Эвотон: начало - Андрей Крыжевский

Диана улыбнулась.

– Выговорился?

– Да! – с выдохом сказал я. – Давно я так никому мозги не вправлял. У нас ведь на Патрии скучно – все живут правильно и в соответствии с моральными нормами. И, наверное, землянина во мне это неимоверно бесило… – я от души рассмеялся.

– Да у нас хватает таких, как ты! Космополиты, глобалисты… С некоторой долей условности, конечно. Но сразу видно, что ты не жил здесь ранее и не учитываешь многих нюансов непростой человеческой психики. Всё намного сложней. Пойми, в Совете ведь не дураки сидят. И выбранная ими стратегия общего развития отвечает твоим размышлениям. Мы всячески стремимся поставить человеческий локомотив на новые рельсы, но делаем это чрезвычайно осторожно и поэтапно, на каждый из которых может уйти несколько десятилетий. Космополиты тоже не идеалы. И консерваторы… Всех их захлестнула крайность. Никому сейчас не интересна золотая середина, никто не задумывается о взвешенном и обдуманном подходе. Все забыли о невероятно важном чувстве меры и общем диалоге. Одни видят проблему в существовании государств, другие – в их отсутствии; одни заявляют о превосходстве своего народа над всеми остальными, смешивая их с грязью, другие выступают за полное слияние всех культур и языков; одни не желают признавать существование высшего разума, считая всё живое на планете случайностью, другие – убивают первых за такие мысли… Современное общество захлестнула лихорадка, разрывая его на куски… Но мы не опускаем руки и делаем всё возможное.

– Ты сейчас говоришь как представитель Мирового совета или как активист группы «Надежда»?

– Я сейчас говорю и как представитель Совета, и как член группы «Надежда» и, что самое главное, как представитель планеты – Человек с большой буквы. Ведь наши цели совпадают. Разница лишь в том, что члены Совета продались абсидеумам с потрохами, считая их спасением для всего человечества, а забор эвотонов или так называемое эвотонирование – нормальным процессом…

Мы молчали несколько минут. В это время на панели приборов автомобиля загорелась красная лампочка.

– Я согласен с тобой насчёт взвешенного и выдержанного подхода. Государство – бесценный инструмент для существования человечества на данный момент и единственный механизм претворения в жизнь изменений, таких необходимых для землян. Я заявляю это и как человек, и как патриец, – я скрестил руки на груди. – Но только в том случае, если существует доверие между ним и обществом. Если интересы государства совпадают с интересами каждого человека и гражданина и наоборот.

– Нереально… Общество разношёрстно и удовлетворить интересы всех никогда не получится, – безапелляционно заявила Диана.

– Ты неправильно видишь проблему! Вопрос не в удовлетворении интересов, а в следовании им, понимаешь?

– Нет, не понимаю. Я знаю иное: следование интересам предполагает их удовлетворение. Есть задача, и есть результат.

– Следование интересам, безусловно, включает в себя их удовлетворение. Но главная составляющая заключается в диалоге и взаимопонимании. Удовлетворение – вторично. Всё вместе и именуется доверием. Кроме того, следование интересам меняет и сами интересы, способствует их качественному шлифованию и огранке. И если мы говорим о государстве, то оно должно учитывать ещё один важный момент в доверии – развитие человека, в частности – совершенствование последнего, – пояснил я. – Не нужно допускать, чтобы государства оставались оторванными от своих граждан. И категорически нельзя допускать того, чтобы человек игнорировал их. Конфликт интересов – абсолютно не вариант! Нужно понимать, что бóльшая часть общества продвинулась далеко вперёд в своём развитии за последнее время…

– Демократизация? Права человека? Социальные гарантии? – весело спросила девушка.

– Всё, что ты перечислила – безусловно, неимоверно важно. Это – ни много, ни мало – элементы доверия. Но только его часть. Многое таится во внутреннем взаимопонимании и мировоззренческом отношении друг к другу. И важность диалога, равно как и взаимопонимания в качестве центральных элементов доверия, является неоспоримой.

Я почувствовал, что сильно вспотел, и меня довольно прилично бросило в жар.

– Ты себя нормально чувствуешь? – Диана внешне напряглась.

– Не совсем.

– Попробуй немного поспать.

Я отрицательно махнул рукой.

– А как же нарушение интересов одной из сторон? – Диана вернулась к теме нашего разговора.

– На данном этапе вашего развития это – вполне нормальная вещь. Хоть мне и непривычно слышать, что это может иметь место в принципе…

– Хочешь сказать, что у вас на Патрии нет такого? Нарушений? Споров?

– Нет.

– Тогда чем занимаются ваши юристы?

Я довольно прищурился, а Диана загадочно улыбнулась.

– У тебя юридическое образование? – спросил я её.

– Предположим, что да.

– У нас их давно нет, – приподняв брови, ответил я. – Юрист – посредник между обществом и государством, которому предоставлена неимоверно важная функция – обеспечение, развитие и поддержание доверия между сторонами. Однако большинство ваших представителей этой профессии её игнорируют, судя по данным из информационного поля. Наверное, и у нас в своё время ситуация была идентичной. Что касается нашего мира… После Великой Унификации, когда общество заменило государство синхронизационными центрами, а затем и вовсе стало полностью автономным в эпоху полного перехода к автоматизированному производству и обслуживанию, повсеместному слиянию всех знаний и отраслей науки в одно общее направление без внутренних противоречий остались лишь те профессии, которые в силу разных причин было невозможно отдать компьютерам и роботам. Среди них наиболее выделяются творческие профессии, педагоги и исследователи. В частности, исследователи иных миров – такие, как я.

Я снова посмотрел на красную точку на панели приборов и задумчиво продолжил рассуждать, задержав на ней взгляд:

– Так вот, – продолжил я. – Смысл существования государства не должен заключаться в поддержании своего же существования. А патриотизм землян неизбежно должен выстраиваться следующей цепочкой: патриотизм своего государства и народа, патриотизм человеческой цивилизации в целом и всей планеты, патриотизм своей галактики как совокупности остальных миров и цивилизаций и, наконец, патриотизм всей Вселенной и пространства.

Диана молча включила противотуманные фары, так как с гор на дорогу спускался плотный туман, потихоньку обволакивая пространство вокруг нас. Пот не переставал заливать меня, и пришлось активировать голограмму своего Помощника, на которой мгновенно возникла моя фигура с подсвеченной точкой в грудной клетке.

– Твои лёгкие не в порядке? – отозвалась Диана.

– Придётся усилить энергетическое значение собственных эвотонов до максимального уровня, чтобы повысить сопротивляемость организма.

– Остальные патрийцы в составе предыдущих делегаций менее болезненно реагировали на газы нашей атмосферы. Мои же только не трогай…

– Не беспокойся. Мой Помощник на аппаратном уровне привязан к частоте только моих эвотонов, как и вся наша компьютерная система на Патрии.

– А твоя частота не совпадёт с моей?

– На практике такого ещё ни разу не случалось.

– Получается, что эвотоны в будущем можно использовать как надёжную систему безопасности и шифрования, что-то вроде сегодняшних паролей или отпечатков пальцев… Интересно!..

– А ты, Диана, выходит – двойной агент? – она немного повернула лицо в мою сторону, стараясь уловить каждый мой жест периферическим зрением. – Может, ты знаешь, кто там главный у абсидеумов?

– Я не в курсе, – холодно и быстро ответила она.

– Ты же, как я понял из нашего разговора, неплохо их изучила и неоднократно сталкивалась с ними?

– Вел! Отстань! Мне известно ровно столько, сколько известно и патрийцам. Они же неглупые и близко к себе никого не подпускали. Даже Фоллинга…

Моё самочувствие стало оптимистичней. Потеть, по крайней мере, я точно перестал. Но жар не проходил. Внезапно я услышал, как шум под капотом автомобиля исчез, и мы начали катиться вперёд исключительно по инерции. Я вопросительно взглянул на водителя.

– Бензин! – моментально ответила девушка.

– Останови, я пойду и открою багажник.

– Не думаю, что там есть наполненная канистра, – ответила Диана и затормозила.

Я вышел и снова сделал глубокие вдох и выдох. Туман совсем сгустился, и дышать стало неприятно из-за липкого и холодного воздуха. Вокруг было темно и тихо, а единственным источником света оставались наши фары, пробивавшие всё более плотно сгущавшийся туман. Я подошёл к багажнику и открыл его. Загорелась лампочка и я увидел, что никакой канистры в нём действительно нет. Зато валялось полно оружия: одна снайперская и две штурмовые винтовки, четыре дробовика, несколько пистолетов, осколочные и дымовые гранаты и даже несколько сигнальных ракет.