Его новенькая - Наталья Семенова

– Почему ты оставила своих родителей в другой стране, Ани? – вновь смотрит она на меня. Её глаза лихорадочно блестят, я тушуюсь под их пронзительностью, а женщина продолжат: – У всех есть то, о чём они предпочитают молчать, Ани. Я не исключение.

– Но вы можете мне доверять, – горячо заверяю я, направившись к кровати. Сажусь на её краешек и обхватываю длинные пальцы мисс Лейн своими: – Я ваш друг, мисс Лейн.

На её губах намечается ласковая улыбка, но она тут же отворачивается, её рука в моих пальцах вздрагивает.

– Я возмещу тебе ущерб, Ани. В ближайшее время ничего подобного не повторится, но, если ты опасаешься здесь оставаться, я тебя не держу.

– Вещи не должны быть дороже людей. Я останусь, мисс Лейн.

Она прикрывает глаза, на миг сжав мои пальцы, но снова открывать глаза не спешит. Возможно, действие снотворного набирает силу. Женщина чуть сползает по матрасу ниже и выдыхает:

– Агата. Зови меня Агата, Ани.

– А как зовут ваших внуков, Агата? – пробую я красивое имя на вкус.

Она коротко улыбается, но между её бровей пролегает глубокая морщинка. Агата ведёт плечами, укладываясь удобнее, и тихо отвечает:

– Ронни и Полли, двойняшки. Девочка невероятно ласковая и добрая, а мальчик… Он копия своего отца, такой же обаятельный сорванец. Им по десять лет.

– Было бы интересно с ними познакомиться, – так же тихо замечаю я с улыбкой на губах.

Мисс Лейн словно спохватывается, распахивает глаза и поджимает губы:

– Никакой полиции, Ани. Пообещай мне.

– Я… я не могу. Нельзя… нельзя так жить.

– И кто запретил? – раздражается Агата. – Мой возраст будет побольше твоего, Ани, я сама решаю, как можно жить, а как нельзя, это понятно?

– Чтобы страдать снова и снова? – тоже злюсь я. – А если однажды он не рассчитает силу? Что тогда, Агата?!

– Он? – сузив глаза, холодно спрашивает она.

Я смотрю на фоторамку на тумбочке у кровати, где мне беззаботно улыбается красивый блондин, чем-то неуловимо похожий на мисс Лейн, и сжимаю зубы:

– Ваш сын.

Мисс Лейн снова бледнеет, её глаза становятся стеклянными:

– Уходи.

– Но…

– Довольно. Я хочу спать. Уходи, Ани.

Она выдирает руку из моих пальцев, прячет её под одеяло и спускается ещё ниже. Отворачивается. Закрывает глаза.

Я на секунду прикрываю собственные, жалея, что позволила себе злиться, поднимаюсь с кровати и выхожу прочь из комнаты.

Оказавшись за дверью, прислоняюсь к ней затылком и около минуты размеренно дышу, чтобы прийти в себя. Таким способом я себя оправдываю. На самом же деле, я боюсь спуститься вниз и не застать там Никлауса.

Выдыхаю и решительно спускаюсь по лесенкам. На площадке второго этажа едва не запинаюсь о собственную ногу, потому что вижу Никлауса у букета из сирени. В лицо бросается жар, когда он поворачивает голову ко мне и спрашивает:

– От кого они? Красивые, под цвет твоих глаз.

Беру себя в руки и захожу в комнату, по дороге отвечая абсолютно честно:

– Их доставили без подписи.

– И ты не догадываешься, кто мог бы тебе их отправить?

– Никлаус…

– Ладно, – разворачивается он ко мне. – Давай действовать вместе, хорошо?

– Чтобы… – теряюсь я. – Чтобы узнать имя отправителя?

Никлаус усмехается, но затем вновь смотрит на меня серьёзно:

– Нет. Пообещай мне, что не станешь предпринимать что-либо против обидчика старушки в одиночку. Сообщи мне.

Я кусаю губы, искренне радуясь его предложению, потому что действовать одной – страшновато, как бы я не храбрилась, и твёрдо киваю:

– Обещаю. Спасибо, Никлаус.

Он тоже кивает и вновь смотрит на цветы:

– Они тебе нравятся? Не пышные розы или пафосные букеты с ними же, а простая сирень.

– Как и я, сама простая, – бездумно отвечаю я.

Никлаус обжигает меня пронзительным взглядом, усмехается:

– Да, ты так думаешь о себе. Но в тебе нет ни капли простого, Ан-ни.

Я смущаюсь, не зная, что ответить, и Ник продолжает:

– Я должен уйти, да? Так будет правильно.

– Наверное, да, – выдыхаю я.

Ник в одно смазанное движение оказывается рядом, нежно заводит прядь волос мне за ухо и тихо говорит:

– Всё, что им нужно, они забрали. Им незачем возвращаться, а тебе нечего бояться, чтобы попросить меня остаться с тобой.

– И, если я всё же попрошу, ты поймёшь неправильно, – мой голос дрожит. – Все, если об этом станет известно, поймут неправильно.

– Ты не знаешь наверняка, как я пойму, а на остальных наплевать, – его взгляд темнеет. – Попроси.

Я с силой зажмуриваюсь и, не позволяя себе струсить, выдыхаю:

– Останешься со мной, Никлаус?

– Да. А знаешь зачем, Аня? – шепчет он мне на ухо.

– Зачем? – не открываю я глаз.

Никлаус отстраняется, молчит, вынуждая меня распахнуть глаза, и улыбается с некоторой печалью:

– Ты обещала мне рассказать о своём прошлом.

– Это. – Я кусаю губы, затем встряхиваю кудрями и расправляю плечи: – Но давай сначала поедим. И чур, место для следующего свидания выбираю я.

– Меня радует уже то, что оно состоится, – смеётся Никлаус, обхватывая мою протянутую ладонь.

Мы спускаемся вниз, проходим через гостиную на кухню, и я предлагаю Никлаусу занять стул за обеденным столом. Пару секунд смотрю с грустью на разбросанные книги у шкафа и, решив их поставить на место, как только мы с Ником поужинаем, открываю холодильник.

– Надеюсь, вор не украл ещё и приготовленную Гретой еду, – шепчу я себе под нос, осматривая полки.

Улыбаюсь, когда вижу контейнер с картофельной запеканкой, подхватываю его и блюдо с овощным салатом, накрытым пищевой плёнкой, и иду к микроволновке.

Через пять минут мы с Никлаусом, весело переглядываясь, с большим аппетитом поглощаем содержимое тарелок.

– Вкусно, но не сравнится со стряпнёй твоей сестры, – выдыхает Никлаус, сыто откидываясь на спинку стула.

Я коротко улыбаюсь, нанизывая на вилку кусочек помидора, но не