Волчица и пряности. Том 11 - Исуна Хасэкура

Едва закрыв рот, Флер тут же поняла, что говорила очень грубо, и отвела глаза.

— Прости. Я действительно хочу узнать у тебя, видишь ли ты здесь какие-то подводные камни; скажи, пожалуйста, что ты об этом думаешь?

Ора вздохнул и стер пивную пену с бородки.

— Можно ли ему доверять?

Флер не огрызнулась в ответ, и вовсе не потому, что хотела извиниться за недавнее поведение. Просто она об этом думала еще до того, как Ора спросил, — ее этот вопрос волновал не меньше. Ора верно говорил — лишь величайшие из торговцев умеют находить правду по обрывочным сведениям.

— Он что, такой подозрительный?

— Если нет, все выглядит даже слишком хорошо.

— Почему?

Ора уткнулся взглядом в собственную ладонь, потом покосился на Флер. Эта поза означала, что он в нерешительности. Он молчал, пока мысли крутились в его голове, потом вздохнул. Так обычно кончались все его размышления.

— Простите меня, юная госпожа.

— За что?

— Торговля подобна вот этой супнице, — он указал на стоящую на столе большую посудину, по-прежнему до половины наполненную вкуснейшим супом Бельтры. — Там внутри — прибыль, созданная умелыми руками Бельтры. Чем более умелые руки у торговца, тем больше прибыли он получит; но если внутри окажется слишком много, часть непременно выльется. Доходность торговли имеет предел.

Бельтра села рядом с Орой и принялась есть — ее явно не интересовало ничего, кроме домашнего хозяйства.

— По сути, риск всегда так же велик, как и прибыль, которую можно заработать.

— Я это понимаю. Мильтон нагружает риском меня, чтобы не дать торговому дому высасывать из него соки.

Ора кивнул, но не остановился.

— Это значит, что они на Посте заработают меньше. Вы об этом подумали? Торговые дома невероятно хитры и коварны.

— Э?

В первое мгновение Флер растерялась, но тут же улыбнулась.

— Если дело только в этом, не волнуйся. Все наоборот.

— Вот как?

— Да. Они тоже делают это, чтобы увеличить свои доходы. Потому что сейчас Мильтон продает одежду, которую покупает у другого торгового дома, а у Джонса хотят, чтобы искусство Мильтона работало на них. А Мильтон, вместо того чтобы просто перейти к ним, выдвинул условие, что он сам найдет того, кто вложит деньги.

Веки Оры медленно опустились. Когда они вновь поднялись, он посмотрел в сторону.

— Значит, вы будете работать с Джонсом, да?

— Да. Мильтон через них купит одежду, значит, во-первых, они будут с ним торговать, а во-вторых, это улучшит их отношения. Так что для них никакого вреда. Ну и конечно… — Флер сделала драматическую паузу, довольная, что может так порисоваться перед Орой. — Для нас с Мильтоном все еще лучше.

План был идеален. Мильтон избавится от тех, кто на нем наживался, и заработает больше обычного, хоть и отдаст половину прибыли. Торговый дом Джонса это устраивает. На плечи Флер ложатся все риски, но за это она получит достойный доход. И чем больше она будет зарабатывать, тем больше будет узнавать о торговле; в то же время Мильтон в конце концов скопит достаточно денег, чтобы открыть собственное заведение.

— Хмм…

Однако Ора, как ни странно, все еще колебался. Он хмурил брови и смотрел на свою ложку. Флер прикрыла глаза и стала терпеливо ждать его ответа. Время текло все медленнее и медленнее; в конце концов, не выдержав напряжения, она глотнула еще супа. Он уже совершенно остыл, но так вкус даже лучше чувствовался.

— Вкусно…

Бельтра, все это время молча евшая, улыбнулась. Лишь когда Флер попросила еще добавки, Ора наконец заговорил.

— Хорошо. Если вы так решили.

Флер была озадачена — даже после того как он повторил свои слова. Она просто не привыкла слышать от Оры «сделаем так, как вы хотите». Она положила ложку и посмотрела на него вопрошающе.

— Если у тебя есть сомнения, поделись ими…

— Нет, одними словами тут не объяснишь. Думаю, я слишком много беспокоюсь. Я стар, я не могу отказаться от своих методов; быть может, я чересчур осторожен, поскольку слишком много обжигался в прошлом. Но вы…

Он отпил супа, потом склонил голову в сторону Бельтры, выказывая ей свою похвалу. Несмотря на возраст, он оставался красив и следил за внешностью, даже оставшиеся волосы смазывал яичным белком, чтобы они лучше выглядели. Бельтра довольно улыбнулась.

— Вы растете своим путем. Я не могу отрезать вам ноги по колено лишь из-за того, что боюсь.

Флер не была уверена, что это похвала, но, в любом случае, то, что Ора позволил ей самой принять решение, — уже изменение к лучшему. Это значило, что она как ученица заслужила немножко доверия своего наставника.

— Торговец лишь тогда обретает независимость, когда уже как следует обжегся.

Флер улыбнулась.

— Ты имеешь в виду, что мне еще предстоит испытать неудачу.

— Я этого не говорил.

И все же он улыбался.

Вскоре Бельтра встала из-за стола, поняв, что миски опустели.

— Я не умею обращаться со словами и решать такие трудные задачи. Но свое дело я знаю.

Так серьезно она ко всему относилась.

Ничего нет лучше, чем быть частью такой семьи.

На следующее утро Флер проснулась рано. Ну — рано по меркам аристократов, не простолюдинов. В прошлом Бельтра будила ее лишь после того, как успевала переделать всю утреннюю работу по дому. А первым, по-видимому, вставал Ора.

Встав с кровати, Флер причесалась деревянным гребнем, который для нее смастерила Бельтра. Лишь заведя гребень за плечо, она вспомнила, что у нее больше нет длинных волос. Сегодня было первое утро после того, как она отрезала свой символ аристократичности. Это заметно ускорило расчесывание — оно пролетело вмиг.

Длинные, роскошные волосы аристократа для обычного человека — лишь источник проблем. Чтобы содержать их в чистоте и порядке, приходится каждодневно прикладывать много усилий. А времени на это у обычного человека нет. Вдобавок волосы могли бы выдать пол Флер при торговле — и потому она остриглась без колебаний.

Как ни удивительно, отнюдь не она была поражена этим больше всех. Другие были явно захвачены врасплох; когда Ора печально сказал, что волосы придется обрезать, Бельтра сопротивлялась яростно; к тому времени, когда они закончили спорить, Флер уже остригла волосы сама. Она до сих пор помнила, как Бельтра рыдала после этого; да и потрясенное выражение на лице Оры вряд ли удастся забыть быстро.

Но Флер, глядя в зеркало, не испытывала никаких сожалений. Она даже улыбнулась своему отражению — ее первая улыбка после того, как она остриглась. Если она собирается стать торговцем, то не должна сохранять внешность аристократки. Она должна выживать сама — как Флер Болан.