Мир приключений. 1984 год - Александр Кулешов

Рамиро так настойчиво уговаривал, что Педро Родригес доложил о его опасениях в Гавану. Однако там решили не спешить, а лишь усилить наблюдение за действиями агентов. В результате в распоряжении органов безопасности оказались ценные сведения о работе отдельных ячеек контрреволюционного подполья, были засечены новые связи, обнаружены остатки уже ранее разгромленных групп.

Прошло четыре недели, и Рамиро вновь высадился у островка Эскивель. Он привез с собой крупную сумму денег для лейтенанта Фауре Павона. Рамиро надлежало провести его формальную вербовку. За согласие лейтенанта постоянно работать на “Альфу” в банк, который он укажет, на его имя должно быть положено двадцать тысяч долларов, не считая определенных сумм вознаграждений за выполнение каждого задания. Рамиро доставил и портативную рацию РС-48, на которой следовало научить работать Фауре. И это задание он выполнил успешно, возвратившись в Майами вместе с пятью агентами — живыми м невредимыми. Акции Рамиро неимоверно возросли.

В ЦРУ им были довольны. Счет его в банке “Джефферсон Нсйшнл”, отделение Майами-Бич, заметно рос. В отделах же приступили к разработке планов более интенсивного использования нового и бесперебойно действовавшего “окна”. Вскоре Фауре Павон сам принял в одну ночь сразу восемь человек. Рамиро, который сопровождал этих людей на надувных лодках до островка Верде, успел сообщить старому рыбаку, что “группа представляет собой повышенный интерес, так как ее высадке придают особое значение”.

Когда уже на рассвете вторая четверка — прибывшие были одеты в форму вооруженных сил Кубы — выбралась на топкий берег восточнее Караатаса, из зарослей кустарника донеслось властное приказание:

— Стой! Кто такие?

Черный как смоль, с кошачьими повадками крепыш сорвал с груди автомат, остальные повалились на мокрую землю, но Фауре, опережая выстрел, придержал автомат и крикнул:

— Солдат Фатуте, это свои! На пост!

— Слушаюсь, мой лейтенант! — Солдат козырнул и пошел прочь.

По стволу поваленного дерева он перебрался через чистое, не поросшее болотной растительностью место. Еще через миг он скрылся бы в мангровой чаще. Фауре взял из рук крепыша автомат и пустил очередь в спину солдата. Тот взмахнул руками, выронил винтовку и повалился лицом в вонючую жижу.

— Уходите скорее! Контакт со мной через Центр. Быстрее! — Фауре знал, что каждый агент имел свою рацию.

Крепыш получил свой автомат обратно из рук Павона и, пока остальные поднимались, направился туда, где упал солдат:

— Ты что? — спросил Павон. — Уходить надо!

— Прежде добить надо!

— Это дело мое! И так стрельбу открыли. Быстрее, пока живы! Здесь рядом еще пост. Уходите! Связь через Центр!

К крепышу присоединился было агент, у которого вместо оружия в руках поблескивал нож, но старшему группы передалось небезосновательное волнение Павона, и он крикнул:

— Выполнять приказ! Отходить!

Сцена с солдатом, разыгранная специально, чтобы на время прикрыть “окно”, удалась. Фауре был не только хорошим шахматистом, но и превосходно владел оружием самых разных систем. Ни одна из пуль пущенной им очереди не задела солдата.

Однако таким образом был создан предлог подольше задержать группу на острове. Преследовалась цель заставить ее членов действовать вне рамок заранее отработанного в деталях плана. В подобных ситуациях агенты разведслужб обычно вынуждены переходить на запасные варианты, вести себя по своему усмотрению, выявляя при этом методы, принятые (в данном случае) в ЦРУ, раскрывая убежища, приготовленные на случай длительного оседания, давая в руки контрразведывательных органов материал, по которому можно судить о наличии запасных “окон”.

Наблюдение первых же дней показало, что в группу входили два американца. Их интересовали сведения сугубо военного характера.

Один из янки сразу направился в порт Кабаньяс, где связался с мотористом, работавшим в запретной зоне порта. Радиосеансы этого разведчика были запеленгованы и записаны, но код, которым он пользовался, раскрыть не удалось. Не удалось и удержать его под контролем. Получив сведения от моториста, он как сквозь землю провалился. А неделю спустя после того, как янки исчез из поля зрения сотрудников оперативной группы, поблизости от островов Иннес-де-Сото, что напротив порта Ла-Эсперанса, засекли неизвестную подводную лодку. Скорее всего, она приходила за этим ловким разведчиком.

Второму янки устроили аварию. Автомашина, в которой он ехал с одним из действовавших на Кубе агентов, столкнулась с грузовиком и скатилась в кювет. Агент отделался легким ушибом, и его не стали задерживать, американца же, который сломал руку и от боли потерял сознание, доставили в больницу. Осмотр его вещей и документов заинтересовал полицию. Но после первого допроса разведчика обнаружили в палате мертвым. Он отравился ядом из капсулки, зашитой у него под кожей на левой руке.

Тем временем Рамиро, который на сей раз ожидал возвращения членов группы в доме старого рыбака, регулярно выходил на связь. Он сообщил, что солдата, в которого стрелял лейтенант, разыскали, и на этом оборвал передачу. Через неделю — Рамиро хорошо знал, как все эти дни нервничали в ЦРУ, — он объяснил, что возникли обстоятельства, которые мешали ему работать, и что найдены винтовка и обрывки одежды солдата, а труп его съеден крокодилами. Обстановка в районе напряженная. Лейтенанта Павона вызывали на доклад к начальнику — вначале в главный город провинции, а затем и в Гавану.

Два месяца наблюдения дали ценный материал, и, когда стало ясно, что дальнейшая слежка ничего нового не даст, Рамиро сообщил по радио о готовности вывести группу в море и без осложнений с этим справился.

Затем через “окно” Фауре Павона на Кубу отдельными партиями было заброшено еще девять человек, которые осели в Гаване и других городах.

Прошел почти год с того дня, когда Рамиро получил удар по голове рукояткой от руля. Органы безопасности Кубы собрали за это время обширный компрометирующий ЦРУ и организации кубинских контрреволюционеров материал. Назрела необходимость проводить операции по ликвидации вражеской агентуры. Но…

Но прежде следовало возвратить Рамиро Фернандеса на Кубу… В противном случае он, вне всякого сомнения, подвергался бы серьезному риску.

Между тем руководство ЦРУ, как нарочно, больше не использовало его по мелочам. Им не хотели зря рисковать. Так везде в один голос и отвечали ему: “Эль Гуахиро, вы ценный человек! Разве можно рисковать вами, часто ставить вашу жизнь на карту?”

На самом же деле Рамиро грозила опасность. Кому-то в аналитическом центре ЦРУ пришла в голову мысль: не является ли странным тот факт, что все задания, даваемые Эль Гуахиро — шахматисту в течение года, выполняются без сучка и без задоринки, в то время как усилия, направляемые по другим каналам, взять хотя бы “Белую розу”, “Альфу”, “Омегу”, Революционную хунту и другие антикастровские организации, терпят провал за провалом?