Теневой Дозор - Аркадий Шушпанов

Совершив никому не нужный ритуал, он порой задерживался. Просто сидел на берегу, смотрел на речную гладь. Где-то в свое время прочел, что вода – это жидкий кристалл, хотя естественные науки не были его уделом. Река и впрямь походила на расплавленный кристалл – чистый, без примесей, но почему-то не прозрачный. И вкус у здешней воды был своеобразный. Как у дистиллированной.

Но созерцанию хотелось предаваться далеко не всегда. Чаще всего он просто растирал тело жестким полотенцем и возвращался к дому. По пути не забывал нарвать полевых цветов. Он называл их васильками и ромашками, хотя на самом деле это, конечно же, были не васильки и не ромашки. Ни один натуралист в мире не смог бы вставить их в свою классификацию. Ни один натуралист и не держал их в руках.

…Дом он выстроил сам. Никогда раньше не умел поднимать сруб-пятистенок, только видел пару раз, как это делается: летом, в начале тридцатых, он подолгу гостил у родни в подмосковной деревне. Даже помогал тесать бревна, класть русскую печь, вникал в премудрости. И своим рабоче-крестьянским происхождением тогда страшно гордился. Скажи ему в те годы, что никакой он вовсе не человек, – даже сообщать куда следует не пошел бы. Просто на смех бы поднял. Гесер, который в то время носил френч, галифе, фуражку и отрастил жесткие усики, помнится, даже в сорок первом крайне аккуратно вводил ученика в курс дела. Упирал на пользу для Родины, на необходимость железного заслона на пути Темных. Начатая скоро война только подтвердила его слова.

Постигать всю сложность реальных отношений с Темными пришлось еще десятки лет. А самой главной сложности пережить так и не удалось.

Жена обычно всегда выходила навстречу. Она вставала позже, все-таки ее временем раньше была ночь. Как и он, не любила здесь погружаться в реку, но в отличие от мужа не могла, да и не старалась себя заставить.

Однако ее короткие волосы оставались мокрыми. Не высыхали – и не отрастали. И каждый раз, когда он дотрагивался до них, гладил или целовал, его пронизывало ледяное чувство вины. Ведь это из-за него влага и морская соль остались в этих волосах навсегда.

Сейчас она стояла босая на крыльце и ждала. Только рядом на ступеньках сидел еще кто-то. Впрочем, сидел не долго. Едва увидев приближающегося хозяина дома, тут же вскочил, побежал к калитке и замахал руками.

– Игорь! – разнесся над холмами знакомый голос.

– Приветствую тебя, Джакомо! – широко улыбнулся Игорь, подходя.

– Заждался уже, – сказала с крыльца жена. – Прилетел ни свет ни заря, весь дом чуть не развалил, так в дверь стучал.

– Дом крепок любовью хозяев! – высокопарно заявил ранний гость. – А твоя Алиса любима и прекрасна, как…

– С чем пожаловал, Джакомо? – прервал начатую тираду Игорь. Гость славился велеречивостью, когда был в ударе, а сейчас явно тот самый случай.

– Мне было знамение! – гордо сказал пришелец.

– Опять идет к нам Избавитель?

– Нет! В том-то и дело. – Джакомо вдруг погрустнел и заговорил медленнее и тише. – Не он. Придет другой. Принесет бедствия. Войну. Никакого избавления.

– Неужели сам Завулон? – Игорь старался говорить беззаботно и все так же улыбаясь, однако заметил, как дернулась Алиса при его словах. – Нашлась проруха на старика…

– Нет, – покачал головой друг семьи и уставился в одну точку, будто прислушиваясь к себе. – Не помню такого… Не знаю… Придет другой. Война. Смерть.

– Живы будем – не помрем, – сказал Игорь. – А двум смертям все равно не бывать.

Он прошел мимо итальянца, который был ему ростом по плечо. Запрыгнул на крыльцо, приобнял Алису и сунул ей в руки букет. Ощутил, как та напугана: впервые за все время, как они здесь поселились.

Развернулся:

– Заходи в дом, провидец.

– Придет другой, – повторил Джакомо и тоже медленно обернулся, посмотрел в лицо. Голос его изменился, стал жестче. – Игорь Теплов! Ты избран привести его.

Раскрыл ладонь. Серая печать, будто заблудившийся на солнце клочок утреннего тумана, взлетела над ней и поплыла к Игорю. Тот задвинул Алису за спину, шагнул на ступеньку вниз и стал ждать, когда сгусток коснется груди, а потом впитается в кожу, не оставляя следа.

Уклониться нельзя. Да он никогда и не уходил в сторону.

Что при жизни, что после.

Глава 1

Когда-то, подобно всем едва лишь инициированным волшебникам, Дмитрий гадал, как же это все будет. В голове мешались людские суеверия, недопереваренные обрывки вводного курса теоретической магии и впечатления от первых выходов в Сумрак.

Чудилось, начнется долгое-долгое жутковатое падение, а перед глазами прокрутится вся жизнь в обратную сторону. Шок от первого корявого заклинания. Момент инициации. И еще раньше – беседа с ночным дозорным Порохиным, определившим ауру Иного у двадцатисемилетнего рекламщика… Первая зарплата на руки в заклеенном конвертике с надписью от руки «Дрэйер». Неумелый Ленкин поцелуй на четвертом курсе. Позорная драка с Брагиным во втором классе… Как прятался за маму, когда та привела будущего отчима – здоровенного усатого мужика в военной форме: «Митя, это дядя Коля!» Как узнал от доброжелательной родни, что настоящий папа на самом деле не уехал ни в какую экспедицию, а ушел от мамы, пока Митя был у нее «в животике».

Падения никакого не было. Страха тоже. Даже пронизывающий ветер первого слоя не досаждал. Полный штиль.

Он не двигался. Лежал там, куда тело отбросило выстрелами – душа как будто вернулась обратно. Ничего не хотелось. Ни поворачивать голову, ни вообще шевелиться. Только смотреть и смотреть вверх. Мысли все же текли, но где-то отдельно, словно прошитая навылет бренная оболочка их больше не удерживала.

Жизнь вовсе не торопилась бежать набором картинок перед глазами. Виделись одни картины сумеречного неба.

…Серая туманность протянулась от края до края черной бездны. Далеко не сразу понятно, что это Луна. Спутник первого слоя. Какие Великие и в какой битве распылили тебя, превратили в пояс бесконечно малых астероидов?

…Три луны все же проступают размытыми пятнами, словно растворяя эту серую звездную пыль. Второй слой. Плавали, знаем.

…Опять серость, переходящая во мрак. За серостью всегда приходит тьма. Выходит, и мы, серые балахоны, все же помогаем Тьме, а не равновесию. Какая-то запоздалая посмертная философия.

…Мрак светлеет, переходит в белое. Все цвета, если их смешать, дают белый. Значит, Свет однажды победит. Без всяких теней. Они станут не нужны, потому что никто не будет ни ослеплен, ни обожжен на ярком солнце. И никуда от этого Света уже не спрячешься, не отвернешься.

…На белом небе черные точки. Надо же, да ведь это звезды… И облака фиолетовые, как будто небесные киты. А я думал, звезды не для нас…

…Так и знал, пропали. Хотя бы небо теперь опять черное. И Луна. Одна-единственная. Желтая. Большая. С морями.

Он все еще не шевелился, когда рассвело. Чувствовал, как выпадает роса и как мокро и холодно теперь лежать, однако все равно не двинул ни рукой, ни ногой. Его захватило такое спокойствие, что растворяло в себе любой дискомфорт. Потом взошло солнце, где-то запели птицы, а крупная синяя бабочка, щекоча крохотными невесомыми лапками, опустилась на голую шею.

Но и тогда Дмитрий не шелохнулся. Смежил веки.

Пока наконец не услышал голос:

– Вставай уже, чего разлегся!

Тон был насмешлив, а тембр – молод. А еще почему-то сразу казалось, что этот баритон неплохо поет.

Дмитрий открыл глаза и сел. Удивительно, ничего не затекло. Да и чему затекать, если тебя по идее больше нет? Однако мыслю – следовательно, существую. А я не только мыслю, я еще вижу горизонт, слышу щебет птах, чую ароматы луга и ощущаю задницей травяную подстилку…

Он повертел головой, заодно разминая шею, хотя этого совершенно не требовалось – все и так работало, можно сказать, идеально.

Незнакомец сидел в нескольких шагах – мускулистый русоволосый парень в коротких, по колено, штанах. Собственно, это и было всей его одеждой. Одну босую ногу парень вытянул перед собой, вторую согнул, лицо подставил солнцу – он явно получал удовольствие от процесса. Изо рта торчала сухая былинка с кисточкой на конце.

– Ты кто, ангел? – задал Дмитрий самый глупый вопрос в своей новоначальной загробной жизни.

– Размечтался! Не положено тебе ангелов. Вот в ад – добро пожаловать!

– Что-то непохоже, – сообщил Дреер, подхватывая насмешливый тон собеседника.

– Не рай земной, это точно, – ответил парень и упруго вскочил на ноги.

Мышцы у него были по меньшей мере как у призера по спортивной гимнастике. Словесник даже поймал себя на легкой зависти.

– Игорь. – Парень протянул руку, одновременно знакомясь и предлагая встать. – Теплов.

– Дмитрий. – Бывший надзиратель поддержал и то и другое. – Дреер.

Поднимаясь, он вдруг заметил такое, на что раньше не обращал внимания. Хотя периферийным зрением, конечно, увидел сразу, как только раскрыл глаза.