Воспоминания охотничьей собаки - М. Эльберд

Зауэр, мрачно глядя в землю, отошел в сторонку и скрылся за оградой сада.

Джульбарсы, качаясь на поджатых ногах, лениво переругивались друг с другом и преданно-голодными глазами заглядывали в угрюмое лицо Лесничего.

Все ясно. Охота была неудачной. Плохо начали сезон. По людям это было видно особенно хорошо. Все они сейчас торопились домой. Никто не имел желания провести вместе еще хотя бы полчаса. В удачные дни, когда в машинах лежат туши убитых зверей, бывает совсем по-другому. Тогда допоздна светятся окна белого особнячка, увитого виноградными лозами.

Я повернулась и пошла к себе. Едва я успела добраться до своей будки, как начался дождь. Он был тихий, несмелый, но его мелкие капельки стояли сплошной завесой. И всю ночь лилась эта холодная вода на соскучившуюся по ней землю. Утром дождь кончился, кончился постепенно, нехотя, однако небо все еще хмурилось, а тут еще ветер поднял свой нудный нескончаемый вой.

Ночью я не сомкнула глаз: страшно болели все мои кости, а старый секач все-таки нанес визит, и это был единственно светлый момент за всю долгую осеннюю ночь. На несколько минут я забыла о собственных горестях и с упоением полаяла на полудохлого зверя, который, возможно, остался мне благодарен за то, что я из-за дождя обнаружила его не сразу и дала ему время для отыскания нескольких картофелин.

На охоту ездили еще один раз и снова без меня. И без Палыча, которого я уже давно не вижу. А охота опять оказалась безрезультатной. Ездили туда, где звери не так доступны, как в нашем хозяйстве, туда, где нужно иметь выносливость, терпение и настоящее охотничье чутье.

Но вот, наконец, собрались погоняться за свиньями и в нашем лесу, который за последние дни посветлел, погрустнел и притих в спокойной задумчивости о грядущих переменах. Я была уверена: уж на этот раз возьмут и меня. Должен ведь Директор учесть уроки первых пустых поездок! И должен вспомнить, что никто лучше меня не знает всех секретов нашего лесистого предгорья.

Однако я жестоко ошиблась. Когда в самый разгар сборов я подошла, униженно виляя хвостом, к группе егерей, Лесничий без лишних разговоров взял меня за ошейник, быстро отвел на огород и, не успела я опомниться, как оказалась привязанной к собственной будке.

Уехали.

Без меня.

Пришла через полчаса Хозяйка, жена Лесничего, налила мне в миску пенсию, т. е. похлебку из пшена, и отстегнула цепочку от ошейника. Я поела и легла около будки. Настроение было паршивое. Чего уж там говорить. Правда, суставы не болели. Стояла тихая и теплая погода. Опавшие за последние дни листья успели даже высохнуть.

Я вытянула свои передние лапы, положила на них голову и вдруг услышала раскатистое эхо недалекого выстрела. Я вскочила, как укушенная, и очертя голову помчалась в лес. Задыхаясь в бешеном азарте, я бежала между глубокими колеями лесной дороги, туда, на звук только что отгремевшего выстрела, и стонала и хрипела и почти плакала от нетерпения, не в силах выдержать медленное течение секунд и минут, которые отделяли меня от места событий.

Уже совсем близко грохнули почти одновременно еще два выстрела. Это было чуть правее от меня, а левее — послышались протяжные крики егерей-загонщиков и визгливый лай одного из Джульбарсов. Я остановилась и прислушалась. Да, гай заканчивался. Сейчас эта дорожка пересечет просеку, на которой стоят в засаде охотники, и когда я подбегу к ним, загонщики с собаками как раз дойдут до линии застрела. Я перешла на легкую рысь, чуть забирая влево: может, натолкнусь на зверя, бегущего не к засаде, а в сторону. Тогда я успела бы его «завернуть» к охотникам. Только я подумала об этом, как вдруг послышался шорох листвы и старательно сдерживаемое дыхание. Еще мгновение, и я нос к носу столкнулась с молодой, но крупной свиньей. Я отрывисто тявкнула и взъерошила шерсть на загривке. Свинья быстро повернулась и, ломая ветви мелкого кустарника, бросилась туда, где ее мог встретить кусочек горячего свинца. Я снова подала голос и, огибая слишком густые заросли, держась опять-таки левее, неторопливыми, но широкими скачками помчалась следом за ней. Перед просекой свинья приостановилась и с шумом втянула в себя воздух. Мне пришлось еще раз пугнуть ее как следует, и она с огромной скоростью вынеслась на просеку. Три скачка ей нужно было сделать, чтобы вломиться в чащу терновника на той стороне просеки и скрыться, как мышь в куче соломы, но за это время она могла поймать — вернее, ее могли поймать — две пули. Рявкнули один за другим два выстрела, и я увидела, как в двух местах взметнулись вверх клочья мягкой земли на свежевспаханной просеке.

Я вышла к охотнику, который упустил зверя и, не спеша, оглядела его с ног до головы. Незнакомый. Раньше нам не приходилось вместе работать. Он смущенно взглянул на меня и стал с преувеличенным вниманием осматривать свое новенькое ружье. Однако не нашел, кажется, того, что искал в открытых стволах, и сокрушенно покачал головой.

Гость был, наверное, очень важный: к нему сходились все остальные охотники, егери и собаки. А скоро подъехали и машины. Мое чутье, собачья моя интуиция подсказывали мне, что такие Большие Гости бывают у нас редко.

Не хотелось попадаться на глаза Директору и Лесничему — я отошла в сторонку и легла под кустом. И вот только сейчас почувствовала, как зверски болят все мои члены. Хорошо еще, что разговоры людей меня как-то отвлекали, а иногда и забавляли немножко.

— Вы в кого стреляли? — спросил Директор у Большого Гостя.

— В кабана, — виновато вздохнул он. — Огромный был кабанище! Да вот выскочил так неожиданно… К тому же далековато… (Тут я внутренне усмехнулась: во-первых, не кабан, а свинья, во-вторых, не такая уж огромная, а в-третьих, совсем не далековато. А главное, ни о какой неожиданности не могло быть и речи. Ведь Гость слышал и мой голос, и шумный бег зверя.)

— Да-а-а… — разочарованно протянул Директор. — Ну ничего! В следующем гаю обязательно убьете.

— Что-то никак не везет, — сказал другой охотник. — Мы с товарищем тоже промазали…

Ему ответил мой Лесничий:

— Вы промахнулись — это, конечно, жаль. Кабан был хороший. Зато вашему товарищу стрелять было нельзя. На него вышла совсем молоденькая косуля и… — Лесничий заметил меня и осекся. — Это еще что такое?! Вы только посмотрите! — (Я зажмурила глаза и отвернулась). — Старуха Картечь явилась!

Директор подошел ко мне и громко расхохотался.

— Ах, душа твоя браконьерская! Не выдержала, а?!

— Она, что, сама разве пришла? — спросил заинтересованный Большой Гость. — Он наклонился и ласково погладил меня по голове. Я глянула ему в лицо, и он чуть-чуть покраснел.