Тихая ложь (ЛП) - Нева Олтедж

— Ладно. Пойдем купим эти кроссовки.

Сиенна стоит перед большим зеркалом в местном супермаркете и смотрит на свое отражение. Это единственное место, открытое в это раннее утро, где есть то, что нам нужно. Я не был уверен, как она отреагирует на то, что я поведу ее сюда, а не в привычный магазин, но она даже глазом не моргнула — вошла так, как будто делала это каждую неделю своей жизни. Было забавно, как она обрадовалась, хотя и пыталась это скрыть, обнаружив, что одежда продается всего в нескольких проходах от свежих продуктов. Она настояла на том, чтобы мы купили еще и коробку мандаринов, и теперь мне приходится таскать ее, пока Сиенна примеряет различную спортивную одежду.

Наряд, который она надела, состоит из бледно-голубой толстовки и подходящих к ней тренировочных штанов в сочетании с белыми кожаными кроссовками. Не знаю, видел ли я когда-нибудь, чтобы кто-то выглядел таким несчастным, как Сиенна, оценивающая свою одежду. Она что-то бормочет, и я перевожу взгляд на ее губы.

— …даже не настоящий цвет. Дурацкий вымытый синий. Это угнетает.

— Этот цвет вызывает у тебя депрессию?

— Да. Очень.

Я оглядываюсь по сторонам и замечаю продавщицу, стоящую у стеллажа с куртками. Оставив жену наедине с ее бормотанием, я подхожу к женщине.

— Мне нужно, чтобы вы нашли для меня самый нелепый спортивный костюм, который есть у вас в магазине.

Глаза продавщицы удивленно расширяются.

— Самый… нелепый?

— Да. То, что не купит ни одна здравомыслящая женщина. Яркие цвета. Неоново-оранжевый. Идиотский звериный узор ужасного цвета. Или что-то блестящее. И обувь тоже.

— О… Я посмотрю, что можно сделать.

Служащая убегает и возвращается через пять минут, неся подходящие толстовку и брюки. Комплект имеет яркий лавандовый цвет и широкую желтую полосу, проходящую по внешней стороне штанин и рукавов. Блесток нет, но завязки на брюках сделаны из атласа и имеют тот же желтый оттенок, что и полоски.

— Этого должно хватить. — Я киваю. — Кроссовки?

Она поднимает пару кроссовок. Подошва белая, но по бокам разноцветный рисунок. Я беру одну из них из поднятой руки продавца, чтобы получше рассмотреть. Куча маленьких разноцветных кроликов.

— Отлично. — Я собираю одежду и вторую обувь и возвращаюсь к жене.

В тот момент, когда Сиенна видит, что я несу, она подбегает, чтобы схватить все это, и бросается в ближайшую раздевалку. Я прислоняюсь плечом к боковой стенке примерочной напротив Сиенны и наблюдаю за ее ногами через щель между полом и дверью. Она прыгает на одной ноге, надевая спортивные штаны. Небольшая улыбка тянется к моим губам. Я не помню, когда в последний раз меня кто-то так забавлял. В течение многих лет работа была единственной радостной вещью, наполнявшей мои будничные дни. Но теперь это не так. Маленькая чертовка в безумной одежде и с озорной улыбкой занимает большую часть моего внимания.

Очарование. Да, я совершенно очарован своей искрометной женой, и будь я проклят, если знаю, почему. Она слишком молода, эксцентрична, постоянно улыбается и солнечна до ужаса. Дело в том, что я не люблю веселых людей. Никто не может быть счастлив все время. Если они так себя ведут, значит, они либо глупы, либо притворяются. И если в чем я уверен на сто процентов, так это в том, что моя женушка далеко не глупа. Даже если то, как она себя ведет, может легко убедить людей в обратном. Но это они дураки, раз не видят того, что мне и так ясно.

Дверь со скрипом открывается, и на пороге появляется Сиенна в отвратительном лавандовом наряде. Я не понимаю, как она может выглядеть так красиво в такой идиотской одежде. Она улыбается, достает телефон и делает селфи, поджав губы.

— Ты выкладываешь это в социальные сети? — спрашиваю я.

— Конечно. А что?

— Просто спросил. — Как только вернусь домой, я поручу Мирко что-нибудь сделать с ее аккаунтами в социальных сетях. Он регулярно взламывает правительственные сайты, поэтому должен знать способ скрыть изображения Сиенны. Никому, кроме меня, не позволено пускать слюни на фотографии моей жены. Вчера утром, когда Сиенна еще спала, я быстро сфотографировал ее в постели на свой телефон. До сих пор не знаю, зачем я это сделал.

По пути к кассе мы проходим через отдел домашнего декора, где две длинные полки уставлены различными безделушками — сухими цветами, стеклянными статуэтками, рамками для фотографий и другими подобными предметами. Сиенна останавливается перед чашей, наполненной шариками разных цветов. Сиенна с восторгом вскрикивает, глядя на стекло и проводя пальцами по блестящим шарикам. Давно я так не радовался, как она, горстке дурацких стеклянных жемчужин. Клянусь, эта женщина, должно быть, в прошлой жизни была вороной, раз ее так завораживают блестящие вещи. Невозможно не поддаться ее очарованию. Странное теплое чувство разливается в моей груди, когда я вижу, как счастлива моя жена, и я жажду видеть больше этой чистой радости.

Хоть я и знаю, что она с самого начала мне лгала.

* * *

— Мы пойдем по тропинке вдоль деревьев, — говорю я, закрывая за Сиенной дверь машины. — Идем.

— Значит, ты всерьез собирался бегать?

— Я не часто шучу, Сиенна. Давай. Иди впереди меня. Просто следуй по пути.

— Почему бы тебе не идти впереди?

— Я хочу, чтобы ты была у меня на виду, чтобы не побежала обратно в дом, когда я не смотрю.

Ее плечи опускаются, но она отворачивается и начинает бежать к деревьям. Я следую в нескольких футах позади, поддерживая ее темп и любуясь ее милой попкой в облегающих спортивных штанах. Это одна из причин, по которой я настоял на том, чтобы она шла первой по тропе. Другая — я не замечу, если она что-то скажет позади меня.

Когда мы проходим мимо участка газона, где Бели сгребает листья, Сиенна останавливается и что-то говорит ему. Кто-то должен был предупредить ее, что этот старый сукин сын асоциален и никогда не разговаривает с людьми. Я отхожу на несколько шагов в сторону, делая вид, что разминаю подколенные сухожилия, и наблюдаю за перепалкой между моей женой и садовником. Я ни разу не видел, чтобы он улыбнулся, поэтому видеть, как он разражается смехом и показывает большой палец, просто невероятно. Сиенна машет ему рукой и идет дальше.

— Что она сказала? — спрашиваю я, подходя к старому ворчуну.

— Ваша жена нашла мне новое место.

— Место? Для чего?

— Для моих лилий. — Он улыбается и продолжает сгребать листья.

Я качаю головой и продолжаю