Мифы Дальнего Востока. От хозяина тайги Дуэнте и шаманки Кытны до духов вулканов и мухоморных девушек - Татьяна Владимировна Муравьева

верности. Человек, совершивший что-либо предосудительное, глубоко переживал свою вину. Чтобы избавиться от угрызений совести, он проводил особый обряд: в ясный день, когда солнце светило особенно ярко, брал пучок травы и рассказывал ей о своей провинности, призывая дневное светило в свидетели своего искреннего раскаяния. После этого бросал траву в огонь и, когда она сгорала, считал себя очищенным от греха. В жертву солнцу приносили куски медной руды, которые бросали в ту сторону, откуда шел его свет.

Алеуты верили, что все стихии — свет, воздух, вода — содержат в себе животворящую силу, которая может передаваться человеку. Для сохранения здоровья и обретения силы они с детства приучались вставать до зари и, повернувшись лицом на восток, «глотали свет и ветер». После этого шли к реке, ударяли по водной поверхности правой ладонью и произносили: «Я не сплю, я встречаю с тобою животворный свет, я с тобою всегда буду жив». Затем поднимали правую руку так, чтобы вода с нее стекала вдоль всего тела, умывались и ждали восхода солнца, после чего приступали к повседневным делам36.

Охотник с гарпуном. Алеуты. До 1845 г.

Suomen kansallismuseo

Огромное место в жизни и мировоззрении алеутов играло море. Морской промысел был их основным занятием, море давало все необходимое для жизни, но в то же время представляло постоянную опасность. Однако с морем можно было договориться: во время шторма, если большая волна грозила потопить байдару, следовало протянуть руку ей навстречу — и волна обходила лодку стороной.

Живым существом представлялся алеутам и ветер: слабый — маленьким мальчиком, более сильный — юношей, а самый сильный — взрослым мужчиной. Ветер-мужчина был враждебен по отношению к человеку. Считалось, что он охотится на людей.

Землетрясения алеуты объясняли тем, что где-то далеко в землю воткнут большой гарпун, к которому привязана веревка. Время от времени некий «великий человек», рассердившись, дергает за веревку — и земля вздрагивает.

Алеуты одушевляли также различные предметы домашнего обихода, охотничье снаряжение и прежде всего байдары. Специалисты в области кораблестроения утверждают, что их конструкция уникальна. Сподвижник Ивана Федоровича (Адама Иоганна) Крузенштерна капитан Юрий Федорович Лисянский, посетивший Алеутские острова во время первого русского круго­светного путешествия 1803–1806 годов, писал: «Я сам проехал в трехлючной37 байдаре около 400 верст и могу сказать, что не имел у себя никогда лучшего гребного судна».

Алеуты верили в существование особого духа байдары, которого представляли в человеческом обличье, и саму байдару воспринимали как живое существо. С ней разговаривали, просили помочь в промысле. Она, если хотела, сама направляла свой ход туда, где охотника ждала богатая добыча.

Жил один алеут на отшибе, за селением. Был он так беден, что не имел даже байдары, поэтому добывал пропитание, собирая на берегу то, что выбросит море. Жена его рано умерла, оставив нескольких маленьких детей. Отец изо всех сил старался прокормить их, но ему не везло, и семейство часто голодало.

Однажды этот бедняк долго бродил по берегу моря, надеясь на какую-нибудь добычу, но так ничего и не нашел. Решил, что придется опять возвращаться домой с пустыми руками, как вдруг увидел на берегу двух крупных, жирных рыб-атхилях38. Обрадовался алеут, схватил их и побежал домой. Рыбину побольше он повесил на вешала возле дома, а другую принес детям. Но он опоздал: не дождались его дети, умерли от голода. Только в одном, самом младшем еще теплилась жизнь. Не вынес отец такого горя — лег и умер. Остался его младший сын сиротой. Похоронил отца и братьев и стал жить один.

Байдары с Алеутских островов. 1822 г.

Wellcome Collection

Прошло время, мальчик вырос, стал взрослым юношей, красивым и стройным, как молодой олень. Вышел он однажды из дома и вдруг заметил, что рыбина, которую его отец принес в свой последний день, все еще висит на вешалах, только высох­ла вся — одна шкура да кости остались. «Сошью-ка я из этой шкуры байдару», — подумал он.

Пошел в селение, спросил у женщин: «Как вы из шкур байдары шьете?» Засмеялись женщины: «Зачем тебе это? Ведь у тебя никакой шкуры нет». — «У меня есть шкура атхилях». Объяснили ему женщины, как шьется байдара, а одна девушка даже вызвалась помочь.

Сшили они из рыбьей шкуры байдару, из рыбьих ребер сделали шпангоуты, из самой большой кости, которую называют «куллах», — планку для мачты, из хвостовых костей — руль. Взял юноша отцовское копье, спустил байдару на воду и поплыл морского зверя добывать. Прошло три дня и три ночи, а ему не встретилось ни одного тюленя или хотя бы нерпы. Стал он просить: «Байдара моя, атхилях, помоги!» И тут же куллах зашевелился, развернул мачту с парусом по ветру — и байдара понеслась быстрее птицы. Вскоре увидел юноша целую стаю китов. Привязал он отцовское копье на длинную веревку, метнул и убил самого крупного кита, притащил его на веревке в селение. Обрадовались люди. Кит большой, его мяса надолго всем хватит39.

Выбрали юношу старейшиной и дали ему почетное имя Атхилях. Женился он на девушке, которая помогала ему шить байдару, и жили они счастливо.

Самым распространенным видом жертв духам были звериные шкуры. Жертвоприношения проводились в особых местах, как правило на возвышенности — холме или утесе, — куда могли приходить исключительно пожилые мужчины и только для совершения ритуала. Молодым парням, детям и женщинам запрещалось даже приближаться к местам священнодействия: считалось, что нарушивший запрет мог тяжело заболеть, потерять рассудок или умереть. Однако они могли приносить жертвы духам в любом месте, за исключением селений или какого-то закрытого пространства. Такая жертва состояла из перьев урильего40 хвоста и пестрых перьев сыча, которые дополнительно окрашивались в красный или зеленый цвет. Перья бросали по одному на все четыре стороны и произносили просьбы о помощи в промысле, в борьбе с врагами, об установлении хорошей погоды и т. д.

По наблюдению Иннокентия Вениаминова, у алеутов не было идолов, и тот, кто по какой-либо причине все-таки решался их создавать, подвергал себя большой опасности. Митрополит Иннокентий писал: «Сделанный кем-нибудь идол будто бы мог действовать, говорить и помогать своему производителю; но когда выполнял он все желания и просьбы его, то губил как самого производителя своего, так и весь род его».

Маска ритуальная. Алеуты. XVIII в. МАЭ 538-1.

Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера)

Некоторые шаманы, уверенные в собственной силе и желавшие ее продемонстрировать, иногда отваживались создавать фигуры обитателей потустороннего мира. Шаману они повредить не могли, но несли смертельную угрозу другим людям и истребляли неосторожных, дерзавших приблизиться к ним. Иннокентий Вениаминов передает услышанный от алеутов рассказ о подобном случае:

В одной из бухт вдруг по непонятной причине стали гибнуть люди. Один отважный алеут решил разобраться в этом, пожертвовав собственной жизнью. Он взял с собой жену, спрятал ее на дне байдары и отправился в опасное место. Там он велел женщине запоминать все, что она увидит, а сам сошел на берег. Та увидела, как из пещеры выскочило какое-то существо, набросилось на ее мужа и убило его. Она вернулась домой, рассказала о том, что случилось. Алеуты всем селением двинулись туда, куда она указала. В пещере они обнаружили деревянного идола, изрубили его топорами на мелкие куски и сожгли. И бухта вновь стала безопасной.

Примечательно, что наряду с искренней верой в духов у алеутов существовал обряд, представлявший собой заведомую инсценировку. В ней участвовали только мужчины, которые использовали обряд, по словам Иннокентия Вениаминова, «как сильнейшее средство для