Ликвидаторы - Виталий Романов

Только Хмурый захлебнулся криком быстрее, нежели они все пришли в себя. Куски добычи исчезли в желудках чудовищных тварей, а потом и сами кроковольфы исчезли – разбежались куда-то в стороны от камеры перехода, закопались в песок.

– Ну, вот и все, – нарушил мертвую тишину офицер. – Вот так это выглядит на других планетах, парни, с теми, кто спит на ходу или недорабатывает. С теми, кто думает о чем-то постороннем, отвлеченном. Вот так умирают ликвидаторы, которые плохо готовились здесь, на Ламуре! Запомните этот урок на всю жизнь! И я желаю вам, чтобы у каждого она получилась долгой!

…

– Белоснежка! – оторвал Сергея от воспоминаний Клещ. – Только не говори мне, что ты здесь, в тире! У тебя есть чувство цели, но сейчас ты палишь, как недотраханная барышня!

Воронин подобрался, крепче сжал ствол. «Метла-117» работала в стрелковом тире из имитаторов гепла, сделанных один в один, как боевое оружие. Когда вернулись в казарму после казни Хмурого, заснуть ни у кого не получилось. Зарядка, кросс и душ тоже не восстановили внутреннее равновесие, картина расправы стояла перед глазами. От завтрака отказались – есть никто не смог.

Клещ повел их в стрелковый тир, по плану занятий на этот день значилась отработка скоростной стрельбы по множественным целям, атакующим с разных направлений. На стенах и потолке тира вспыхивали красные пятна, то в одном месте, то в другом, требовалось поражать «нападающих» в максимально возможном темпе. Имитатор гепла не выпускал огненных «пуль», из ствола тянулся тонкий лазерный луч, который улавливали чувствительные фотоэлементы, установленные возле целей. Они подсчитывали удачные выстрелы, накапливая статистику каждого бойца.

Это было любимое упражнение Дэла, который очень ловко «мочил» от бедра, посоревноваться с ним мог только Пальцун. Но сегодня и они стреляли, как «недотраханные барышни», потому что гибель Хмурого шокировала всех.

Сергей попытался сосредоточиться на упражнении, поднял оружие, готовясь к новой массированной атаке. А в голове вдруг промелькнуло: «Нас осталось семнадцать. Значит, умрут еще двое… И это воспринимается офицерами базы как нечто само собой разумеющееся. Дикость!!!» Он выбросил из головы все лишнее, на появление цепочки красных пятен ответил серией выстрелов.

…Шел второй месяц обучения. Бронекожа стала привычной «скорлупой», и теперь ни один из бойцов «Метлы-117» не испытывал дискомфорта, чувствуя вес защитного костюма на плечах. Это перестало удивлять Сергея. «Наверное, – думал он, – так же таскает свой панцирь черепаха и ничуть не комплексует от того, что другие звери бегают без оного… Как говорится, у каждого свой способ выжить в этом мире…»

Конечно, сильно мешало то, что в «броне» не удавалось почесать зудящие места, а опыт показывал: собственная кожа начинала гореть как раз там, куда сквозь защитные пластины наружной оболочки не дотянешься. Особенно часто это происходило на «горячих» полигонах – в песчаных пустынях. Климат-контроль оболочки справлялся с нагрузкой внешней среды, выравнивал температуру, но ведь природу не обманешь – если чешется, значит, хорошо бы просунуть пятерню и с наслаждением поскрести больное место. Но не тут-то было, как говорится, будьте любезны терпеть…

Теперь «Метла-117» отрабатывала действия не только на жарких песчаных полигонах, площадки под базу зонд-команды приходилось возводить и в «холодильнике», и даже в саванне в период дождей. Хотя тут, как думалось Сергею, работники полигона временами перегибали палку. Огромные насосы стеклянного «кубика» не просто имитировали сильный дождь, они изрыгали на головы бойцов зонд-команды настолько мощные струи воды, что потоки сшибали людей с ног, уносили подготовленное оборудование.

Впрочем, в «саванне» все трудности удалось преодолеть, а Сергею больше запомнились тренинги в «холодильнике» и в бассейне.

«Холодильником» называли один из самых дальних стеклянных «кубиков», в котором создавалась абсолютно неестественная для живого организма среда. Уцелеть там без бронекожи не смог бы ни один из людей, температура колебалась от минус восьмидесяти до минус девяносто пяти градусов по Цельсию.

От этого внутри полигона становилось жутко, волосы на загривке вставали дыбом. Воронин знал, что даже на родной планете, Земле, люди с огромным трудом работают в полярных зонах, где температура колеблется от минус сорока до минус семидесяти. Он как-то слышал из видеопередачи, что при таких температурах очень важно правильно защищать органы дыхания, поскольку использовать ледяной воздух почти невозможно. Вдохнув полной грудью несколько раз, человек просто засыпает, чтобы уже никогда не проснуться.

В тренировочном «кубике» создавали еще более низкую температуру. Внешняя оболочка бронекожи при этом потрескивала, доставляя неприятные ощущения. При движениях все время казалось, что она стала хрупкой и ломкой. А если так, то один неосторожный взмах рукой – и «черепаший панцирь» лопнет на сгибе, оставит беззащитное тело наедине с безумием природы. Вернее, не природы, а среды, искусственно созданной конструкторами полигона.

Все это понимали, именно потому старались двигаться с максимальной осторожностью. Со стороны, наверное, это выглядело довольно смешно: зонд-команда внутри «кубика» напоминала отряд паралитиков, только-только поднявшихся на ноги после тяжелой долгой болезни и оттого делающих робкие нервные движения. У Сергея внутренняя система поддержания климата работала на максимальной мощности, расход энергии в батареях был таким, что от страха глаза лезли на лоб.

По счастью, их не заставили долго находиться под тренажерным куполом, просто проверили рабочие костюмы с максимальной жесткостью и выпустили наружу.

– Фух! – изрек тогда обычно немногословный Пастух. – Как это я не поседел?

А тренинг под водой, в огромном бассейне, запомнился тем, что на любое движение приходилось затрачивать невероятно много сил. Руки и ноги шевелились в плотной среде невыносимо медленно, каждое движение приходилось сопровождать взглядом, контролируя: туда ли приехала конечность, куда планировалось?

Приноровились к условиям работы в вязкой среде не сразу, однако прошли и это испытание. После, когда вылезли наружу и стащили бронекожу, вдруг почувствовали жуткую усталость, так клонило в сон, что справиться с закапризничавшим организмом не смог никто. Все семнадцать бойцов, включая Клеща, повалились на койки в казарме и «придавили» несколько часов, а когда пришли в себя, ощутили такой дикий голод, что на камбуз ворвались первыми, сожрали все и выбили себе двойную добавку.

Потом, сытые и довольные жизнью, расслаблялись в рекреационной зоне, а Клещ объяснял, что это все – естественная реакция организма на огромные затраты внутренней энергии. Мол, такое происходит не только с нами, с любой командой, которая работает в плотной среде. А еще добавил, что в реальных условиях намного труднее, потому что там завалиться спать всей командой никто не позволит. Вернее, попробовать можно, только после этого будет, как в старой детской сказке: «Остались от козлика рожки да ножки…»