Мадонна. В постели с богиней - Рэнди Тараборелли

В другом интервью Мадонна так объясняет свое поведение: «Я всегда любила ритмичную музыку, музыку для вечеринок. Но агентство «Готэм» предлагало мне совершенно иные песни. И хотя я согласилась петь рок-н-ролл, мое сердце страдало. Мне всегда хотелось исполнять такую музыку, какая была мне по душе. Я хотела петь простые песни, ведь я не бог весть какой музыкант. Я до сих пор люблю танцевать и хотела записывать такую музыку, под которую могла бы танцевать сама и которую мне было бы приятно услышать по радио. Я хотела быть честной».

Итак, поджидая, по выражению Камиллы, очередную жертву, Мадонна и Стив Брей вернулись в Музыкальный дом и снова принялись спать на полу, сидеть на пустых коробках и питаться поп-корном. (На этом этапе их отношения были чисто платоническими.) Чтобы получить средства к существованию, Мадонна снова стала наниматься на разные работы, правда, в этот раз все ее занятия были связаны с музыкой. К примеру, она выступала на подпевках с солистами, записывающими свои номера. Пела она даже с такой звездой тяжелого рока, как Оззи Осборн. Ее можно было увидеть и в видеоклипах, где она выступала как танцовщица.

Вспоминает актриса Деби Мазар, одна из лучших подруг Мадонны, которая познакомилась с ней в то время (в 2000 году Деби Мазар снялась в клипе Мадонны «Music»): «Ни у кого из нас не было денег. Мы были обыкновенными девчонками, пытавшимися найти себе интересное занятие в Нью-Йорке. В те времена еще не умирали от СПИДа. У нас образовалось небольшое сообщество художников и музыкантов (Жан-Мишель) Баскуат, Кейт Херинг. Мы все жили вместе — белые, черные, китайцы и испанцы. Рэп только еще прокладывал себе дорогу, и белые вместе с черными занимались музыкой… Мы с Мадонной постоянно бегали на танцульки и художественные выставки. В то время мы предпочитали латинских мальчиков».

Без менеджера, который мог бы хоть как-то обуздать непомерное честолюбие Мадонны, ей приходилось самой продвигать себя. После того как она с многогранным Стивом Бреем записала четыре песни — «Everybody», «Stay», «Burning Up» («В этой песне Мадонна подражала Джоан Джетт», — вспоминает Брей.) и «Ain't No Big Deal» («У нас не было синтезатора, поэтому Эмми просто зажала нос пальцами», — рассказывает Стив Брей.), — Мадонна начала предлагать свою кассету самым модным ночным клубам Нью-Йорка. Она стремилась познакомиться с диск-жокеями и убедить их в том, что ее песни станут хитами вечера. В начале 80-х годов выбор музыки оставался за диджеями. Если они соглашались использовать песню, исполнитель мог стать невероятно популярным в одну ночь. Если песня молодого исполнителя звучала на танцплощадках, ему становилось гораздо проще подписать хороший контракт.

В 1981 году один из самых модных клубов Манхэттена, «Дансетерия», соблазнился песнями Мадонны. Мадонна сумела заинтересовать главного диджея «Дансетерии», привлекательного, темноволосого Марка Каминза. Со своими захватывающими танцами и сексуальной аурой Мадонна очень быстро стала главной звездой этого заведения. Каминз, наблюдавший за ее танцами с места диджея, был заинтригован. Он захотел познакомиться с ней. Что интересно, их желания совпадали.

Как-то вечером, когда Марк увлеченно вел программу, в его кабинке появилась Мадонна. Она протянула ему свою кассету и попросила включить ее сегодня вечером.

«Там есть классная песня, — сказала она. — Называется «Everybody». Она понравится всем». Каминз отрицательно покачал головой. «А что, если она не настолько хороша?» — подозрительно спросил он.

Мадонна придвинулась к нему. «Может быть, это утешит тебя, если песня окажется недостаточно хорошей? — спросила она, лаская его лицо. — О бэби, ты такой красивый!»

Марк вспоминает, что, когда Мадонна появилась в его кабине, он сразу почувствовал опасность. Но стоило ей поцеловать диск-жокея, как он полностью попал в ее руки.

Хотя теперь Каминз говорит, что ему понравились ее песни, в тот момент он все же решил их прослушать, прежде чем включать в свою программу. Он взял кассету домой, и то, что он услышал, ему понравилось.

«На следующий вечер я включил в программу «Everybody», и реакция публики была потрясающей, — вспоминает Каминз. — Это действительно была хорошая песня. Она сразу же привлекала к себе внимание. Голос Мадонны был совершенно уникальным, что особенно удивительно при таком посредственном качестве записи».

Марк Каминз был профессиональным диджеем, но в душе он лелеял мечту когда-нибудь стать настоящим продюсером. Он уже не раз пытался начать свое дело. В Мадонне он увидел свой шанс. Она могла сделать карьеру и потянуть его за собой. Каминз предложил Мадонне партнерство: он найдет для нее хороший контракт на студии звукозаписи, а она позволит ему стать продюсером своего первого альбома. Мадонна, страстно мечтавшая о записи и переживающая, что у нее ничего не выходит, сразу же согласилась. Ее голос дрожал от слез: «Может быть, у нас что-нибудь получится. По крайней мере, я на это надеюсь». Хотя Мадонна казалась чрезвычайно самоуверенной, в глубине души она очень страдала и была страшно уязвимой.

Совершенно естественно — и вполне предсказуемо, — что отношения между Мадонной и Марком Каминзом очень скоро переросли в интимные — они стали любовниками. «Мадонна всегда была сексуально агрессивной, что не вязалось с ее внешностью, — вспоминал Каминз. — Она использовала свою сексуальность на сцене, но и вне сцены она была точно такой же. Ей было трудно сопротивляться».

Захватив с собой новую любовницу, Марк Каминз понес ее кассету Майклу Розенблатту, молодому, подающему надежды менеджеру студии «Уорнер Бразерс Рекордз». Розенблатт мечтал открыть молодое дарование. Каминз и Мадонна сидели в кабинете Розенблатта и наблюдали за тем, как он слушает демонстрационную кассету. Когда закончилась четвертая, последняя песня, он перемотал пленку и прослушал ее еще раз. «Запись была хорошей, — вспоминает он и, вторя тем, кто слушал эти записи до него, говорит: — Но не выдающаяся. Однако в этой девушке, скромно сидевшей в моем кабинете, было что-то необычное. Что бы это ни было, но она меня поразила. Я знал, что ко мне пришла настоящая звезда».

К восторгу Мадонны, Майкл Розенблатт предложил ей контракт: пять тысяч долларов авансом плюс роялти и гонорар за тираж — по тысяче долларов за каждую записанную ею песню. Все произошло очень быстро. Все годы страданий, унижений, борьбы и надежды, страхов и волнений остались позади. Мадонна Чикконе подписала контракт. Однако без еще одной подписи контракт нельзя было считать полностью оформленным. Его должен был подписать президент компании Сеймур Стайн.

(Примечание. Компания «Сэр» была образована в 1966 году Сеймуром Стайном и Ричардом Готтерером. Через десять лет она вошла в группу «Уорнер Мьюзик». В 80-е и 90-е годы Стайн сотрудничал не только с Мадонной, но и со многими другими известными исполнителями. В настоящее время Стайн является президентом и главным управляющим компании «Сэр Рекордз», а также президентом Зала Славы рок-н-ролла.) К сожалению, в тот момент Стайн лежал в больнице, приходя в себя после операции на сердце.