Мафия - Анатолий Безуглов

И тут откуда-то сбоку словно вспыхнула молния. Чикуров обернулся и увидел незнакомого бородатого молодого человека с фотоаппаратом.

Это был Вадим Снежков.

Фотовспышка осветила вестибюль еще раз, после чего Снежков угрожающе пошел на Игоря Андреевича. Эвника в страхе отскочила в сторону.

— Думаешь, если следователь, если из Москвы, то тебе все можно? — задыхаясь от гнева, прошипел молодой человек. — Чужую невесту голой рисовать, соблазнять?

От неожиданности Чикуров не знал, что и сказать.

— Молчишь, гад? — надвигался на него бородатый.

— Вы что?.. — только и успел вымолвить следователь.

В следующее мгновение Снежков схватился за лацканы чикуровского пиджака. Глаза у него были бешеные.

— А ну, руки! — Игорь Андреевич ребрами обеих ладоней резко ударил по запястьям Снежкова, освободившись от захвата.

Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы в вестибюль гостиницы не вбежал старший лейтенант милиции, ища кого-то глазами. Молодой человек отпрянул от Чикурова, зло бросив:

— Еще встретимся!

— Ой, не советовал бы, — спокойно проговорил Игорь Андреевич и отправился навстречу старшему лейтенанту.

— Иди, иди, — огрызнулся Снежков.

— Товарищ Чикуров, — работник милиции узнал следователя по форме, — машина ждет.

Когда Чикуров садился в милицейскую «Волгу», сквозь стеклянную стену он увидел, как Эвника что-то доказывала своему жениху.

«Ну и в дурацкое же положение я попал», — подумал он.

От неприятных мыслей отвлек рассказ начальника следственно-оперативной группы по пути на место происшествия. Оказывается, он знал Агеева. Директор фирменного магазина был в городе заметной фигурой. Имел шикарную дачу в горах и, по всей видимости, направлялся как раз туда…

Катастрофа произошла на крутом повороте шоссе.

Когда прибывшие вышли из «Волги», то увидели «скорую», спецмашины ГАИ и мотоцикл. Среди гаишников Чикуров узнал лейтенанта Роговина, того самого, который расследовал аварию прокурорской «Волги». Игорь Андреевич поздоровался с ним, как со старым знакомым.

На что прежде всего обратил внимание Чикуров — асфальт был мокрый. А в центре Южноморска — ни капли не упало.

— Так у нас нередко бывает, — пояснил Роговин. — Возможно, из-за мокрого покрытия и произошло дорожно-транспортное происшествие.

— Или же шофер задремал, — высказал предположение кто-то другой.

— Или не вписался в поворот, — добавил третий.

— А где тело водителя? — поинтересовался Игорь Андреевич.

— Внизу, возле машины, — ответил Роговин. — Охраняют.

Чтобы добраться туда, нужно было спуститься по извилистой тропинке метров тридцать. Ее осветили переносками. Имелось и несколько электрофонариков. Роговин, уже побывавший внизу, взялся показывать Чикурову дорогу, предупреждая о всяких неожиданностях.

— Игорь Андреевич, а что вы не интересуетесь самосвалом, который вас чуть-чуть не того?.. — спросил лейтенант.

— Нашли бы — сообщили, — сказал следователь, цепляясь за влажные ветки кустов.

— Почему «бы»? — произнес Роговин, в голосе которого послышались обидчивые нотки. — Недооцениваете вы ГАИ.

— Действительно нашли?

— Еще вчера, — с гордостью сказал лейтенант. — Осторожно, левее возьмите…

— Кто же тот лихач?

— Увы, — вздохнул Роговин, — обнаружил пока только самосвал. По номеру. Молодец Асадуллин, ошибся только на одну цифру.

— Странно, где машина, там и шофер, по идее. Да еще у вас есть портрет.

— Вот за портрет он вас должен благодарить.

— Кто?

— Лучший водитель второй автоколонны. Если бы не ваш рисунок, трудно было бы ему отвертеться. Понимаете, по вашему портрету нарушитель похож на Олега Попова, а этот — передовик — Заза Кахиани. Как небо и земля: черные, как смоль, кудри, породистый нос…

— Выходит, самосвал угнали?

— Совершенно верно. Кахиани приехал домой в обеденный перерыв, оставил машину на улице. У него приличный особняк… Вышел через полчаса — нет самосвала… А нашли мы машину за городом, в чащобе, целехонькой и невредимой.

— В котором часу произошел угон?

— По словам Кахиани — около двенадцати. Именно в это время он обычно приезжал обедать.

Они добрались до дна ущелья. Резко пахло горелой резиной. Чикуров и Роговин подошли к группе людей. Среди тех, с кем он познакомился, был мужчина в белом халате.

— Судмедэксперт Хинчук, — представился он.

— Что скажете? — спросил Игорь Андреевич. Судмедэксперт подвел следователя к трупу водителя,

залитому кровью.

— Как видите, множественные ранения. Это оттого, что он выпал из машины, когда та летела по откосу. Я предполагаю, что причиной смерти явилась черепно-мозговая травма. Но окончательно покажет вскрытие.

Чикуров и Роговин решили осмотреть автомобиль. Он находился метрах в двенадцати. Это была «тойота». Вернее — все, что от нее осталось: голый обгоревший остов.

— Здорово рвануло, — сказал лейтенант. — Пламя озарило все ущелье. Поэтому и заметили с дороги…

Они помолчали. Сверху на них глядели огромные южные звезды. Великолепная природа дышала прохладой. Трудно было это сопоставить с тем, что меньше часа назад здесь произошла трагедия.

Вдруг неподалеку почти над самой землей бесшумно промелькнул силуэт крупной птицы и через мгновение раздался истошный, отчаянный писк.

— Это что? — тихо спросил Чикуров.

— Сова. Грызуна придушила.

— Мышкует, значит, в потемках, — задумчиво произнес Игорь Андреевич.

— Ой, не любит света, — подтвердил лейтенант. — Ночная хищница.

Николай Павлович Шмелев зашел ко мне со свертком в руках какой-то торжественный и грустный.

— По личному делу разрешите?

— Пожалуйста, присаживайтесь.

Шмелев развернул газету и, словно драгоценность, положил передо мной книжку в самодельном переплете.

— Никогда не делал подарки начальству, — произнес он смущенно, — но вам теперь можно…

Я не знал, как себя вести. Уж больно Николай Павлович вел себя необычно. Книга была старинная, с «ятями». Герцен, лондонское издание.

— Это же редкость, — сказал я. — Нет-нет, не могу принять.

— У меня еще один экземпляр. Не обижайте старика. Я знаю, что вы любите умные книги.

— А вы?

— Я истинный книголюб. В том смысле, что для меня важнее сам раритет, чем то, что в нем написано. И давно уже убедился: мудрость великих ничему не учит и не имеет к жизни никакого отношения.

— Разочаровались?

— Пожалуй, и не очаровывался… Разрешите перейти к делу?

— Слушаю, Николай Павлович.

— Две просьбы. Одна — дайте три дня отпуска без содержания. В Москву нужно, на свадьбу…

— Уж не надоела ли холостяцкая жизнь? — подтрунил я над ним.

— Господь с вами! — отмахнулся Шмелев. — Внучка замуж собралась. Только закончила медицинский и вот вчера ошарашила. Спрашиваю, что так скоропалительно? Оказывается, ее избранник — дипломат, а не женатиков для заграничной работы не оформляют… Отпустите?

— Раз такое дело…

Он протянул мне заявление, и я поставил разрешительную резолюцию.

— Ну а вторая просьба? Небось тоже отпуск, внеочередной?

— Бессрочный. Решил на пенсию. — Он протянул мне еще одно заявление.

— По-моему, спешите, Николай Павлович. Вот закончите дело Киреева…

— Нет-нет, — поспешно сказал Шмелев. — Так мне дадут прокурорскую пенсию, а это, сами знаете, сто шестьдесят рэ. Ну а если выгонят — всего сто двадцать плюс позор на всю оставшуюся жизнь.

— Что так мрачно? — удивился я. — Не верите в свои силы?

— При чем здесь силы? Ни одно мое дело не посылали на доследование. Никогда! И оправдательных приговоров по ним не было. Киреевское тоже шло нормально. А как приехал московский важняк — дело на глазах разваливается. Свидетели гибнут один за другим… Вот и Агеев…

— Как? — вырвалось у меня. — Скончался?

— Да. В больнице, не приходя в сознание. Если считать и его шофера, Суслова, выходит, еще двух потеряли. А вчера, представляете, допрашивал шашлычника. По оперативным данным, он буквально озолотил Киреева… Да, говорит," давал, но попробуйте доказать! Прямо в лицо смеется. Впервые почувствовал, что у меня нервы не выдерживают. Отработался, значит. Можете со спокойной совестью отпускать старого конягу. Проку от меня уже не будет.

— Конечно, вы имеете право, — сказал я невесело. — И так переходили семь лет. И все же я воздержусь от решения до вашего возвращения из Москвы.

— Бесполезно, — твердо сказал Шмелев. Я знал, что свое решение он не переменит.

— Чикуров где?

— У себя. Мрачнее тучи. Зачем-то еще раз ездил на место аварии машины Агеева.

— Скажите Игорю Андреевичу, что ко мне заглядывал спецкорр московской газеты. — Я глянул в свои записи. — Мелковский Рэм Николаевич. Хочет встретиться с Чикуровым и с вами завтра в три часа дня.