Яйцеклетка - Алексей Владимирович Бочаров

   Петр улыбнулся.    Эх, мил человек! Сколько не полируй, а в могилку людишек кладут без джипов. Без огромных домов, белых яхт, бассейнов с подогревом и даже кредитных карточек. На кладбище все равны, если не брать во внимание стоимость материалов, из которых пошит погребальный наряд, да сколочен ящик. Ну, разве памятник еще...       Марго выглядела уставшей.    Без прически и макияжа она резко прибавила в возрасте. Обычные джинсы и розовый поношенный свитер окончательно ломали образ успешной деловой женщины. Сейчас она походила даже не на товароведа, а скорее на кладовщицу продуктового магазина.    - Иваныч, присядь. - Она указала на гостевое кресло. - Времени у меня мало. Специально приехала в выходной, чтобы поговорить без помех. На неделе не дадут... Есть две новости - хорошая и плохая. Начну с хорошей. Я думаю, скоро у нас одной головной болью станет меньше. Начались какие-то вялые телодвижения вокруг захоронения твоего подопечного. Ну, писателя этого - Параллельный который, смекаешь?    - То есть? - удивился Петр. - Какие телодвижения? Чьи? Не понимаю...    - Долго объяснять! - Марго закурила. - Запросы всякие, звонки! Мне это знакомо. Обычно с такой возни начинается процедура перезахоронения. Может занять несколько месяцев. Думаю, до лета она управится. Или раньше. Она баба настырная.    - Кто?    - Вдова! Кто еще? - Директриса подошла к окну. - Никому это больше не надо. Она в конце года ненавязчиво интересовалась, сколько стоит организовать перезахоронение. Смекаешь? Негоже такому известному человеку в захолустье покоиться.    - А где ему гоже покоиться? - осторожно вставил вопрос Петр.    - Откуда мне знать? - Марго тяжело водрузилась в кожаное кресло. - Можно на исторической родине, как это принято у них, у писателей. Но, думаю, в столицу она прах перетащит, и дело с концом. Поближе к себе. На радость поклонникам. Сколько можно людям в провинцию мотаться?    Петр с трудом держал язык за зубами.    Он чувствует, что Маргарита знает немало о жизни Виолетты. Но задавать можно лишь те вопросы, которые не вызовут подозрения.    - Понятно. - Он комкал в руках шапку. - Новость и вправду хорошая. Чем проще покойники, тем меньше хлопот. Вы сказали, есть плохая весточка?    - Плохая весть, Иваныч, напрямую касается тебя! - Марго вытянула из пачки вторую сигарету. Она внимательно наблюдала за его реакцией. - Слушай и запоминай. Покойник этот необычный. Не своей смертью помер.    - Я помню... - Петр старался не показать волнения.    - Не сбивай с мысли! - Она сердито посмотрела на часы. - Итак! История давнишняя. Уголовное дело, наверное, закрыто. Там все ясно. Утонул мужик. Было опознание и все такое... Но органы наши никогда не упустят возможности легких денег заработать. Понимаешь?    - Не понимаю...    - Он - знаменитый писатель! - подалась вперед Маргарита Львовна. - Она - богатая вдова, унаследовавшая авторские права! Чего тут непонятного?! Баба заработала не просто кучу денег! Для нее несколько миллионов деревянных вообще не бабки! А муженек помер не своей смертью! Понял?    - Хотите сказать, у нее мог быть интерес? - Петр изумленно уставился на Маргариту Львовну. - То есть, запутанную историю можно умело разворошить? Чтобы подергать богатенькой вдове нервишки и тактично заставить немного раскошелиться? Для свертывания процесса?    - Дошло, наконец! - снисходительно рассмеялась Марго.    - Теперь понятно. - Петр сделал вид, что присоединяется к ее искреннему веселью. - Но, это плохая новость для вдовушки. При чем тут Петр Иваныч?    - При том! - Маргарита Львовна направилась к одежному шкафу. - Чтобы сорвать куш, надо собрать немало информации. В том числе здесь, на кладбище. Можно очень много интересного узнать о жизни человека, если понаблюдать за его могилкой. Кто чаще навещает, что оставляют после себя. Напитки, книжки, записочки. Это целая наука, Иваныч. У кого об этом проще выспросить? Помоги даме одеться.    - Хотите сказать, мне надо готовиться к встрече с представителями правоохранительных органов? - задумчиво спросил он, подавая Марго норковую шубу до пят. - А вы не ошибаетесь, Маргарита Львовна? Может, вы немного сгустили краски?    - Ты меня не учи! - Она строго посмотрела снизу вверх. - Я в этих вопросах не одну собаку съела. Уже пришел запрос из прокуратуры на просмотр записей камер видеонаблюдения. Только нет в том углу камер, сам знаешь!    - Знаю... - с облегчением выдохнул Петр.    - То есть, менты придут с вопросами к кому? - нарочито зловеще спросила Марго. - К обслуживающему персоналу! К тебе, Иваныч! Уяснил?    - Какие ко мне могут быть вопросы, Маргарита Львовна? - беззаботно воскликнул Петр, провожая начальницу к выходу. - Я с покойником при жизни не общался. После смерти и подавно! Мое дело - мусор с могилки убрать. А кто насорил, да как - некогда приглядываться! У меня таких подопечных батальон, за всеми углядишь разве?    - Я предупредила, Петр Иваныч. - Она грустно посмотрела в глаза.    - Вы за этим приезжали? Из-за меня?    - А что? Этого, по-твоему, мало?    - Отдыхали бы! Воскресенье все-таки...    - Потом отдохну, Иваныч, - устало проговорила Маргарита Львовна. - Вот закончу одно важное дело, тогда и отдохну. Думаю, уже скоро...    Это могло быть хорошее воскресенье.    Но после разговора с Марго так удачно начавшийся день словно упаковался в сверток. Петр до вечера бродил по кладбищу, ухаживая за могилами. К захоронению Глеба он старался не приближаться. В нем поселилось гадкое ощущение, как будто кто-то незаметно наблюдает за его действиями. Но волновало не это. У него колоссальный опыт партизанской жизни. В конце концов, полиция никогда не обделяет кладбища чутким вниманием. Люди уходят из жизни разными путями. В том числе, с помощью ближайших родственников.    Петр не беспокоился за себя.    У него надежная легенда, подкрепленная не липовыми корочками. Всех деталей Марго не раскрыла, но заверила, что по этим бумагам можно заказать даже заграничный паспорт. Проверять ее утверждение он не стал. С тех пор, как она организовала ему документы на имя Петра Ивановича Андреева, он ни разу не воспользовался ими по прямому назначению.    Его больше волнует странное ощущение, которое возникло при мысли, что его скоро лишат возможности общаться с Глебом. К