Аки лев рыкающий - Бабицкий Стасс

– Да, да! Убийца схвачен?

– А это ваш шоффер Есу? – пристав вышел из-за стола нам навстречу.

– Ийезу, – поправил я.

– По телефону трудно разобрать… Господин Мармеладов предупредил, что нужно арестовать этого вашего Есу за убийство московского мещанина Осипа Денежного.

– Зденежного, – снова поправил я.

Но старик не слушал. Он обернулся к двум здоровякам, развалившимся на диване, и скомандовал:

– Упакуйте его, хлопцы!

Князь оторопело посмотрел на полицейских. Закудахтал, словно квочка:

– Как? Как? Как же?

Но дальше ничего выдавить не сумел. Мне удалось возмутиться чуть более осмысленно:

– Тут явная ошибка! Вы должны схватить гонщика Луи…

Меня прервало громкое рычание. Не звериное, нет. Дьявольское.

Скромный и тихий Ийезу в один миг преобразился, будто оборотень из грошовых книжонок, которыми торгуют на ярмарках. Он отшвырнул дюжих полицейских, ударил в живот пристава – тот согнулся пополам, хватая ртом воздух, – и бросился к выходу. Князь поднял руку, чтобы его задержать, но куда там. Попробуйте остановить бегущего слона или носорога! Бесполезно.

Абиссинец распахнул двери и замер. Отступил, медленно поднимая руки. Что за странные танцы? Шаг вперед, два назад…

Но тут я увидел, что прямо в черную переносицу упирается стальное острие. Я сморгнул дважды – не мерещится ли все это?! Или я схожу с ума? Что за рыцарь со шпагой вдруг появился в Торжке, дабы вершить правосудие?

Ийезу отступил еще на три шага, под напором невидимой руки, и на пороге возник г-н Мармеладов. Ох, ловкач! Оказывается, в его старой и потрепанной трости скрывался потайной клинок, который теперь весьма пригодился.

– Я же телефонировал, что убийца очень опасен и двух увальней будет недостаточно, чтобы скрутить его, – спокойно сказал сыщик.

– По этому проклятому аппарату хрен чего расслышишь! – оправдывался седоусый, поднимаясь. – Мне показалось, что двух достаточно. Я и отослал остальных патрулировать по кварталам.

– Недотепы! Надеюсь, африканец никому не успел причинить вреда? – г-н Мармеладов отвел глаза от лица убийцы, чтобы бросить взгляд на меня и князя. Отвлекся всего на секунду, но абиссинский демон этим воспользовался. Резко ударил руками по клинку, сразу с двух сторон. Шпага сломалась у основания, отлетела в сторону и вонзилась в дощатый пол.

– Сучий курдюк! – воскликнул пристав, бросаясь на шоффера. – Ужо я тебе…

Но тут же свалился, оглушенный ударом в ухо. Ийезу выпрыгнул в окно, мягко кувыркнулся в бурьяне и побежал к автомобилям.

– Стой, собака! – вопил князь, колотя кулаками по подоконнику. – Немедленно вернись!

Беглец вскочил в драндулет Пузырева, фыркающий мотором, но на кочковатой дороге – о, как же замечательно, что в России такие отвратительные дороги! – разогнаться ему не удалось. Этот небольшой гандикап решил исход дела.

Сыщик вышел на крыльцо, где Иван шептался с Луизой о чем-то приятном.

– Г-жа Гигельдорф, простите, что отвлекаю в столь неподходящий момент. Вы ведь не откажетесь еще раз продемонстрировать свою изумительную меткость?

– Хотите, чтобы я застрелила шоффера? – спросила девушка.

– Помилуйте, что вы такое говорите? Достаточно прострелить задние колеса.

– Извольте.

– Погодите! – возмутился Пузырев. – Это же мой драндулет.

Выстрелы заглушили его слова.

Сперва показалось, что г-жа Гигельдорф промахнулась – автомобиль продолжал движение по прямой, как ни в чем не бывало. Но через мгновение его занесло влево, бордовый нос врезался в каменную колонну Путевого дворца, сминаясь гармошкой. Шоффер ударился головой о руль и потерял сознание.

– Надеюсь, теперь вам ничто не помешает его арестовать? – бросил г-н Мармеладов приставу, наблюдавшему из окна участка.

– Твою в душу… Мать, – только и смог вымолвить старик.

Очевидно, за все годы службы в сонном городишке на его долю не выпадало столь ярких приключений.

Все устремились к Путевому дворцу. Мы с г-ном Щербатовым доковыляли последними. Князь еще не отошел от шока, дрожал и тряс головой, словно контуженный. К этому времени Ийезу уже сковали запястья железными наручнями, а на шею набросили скользящую петлю.

– Это чтоб не сбежал, – пояснил пристав. – Ежели бузить начнет, затянем потуже… Понял, уголек? Не в твоих интересах рыпаться!

Седоусый заискивающе улыбнулся сыщику.

– А, вот еще что… Сказать по правде, мне бы хотелось представить в рапорте, что полиция сама захватила убивца. Без помощи посторонних. В смысле, гражданских лиц. С вас ведь не убудет, господа? А мне пенсион выйдет чуток побогаче.

Г-н Мармеладов кивнул.

– Покорнейше благодарю! – поклонился пристав.

Пузырев ходил вокруг разбитого автомобиля с потерянным видом.

– Посмотрите, во что превратился мой драндулет, – вздохнул изобретатель. – Пропали труды, погибли надежды. Кому я теперь его покажу?

– Газетным репортерам, – подмигнул сыщик. – Они наверняка заинтересуются лихой погоней, распишут во всех красках, да еще и приврут изрядно. Зато фотографию вашего драндулета напечатают. Им разбитый автомобиль выгоднее целого – больше читателей привлечет.

Князь, не имея сил держаться на ногах, сел в шофферское кресло. Тронул руль, перепачканный кровью из разбитого носа абиссинца. Жалобно посмотрел на сыщика.

– До сих пор не укладывается в голове то, что здесь произошло. Чтобы мой Ийезу… Тихий и скромный Ийезу!

– Сами знаете, кто порой заводится в тихом омуте, – негромко произнес г-н Мармеладов.

– Но как… Выходит, злодей все это время ехал с нами в одной машине. А мы и не догадывались…

– Почему же? Я с первой минуты заподозрил Ийезу, – огорошил нас сыщик. – Ведь именно он нашел тело и имел достаточно времени, чтобы сломать шею Осипа. Только мотив был непонятен, поэтому я решил не торопиться с выводами.

– Но… Но… Но…

Князь снова превратился в наседку, и я поспешил ему на выручку:

– Когда вы окончательно убедились в виновности абиссинца?

– Когда он переменил перчатки.

– Что-о-о?!

Мы все оглянулись на шоффера. На руках у него были белые перчатки… Хотя я точно помню, что на старте Ийезу щеголял в голубых, под цвет фуражки.

– Ах ты… Боже мой! – пробормотал Николай Сергеевич. – Это ведь я взял запасные перчатки. Белые, да-да! Хотелось, чтобы этот олух эффектнее смотрелся на фотографиях в Петербурге, после финиша. Но я и не заметил, что изверг надел их раньше.

– Это случилось в Завидове, – подсказал г-н Мармеладов. – Я задумался: зачем? Ответ напрашивался только один: Ийезу порезался о модный уголок на воротнике жертвы. Тонкая, но острая сюрлекола распорола перчатку и ладонь. Сразу внимания на рану он не обратил, но позже ткань пропиталась кровью. Надо сказать, князь, нервы у вашего шоффера крепкие. Ийезу не стал паниковать. Дождался удобного момента, – пока мы допрашивали офицера, – незаметно удалился, вымыл руку, перевязал тряпицей и надел другие перчатки. Вуаля!

– Почему же вы не велели арестовать его прямо там же, в Завидове? – спросил я.

Сыщик покачал головой.

– От меня по-прежнему ускользал мотив убийства. Можно нафантазировать дюжину правдоподобных версий, но правда всегда одна. Она раскрылась позднее, когда Луиза, а вслед за ней и безутешный вдовец, поведали о бегстве Матильды, ее беременности и последующей смерти. Вы не задумывались, господа, кто был тот лекарь-недоучка, погубивший несчастную женщину?

Мы с князем пожали плечами, но Пузырев – смекалистый чертяка! – догадался:

– Неужели… Ийезу?!

– Без сомнений, – подтвердил сыщик. – В Твери Иван рассказал мне о чудодейственном эликсире, которым абиссинец лечит вашу мигрень, князь. Так я нашел недостающий фрагмент головоломки. Ийезу весной ездил к фельетонисту, в Рузу. Сварил зелье, чтобы вызвать преждевременные роды у Матильды, но что-то напутал с компонентами или с дозировкой. Так он невольно стал убийцей.

Мы помолчали, обдумывая сказанное.

– Выходит, Осип был единственным свидетелем того преступления и шантажировал Ийезу? Грозился разоблачить? – предположил я. – Потому тот и свернул ему шею, когда выпала удачная возможность?