Клятва похоти и ярости - Лорен П. Ловелл

«Порок» был одним из сверкающих драгоценных камней в моей личной империи, каждый из которых создавал впечатление, что я бизнесмен, не знающий упреков. И чем дальше я был от упреков, тем больше это приносило пользы клану. Тем легче становилось членам совета, мэрам и другим влиятельным лицам забирать мои грязные деньги. Правдоподобное отрицание открыло больше возможностей, чем когда-либо открыло бы насилие. Неро управлял Нью-Йорком сквозь страх и кровь, но я управлял им через тех самых людей, которые когда-то стояли у нас на пути. Если я погибну, то погибнем и мы все. Это был карточный домик, в котором я находился на самом верху.

Конечно, не все мои сделки в клубе были законными, поэтому я и пришел сюда сегодня.

Запах мусора и солоноватый привкус близлежащей реки витали в воздухе, пока я запирал машину и срезал путь по узкому переулку к задней двери.

Внутри стены гудели от раската басов, когда я шел по узкому коридору и поднимался по лестнице, ведущей в мой кабинет. Этот коридор был частным и использовался только для моих менее цивилизованных деловых встреч. Одна стеклянная стена комнаты выходила на VIP-зону и клуб внизу. Но тут мое внимание привлекли трое мужчин в комнате. Джексон прислонился к задней стене с хмурым выражением на лице. Двое братьев Перес сидели на диване и выглядели скучающими.

Я сел за свой стол.

— Извините, я опоздал. Возникли кое-какие проблемы. — И их зовут Эмилия Донато.

Леонардо Перес встал и сел напротив меня. Он был старшим из братьев Перес. Остальные были еще подростками, но этот маленький засранец… ему было, наверное, лет двадцать пять.

На нем были джинсы и толстовка, капюшон от которой он натянул на свою темноволосую голову. Татуировки покрывали его шею и пальцы. Он был злобным и умным и вырос достаточно крупным, чтобы представлять угрозу для таких авторитетных картелей, как Синалоа.

— Леонардо Перес.

Он вздернул подбородок. Его младший брат наблюдал за нами с прищуром, как будто готовился к прыжку, что было смешно, учитывая размеры Джексона. Однако в Колумбии детей растили дикарями.

— Джованни Гуэрра.

Он засунул руки в карманы толстовки и откинулся в кресле, как будто ему было наплевать на все на свете.

— Я слышал, вам нужен кокаин.

Сразу к делу. Хорошо.

— Я слышал, вы хотите продать немного. Итак, сколько?

Он ухмыльнулся.

— Сколько ты хочешь?

Никто не спрашивает, сколько ты хочешь. Они предлагали то, что у них было. Поэтому я проверил его.

— Пятьдесят килограммов.

— Один миллион долларов США.

Я нахмурился, окидывая взглядом парня. Я бы предположил, что это полная чушь, если бы не знал его репутации.

— Ты знаешь, я в отчаянии. И знаешь, что мог бы попросить вдвое больше…

Он пожал плечами, его взгляд с легким интересом скользнул по VIP-зоне за окнами.

— Я мог бы. И знаю, что Вы заплатите.

— И все же занизили цену моего поставщика. Чего вы хотите? — В этом мире крови и денег нет ничего бесплатного.

Он достал из кармана сигарету, поднес ее к губам и закурил.

— Ваш бизнес, мистер Гуэрра.

Джексон поерзал рядом. У этого парня была репутация, и я знал, что Джексон не хотел иметь с ними дела. Неро был лоялен к Рафу, но это было недальновидно. Братья Перес уже были достаточно известны, чтобы создавать проблемы влиятельным людям. Поэтому я либо избегал их, чтобы успокоить упомянутых людей, либо вступал с ними в союз, зная, что однажды они обязательно станут могущественными людьми. Конечно, гарантий не было, но у меня было предчувствие на этот счет. Он напоминал мне более безжалостного молодого Неро, и это было ужасно. Через несколько лет, когда его братья были на его стороне, они стали проблемой, с которой я хотел быть на правильной стороне. И факт заключался в том, что я зависел исключительно от Чикаго, который взял меня за зад. Класть все яйца в одну корзину было глупо.

— Я не могу сделать вас своим единственным поставщиком.

Он кивнул.

— Потому что Рафаэль Д'Круз — член семьи.

— Что-то вроде того. — Он был шурином Неро, женат на сестре Уны. И если в этом мире и был человек, против которого не выступал Неро Верди, то это была его жена. Никто из нас этого не делал. — И вы не можете везти его в город напрямую.

— Хорошо. Двадцать пять килограммов в месяц. Полмиллиона.

— Отдадите этот первый заказ без проблем и лишнего внимания, и мы заключим сделку. — Я протянул руку, и он пожал ее. — О, и остерегайтесь ирландцев.

Он ухмыльнулся, и выражение, вспыхнувшее в его глазах, говорило о жажде крови, не уступающей жажде Джексона.

— Это не будет проблемой. — Он кивнул брату, и они вдвоем выскользнули из кабинета, как призраки в капюшонах.

Джексон покачал головой, прежде чем налить мне напиток из мини-бара.

— Это плохая идея, Джио. Они точно привлекут внимание, которое нам сейчас не нужно.

— Что нам нужно, так это продукт. Мы теряем миллионы, в то время как гребаные ирландцы купаются в кокаине и деньгах. Нашем кокаине, Джексон, и в наших гребаных деньгах.

Он опустился в кресло напротив меня и опрокинул в себя стакан.

— Я же говорил тебе, мы справимся с ними.

— И привлекли именно то внимание, о котором ты мне сейчас проповедуешь. — Я покачал головой. — Томми подкупил копов в Чикаго, так что будь готов к звонку, когда Гектор захватит кокаин у мафии. — Я открыл ноутбук. — Ты заберешь его обратно.

Он фыркнул.

— Ты хочешь, чтобы я украл у полиции кокаин, который они изъяли у мафии, и который они украли у нас.

— Точно.

Он приподнял бровь.

— Это действительно гениально.

— У меня есть не только красивое личико.

— Не понимаю, о чем ты. Ты уродливый ублюдок. — Он допил остатки своего напитка, прежде чем подняться на ноги. — Я разберусь с этим, и, Джио?

Я взглянул на него снизу вверх.

— Да?

— Смотри, чтобы девушка в твоей постели не перерезала тебе горло.

— Чертов Томми.

Его смех перекрывал музыку, когда он спускался по лестнице. Я бы сам рискнул перерезать себе горло, чтобы заполучить Эмилию Донато в свою постель.

Я задержался в клубе на несколько часов, чтобы разобраться с бумажной работой. Было уже за полночь, когда зазвонил мой телефон, и на экране высветилось имя Филипп. Он был на дежурстве у Эмилии.

— Что? — огрызнулся я.

— Девушка сбежала.

Клянусь, я почувствовал, как у меня на виске запульсировала жила, и стиснул зубы.

— Что?

— Мы вернули ее, но