовсе оказаться за решеткой. От этой мысли стало не по себе. Ведь председатель могла кинуть ее в тюрьму, а не пойти на компромисс.

— Кстати, — прервал затянувшуюся паузу Таками, — а как ты вообще узнала о своей причуде? Она… не то, чтобы очевидная.

— Это причуда моей матери. Поскольку у меня не проявились характерные признаки причуды отца, то мы ходили к врачам, и они подтвердили мои способности.

— Твои родители были героями?

— Тс, — скривилась Кагами, — в какой-то степени моя мама действительно герой, чего не скажешь об отце.

— Он был преступником?

— Хуже. Он бросил нас, когда узнал, что мама заболела и придется отдавать баснословные деньги за ее лечение. Еще вопросы?

Тема семьи для девушки была равносильна красной тряпке, она с вызовом глянула на Таками и прожигала его взглядом до тех пор, пока он в растерянности не отвернулся.

— Извини, не хотел тебя обидеть.

Ну хоть в чем-то он искренен. Девушка мысленно отругала себя за потерю контроля над эмоциями. Разговоры об отце никогда не оставляли ее равнодушной, и если бы он не ушел от них, все могло бы сложиться иначе. По крайней мере, им бы не было так тяжело.

— Я так рвалась в геройскую индустрию не только из-за красивой жизни. Я хотела доказать, что причуда, от которой столько проблем, может сделать из человека героя. Что от нее не только… будут неприятности.

Ведь по факту именно эта причуда принесла разлад в семью Кагами, из-за нее ее мама слегла с неизлечимой болезнью, и вся жизнь посыпалась, как пазлы в домино. Девушка ненавидела всех, кто смотрел на нее свысока, обзывая воровкой, потому что это постоянно напоминало ей об отце. Мужчине, которого она так любила. Мужчине, который трусливо сбежал, с презрением и брезгливостью озираясь на заболевшую жену.

Крысы бегут с тонущего корабля первыми. А что делать, если твоя причуда и есть этот сраный тонущий корабль? Тоже бежать? Или же залатать все дыры, а затем смотреть на крыс, трусливо тонущих в океане?

— В общем, — прочистив горло, Кагами взяла себя в руки. Не место и не время раскисать, тем более на глазах у посторонних. Она с легкой неловкостью посмотрела на Ястреба. — Я хочу сказать, что… как бы… принимаю твою злость, ненависть и раздражение, ты вправе думать обо мне что угодно. Но я надеюсь, это не скажется на нашей работе. Да, я не сожалею, что поступила, как поступила, но… не могу не сказать, что чувствую себя виноватой. Как бы парадоксально это не было. Ты вроде как хороший парень. Просто угораздило помочь не очень хорошей девушке.

Честно говоря, без чувства вины жилось проще. Чем больше Кагами общалась с Ястребом — да с любым человеком в принципе, — тем сильнее к нему привязывалась, теплее относилась. Поэтому она, помня благородный поступок отца, старалась держаться подальше от людей и мужчин в частности. Только Куросаки был для нее святым исключением.

— Ты… прям так переживаешь, оказывается.

— Нарываешься? — зашипела Кагами.

— Нет-нет, ты что, я просто не думал, что ты прям… ну…

— Не такая стерва, какой хочу казаться? — уточнила девушка. — Ошибаешься. Но я просто хочу, чтобы не было недопониманий.

— Ну, честно говоря, недопониманий стало больше, — засмеялся Таками. — Я так понял, что нравлюсь тебе, но в то же время ты чувствуешь неловкость и раздражение из-за…

— Слушай, Ястреб, закрой клюв, пока я не выдрала его.

— Понял-понял, — подняв руки в знак капитуляции, усмехнулся парень, — у нас все сложно.

— Сложно… И, кстати. Знаю, что Уширомия бесится из-за этого, но… мне так и продолжать обращаться к тебе по геройскому имени?

— Тебе не нравится мое геройское имя? Ауч.

— Нет, не в этом дело, просто… странно это. Ты же ко мне обращаешься по фамилии иногда, а я чувствую себя неловко.

— Неужели тебе это так важно?

Да не сказать, что важно, однако очень странно, когда называешь своего напарника птицей двадцать четыре на семь. Комитет определенно хотел сохранить имя Ястреба в секрете, но это уже перерастало в какую-то ненормальную одержимость конфиденциальной информацией. Но если парень не хотел раскрывать секрет, Кагами оставалось это принять и развести руками.

— Хм-м, называй меня Кейго, — улыбнулся Таками, — но только, если никого нет поблизости, договорились?

— По имени? — напряглась девушка.

— Это все, что я могу сказать.

— Как все с тобой сложно… Ладно, Кейго, так Кейго, — вздохнула девушка и взглянула на наручные часы. — Моя смена заканчивается через семь минут…

— Значит, через семь минут мы летим в Киото.

Заключение Ястреба нагнало на Кагами тревогу, которую усилил поднявшийся ветер. Вздрогнув от холодного порыва, девушка нахмурилась. Им предстояла опасная операция, и она чувствовала себя щенком, которого выгоняли на поле с бойцовскими псами. В прошлый раз ей повезло уйти от Тени живой. Все ли будет в порядке теперь? Видимо, другого выхода у нее все равно нет.

Глава 8: Перед лицом страха

— Это что, совпадение такое?!

Первое — Кагами не ожидала, что Таками в действительности предложит им лететь до Киото на своих крыльях под предлогом тренировки. Конечно, не весь путь они преодолели в воздухе, всего лишь от Нагои 132 км, под конец которых девушка думала пасть смертью храбрых. Потом, разумеется, она сообразила, что дело не столько в тренировке, сколько в скрытности, им требовалось добраться до Киото, не привлекая внимания.

Внимания, к счастью, они вроде не привлекли, не