Падшие - Елена Фили

Это ты у нас ранняя, уже в три года, как что не по тебе, жгла все подряд. А я спокойная была. Помню свой первый случай. В школе уже это было. Портфель у меня отобрали мальчишки и забросили на дерево высоко. И удрали. А вокруг никого. И темнеет. И страшно. Вот тогда я от отчаяния ветку подожгла, на которой мой портфель висел. Портфель упал, а я домой идти боюсь. Понять не могу, что произошло.

Потом все-таки пошла, портфель матери показываю, а у него ручка обуглилась. Думала, она ругать меня будет, а она ничего. Усадила меня и все рассказала. Как они с ее матерью под бомбежку попали, как та, умирая, рассказала ей, что если родится девочка с разными глазами, то пусть дар хранит, и когда-нибудь мир спасется.

–Подожди, подожди, – напряглась Марина, услышав последние слова, – ты говорила не так, ты говорила, что дар поможет спастись.

– Да маленькая я была, Марочка. Что там мне помнить было? Но вроде правильно так: мир спасется.

– И все? А как спасется мир? И от кого? Что-нибудь про вампиров говорила? Может, ты не помнишь?

Бабуля засмеялась тихо, от чего на ее блузке затряслись, вздрагивая, мелкие голубые перламутровые пуговки. А потом сняла очки и вытерла белоснежным носовым платком заслезившиеся глаза.

– Ой, напридумывала, Маринка! Читать надо меньше хорроры всякие. Надо же – вампиров! Ты бы еще про драконов вспомнила!

И опять засмеялась.

Вечером, возвращаясь домой на последней электричке, Марина думала о том, как странно, что все женщины в семье, те, про кого еще помнят, были медиками. Знахарка ведь тоже доктор? В какой-то мере? Еще и имена у всех начинались на «М»: Матрена, две Марии, бабушка Марта и она,– Марина.

Показались первые дома, темные от непрекращающегося целый день дождя, мысли переключились на завтрашние поиски и на Сергея. Сразу заныло сердце.

Ну, почему такая несправедливость? Одна, всего лишь одна царапина, и жизнь едва не кончилась. И еще неизвестно, как все будет дальше. И что будет завтра. Но, главное, она теперь точно знает, что сможет вызывать лучи в любое время, значит, и защитить. Так не хочется, чтобы Сергей превратился окончательно в существо, пьющее кровь, в вампира, пусть и высшего. Он пока сопротивляется, и это обнадеживает. А завтра… Завтра она будет рядом с Сергеем и друзьями. Они обязательно найдут логово тварей. И еще посмотрим, кто кого.

***

Суббота. Олег

– Вот здесь – операционная.

Олег показывал Петренко свою клинику уже минут двадцать, и немного подустал говорить, будто артист в рекламе из телевизора. О волонтерах, о студентах из ветеринарной Академии, которые в качестве практики помогали за животными ухаживать, гуляли с ними, благо, забор клиники примыкал к лесному парку. И присутствовали на операциях, то есть учились у него, мастера. О договоре с Ветеринарной Академией, который продлялся ежегодно, к удовольствию обоих сторон. Дольше всего капитан задержался возле вольеров, где содержались пациенты клиники и временные постояльцы – те, кого привели на передержку, или кого, бездомного и голодного притащили волонтеры, чтобы потом пристроить в «добрые руки». В операционной капитан надолго «завис»: ему недавно в ведомственной больнице вырезали жировик, и Петренко мог сравнить уровень технической оснащенности двух помещений.

– Твоим собакам повезло, – грустно констатировал он.

– Приводи свою собаку, ей тоже повезет,– Олег надеялся, что экскурсия закончена и сейчас они наконец-то поедят, – пойдем уже чай пить, а, Петренко?

Спустя десять минут оглядывая стол, заставленный разнокалиберными тарелками с колбасой, сыром, порезанными крупно помидорами и огурцами, посыпанными свежим, остро пахнущим укропом и зеленым луком, Петренко опять грустно вздохнул, и вытащил из пакета бутылку дагестанского коньяка.

– Как хочешь, но такая красота без топлива не пойдет.

Олег на мгновение замер, затем согласно кивнул:

– По чуть-чуть.

Спустя еще час капитан рассказывал Олегу о происшествии в штреке, агрессивно махая рукой с вилкой:

– И ничего! Представляешь? Никаких следов! И непонятно, чем сожгли, и что сожгли.

Капитан откусил от бутерброда, незаметно бросил из-под бровей на Олега пронзительный и абсолютно трезвый взгляд и задал свой главный вопрос, из-за которого, собственно, и пришел.

– А вы-то что там, в штреке, делали? Когда дядя Саша вас нашел? Гиперболоид зачем-то упоминали?

Олег насторожился.

– Какой гиперболоид? Что-то напутал твой дядя Саша. Мы туда только вошли. И обсуждали, что может так вонять. А воняло, кстати, знатно.

Он налил в маленькие стопки из бутылки, и чтобы сменить тему, предложил:

– За наших?

Они встали, не чокаясь молча выпили, и капитан засобирался домой.

– Погоди.

Олег вышел из комнаты, а когда вернулся, держал в руках карту участка метро с отметкой, где Юра нашел Никиту-наркомана.

– Мы в четверг в подземку ходили…

– Опять? – горестно поразился капитан, – вы что там, сокровища ищете, что ли? Как найдете, со мной поделитесь, а? Я тогда с работы уйду этой треклятой.

– Ты погоди уходить, вот здесь, – Олег указал на отметку, – мы труп нашли. Брат говорит, это известный диггер Никита-наркоман. У тебя заявление есть о его пропаже?

Теперь насторожился Петренко.

– А как он там оказался? Его последний раз видели вообще в другой стороне, там и искали.

Капитан помолчал, и уже предполагая ответ, спросил:

– Со следами укусов? Усохший?

– Точно.

Петренко с Олегом понимающе посмотрели друг на друга.

– Вот и не ходили бы, а? Ну явно же что-то творится в подземке весь последний месяц! И укусы от непонятных зубов, нет таких в природе нашей городской.

Петренко махнул рукой.

– И вот еще, – решился Олег, – ты в понедельник позвони, мне информацию кое-какую обещали сбросить, как раз по зубам этим, а еще по волоскам зеленым, видел такие на одежде погибших?

– Вот сейчас ты одной