Стивен Эриксон Кузница Тьмы - Карбарн Киницик

Свет ныне воюет в глубочайшей ночи неба - звезды тому доказательством.

Она помнила, как вставала на колени, принося клятву верности Хранителей, и содрогалась от магического отсутствия, смертельного холода окружившей Мать Тьму сферы. Леденящее касание ко лбу приглашало к своего рода соблазнительному утешению, шептало о капитуляции - страх пришел лишь позже, в дрожащем, спирающем дыхание последействии. В конце концов, Мать Тьма, прежде чем принять Темноту, была смертной женщиной-Тисте - мало отличимой от самой Финарры.

Но теперь ее зовут богиней. "Ныне мы склоняемся перед ней и видим в ее лице лик самой Темноты, в ее присутствии саму стихийную силу. Что с нами стало, если мы так низко пали в суеверие?" Изменнические мысли - она это понимала. Игры философов, желающих отделить правление от веры - ложь. Вера имеет широкий спектр - от поклонения великим духам небес до признаний в любви мужчине. От покорности гласу и воле бога до признания права офицеров командовать. Вся разница в шкале.

Мысленно она много раз пробегала эти аргументы. Доказательство правоты - идентичность используемой валюты. Форулкан приказывает солдатам идти в битву; стража требует штраф за обнажение меча на улицах Харкенаса. Не слушаясь, рискуешь жизнью. Если не жизнью, то свободой, не свободой, так волей, не волей, так желанием. Что это? Монеты разного достоинства, мера ценности и пользы.

Правь моей плотью, правь моей душой. Одна и та же валюта.

Но у нее нет времени на ученых и софистические игры. Нет времени и на поэтов, радостно затемняющих истину соблазнами языка. Все их дары - дары отвлечения, беззаботные танцы на краю бездны.

Внезапное шевеление в зернистом полумраке. Высокий визг, которой должен приморозить жертву к месту. Железное лезвие блещет как змеиный язык, как выплеск Витра. Раздирающий уши крик, земля трясется от падения тяжелого тела. Шипение, рык, позади скребут лапы. Резкое движение...

Фарор Хенд вскочила и подняла руку, принуждая Спиннока молчать. Еще один зловещий крик огласил ночь, донесшись далеко с запада. Она видела, как Спиннок вытаскивает меч и медленно встает. Финарра Стоун задержалась - уже полночи протекло. - Другого крика не слышала, - сказала она. - Это не хегест, не трамил.

- И не лошадь, - добавил Спиннок.

"Верно". Она замедлилась с ответом, с тихим свистом выдохнув через нос.

- И все же, - заговорил Спиннок, - я беспокоюсь. Финарра привыкла так запаздывать?

Фарор покачала головой, приходя к решению. - Останься здесь. Я поеду на поиски.

- Ты едешь туда, где сражаются волки.

Она не хотела врать. - Чтобы убедиться, что они не капитана гонят.

- Хорошо, - проворчал он. - Я ведь уже боюсь за нее.

- Снова разожги костер, - велела она, поднимая седло и спеша к скакуну.

- Фарор.

Она обернулась. Глаза мальчишки блестели в первых язычках огня над угольями. В таком свете казалось, что он покраснел.

- Осторожнее, - сказал он. - Не хочу тебя потерять.

Ей захотелось сказать что-то утешительное, оторвать от подобных мыслей. И оторваться самой от него. - Спиннок... у тебя много кузин.

Он казался удивленным.

Она отвернулась к лошади, не желая ничего видеть. Голос ее прозвучал пренебрежительно. Не так она хотела, и резкость тона словно еще звучала в наступившей тишине, жестокая как удар. Она торопливо оседлала скакуна, села и вытащила копье из петель. Толчком пяток послала животное прочь от убежища высоких растрескавшихся валунов, к границе моря.

Новые волки скулили в ночи. Против мелкой дичи собираются стаи из трех, четырех. А тут, похоже, их целая дюжина. Слишком много на хегеста. Но она не слышала других криков, а ведь рычание трамила способно повалить каменную стену.

"Это она. Лошадь пала. Она дерется в одиночку".

Под водоворотом звезд Фарор послала коня в галоп.

Воспоминание о лице Спиннока над новорожденным пламенем зависло в голове. Тихо ругаясь, она пыталась его изгнать. Не сработало; тогда она заставила себя преобразить видение, увидеть лицо нареченного. Мало кто мог бы поклясться, что Кагемендра Тулас красив: лицо его слишком вытянутое, подчеркнуто худое - наследие войн, лед лишений и голода - а глаза какие-то пустые, словно выскобленные раковины, в которых таятся от света жестокие воспоминания. Она знала, что он не любит ее; она полагала, что он вовсе не способен на любовь.

Рожденный в Малом Доме, он стал офицером, командиром когорты в Легионе Урусандера. Не случись с ним на войне ничего другого, мужчина не представил бы интереса для Дома Дюрав. Низкородный из Легиона - плохой подарок для любой невесты. Но слава отыскала Туласа и в тот же миг, когда спас жизнь Сильхасу Руину, командир когорты заслужил благословение самой Матери Тьмы. Наградой станет новый Дом, возвышение многочисленной семьи Кагемендры.

Ради собственной семьи ей необходимо отыскать способ полюбить Кагемендру Туласа.

Но сейчас, скача в ночи, она не может отыскать его лицо, остающееся размытым, бесформенным. В темных дырах воображаемых глаз видит мерцание костра.

Одержимость безвредна, пока содержится внутри, в тюрьме, меряет шагами клетку здравой совести. Если искушение - ключ... что ж, она глубоко его зарыла.

Тяжелое копье заставило ее опустить руку, и Фарор решила положить оружие на луку седла. Волчий вой больше не звучал, ничто среди тускло серебрящейся равнины не выдавало их присутствия. Но она понимала, как далеко может разноситься вой.

Фарор заставила разум замолчать, открывая чувства краю моря. Скакала так некоторое время, пока инстинкт не повелел замедлить коня. Копыта выбили двойную дробь, пока животное переходило с галопа на рысь; ее подбросило. Фарор приспосабливалась к рыси, вслушиваясь, ожидая уловить самые страшные звуки: приглушенную грызню волков над поживой.

Но тишину ночи разодрал неистовый вопль, заставив ее вздрогнуть. Она подняла копье, привстала в стременах. Натянула повод, заставив испуганного коня идти шагом. Вопль прозвучал вблизи. Но она все еще не видела ничего необычного.

"Вот!"

Горбатая форма, след крови и мяса - черный в серой пыли. За ним другой бугор.

Фарор подогнала коня к первому мертвому волку. Удар меча пронзил мягкое брюхо, вывалил наружу кишки. Убегая, свирепый хищник тащил за собой внутренности, пока в них не запутался. Волк лежал нелепо, словно вывернутый наизнанку. Кровь залила чешуйчатую шкуру, горящие глаза затухали.

Второй зверь, в десятке шагов, был почти разрублен напополам - удар сверху рассек позвонки и ребра. Земля вокруг изрыта, пересечена бороздками. Она осторожно подвела коня поближе.

Никаких следов подошв, но борозды от когтей и дергающихся лап могли все скрыть.

Кровь текла из глубокой раны; склонившись, она смогла различить еще бьющееся сердце. Встревоженная Фарор подалась назад. Злобные глаза волка следили за ней, он попытался вскочить.

Она вставила наконечник копья в мягкую пасть и вогнала острие в шею. Волк попробовал укусить удлиненное лезвие, но спустя миг отпрянул - челюсти раскрыты, глаза тускнеют. Выпрямившись и вытащив оружие, Фарор огляделась.

Край травы слева, шагах в шестнадцати, походил на разрушенную стену. Преграду повалили, истоптали проходящие животные. Там и тут брызги крови пятнали серую пыль. Она отыскала тропу, вокруг которой следы схватки были самыми явными. Вылезающие из почвы корни были покрыты густой кровью. Она заметила, что стебли травы чисто срезаны каким-то клинком.

Остановив коня, вслушалась, но тьма ночная снова стала безмолвной. Фарор вгляделась в устье прохода. Поехав туда, подозревала она, найдешь грустную сцену - волки пожирают труп. Если сумеет, она разгонит их, чтобы вернуть хотя бы тело Финарры Стоун. Ясно, что схватка давно окончилась.

Она медлила, и причиной был страх. Нельзя утверждать, что она сможет победить голых волков; другие стаи должны подойти сюда, влекомые запахом и ужасным воем, который она слышала недавно. Где-то в траве есть прогалина, вытоптанная и залитая кровью, и вокруг рыскают соперничающие стаи. Может быть, зверей уже десятков пять, они голодны...

Мысли о свадьбе, жизни в Харкенасе и непристойные желания - все пропало, едва она осознала, что Спиннок вполне может оказаться один, ему придется возвращаться в форт без прикрытия, среди опасностей. А Кагемендре Туласу придется скорбеть или хотя бы делать скорбный вид - но и это утонет в провалах запавших глаз. Еще одно жестокое воспоминание среди бесчисленных других; он познает вину за бесчувствие, еще сильнее выскабливая пустую шелуху души.

Она поправила копье и склонилась, шепча коню в ухо, готовясь въехать на звериную тропу.

Тихий звук сзади - она развернулась...

Финарра Стоун вышла из-за валунов, что образовали гребень вдоль берега. Меч в ножнах. Она махнула рукой.

Застучало сердце. Фарор отвела коня от следа и развернула. Поскакала к Финарре.

Второй жест приказал спешиться. Еще миг, и она встретилась со своим капитаном.