Любовный треугольник - Диана Машкова

– Понял, – Глеб быстро встал и запер свой шкафчик, – уже иду.

– Бегом!!! – отдал приказ Петрович.

Глеб послушно ускорился. Он уже знал, что стоит замешкаться хоть на минуту, и начальник поднимет хай.

Петрович был приличный мужик – не пьющий, ответственный, но прикрикнуть любил. Хотя чего еще, собственно, ожидать от прапорщика в отставке? Глеб уже на второй день работы сделал для себя выводы о его характере и решил, что с начальством спорить не стоит. К приказам надо относиться как в армии, а на бредовые подколки коллег внимания не обращать. Раз деньги нужны, работай спокойно, и все.

Конечно, изобрести такую теорию было проще, чем жить по ее законам, но Глеб старался изо всех сил. Зарплата и график работы того стоили. В своем городишке, даже магическим образом успевая на четыре работы одновременно, он бы и половины не получал! А здесь – деньги хорошие, платят вовремя и график супер: сутки через трое – он и учиться сможет.

Лишь бы поступить только! Первый экзамен уже послезавтра. И здесь повезло: сменами меняться ни с кем не надо, отоспаться успеет.

А что до мужиков, если им нравится над ним подтрунивать – пусть шутят сколько угодно! От того, что его называют то «профессором кислых щей», то «книжным червем», с него не убудет. Живя под одной крышей с собственной матерью, он научился многое пропускать мимо ушей. Расстраивало его другое – как только выпадала свободная минута и Глеб брал в руки книгу, для него тут же находилось задание. Сначала он думал – случайность. А потом стал замечать, что никого, кроме него, не отсылают. Все курят спокойно, ведут размеренно разговоры. Но стоит ему присесть, как Петрович тут же выскакивает как черт из табакерки. Вот и сегодня – объявил всем перерыв: до прихода фуры оставалось минут сорок, если не час. На складе и в зале они закончили, значит, могли отдохнуть. Но только Глеб взял в руки учебник по биологии, как Петрович уже появился.

– В рыбный отдел сходи, – приказал он, – там надо помочь.

Глеб молча кивнул и, с сожалением отложив книгу, отправился в торговый зал. Минут десять переставлял по просьбе продавщицы ящики с рыбой туда-сюда – причем смысла этих перестановок он так и не понял, – а потом, уже возвращаясь в подсобку, и увидел ту самую девушку.

Она стояла у стеллажей: яркая, светящаяся. Фигура ее была такой – Глеб не мог подобрать нужного слова – воздушной, что ли, и он залюбовался ею не как живым человеком, а как экспонатом в музее. У Глеба и в мыслях не было подойти, заговорить: куда ему! Он только смотрел, не отрываясь, и видел перед собой богиню. Ее волосы цвета красного золота свободно распадались по плечам, а их пышный каскад еще больше оттенял хрупкость девушки. Он бы так и просидел за стеллажами с раскрытым ртом, не решаясь приблизиться, если бы она не спрятала в подарочную упаковку бутылку…

Коробка выползла из машины прямо ему на руки, и все посторонние мысли тут же пропали. Сейчас в работе нужна была концентрация: груз, который они принимали – какой-то односолодовый виски, – в размере одной бутылки стоил всей его месячной зарплаты. А если уронить целую коробку, это будет полный трындец. Тогда уж ни об учебе, ни об оплате за комнату, которую он снял неподалеку, речи идти не будет.

Глеб, ощущая в мышцах усталость, медленно шел после работы домой. Ему нравилось едва волочить ноги наперекор утреннему нервному ритму города и наслаждаться ощущениями свободного человека. Сейчас – в душ, потом часов шесть поспать – и за учебники. Завтра экзамен по биологии, и чего он не может себе позволить, так это – провала.

Он заметил, что уже сейчас начал сильно нервничать. Его охватило необъяснимое возбуждение, которое отдавалось почему-то круговертью в желудке. Откуда все это?! Сколько он ездил на разные олимпиады, сколько выступал по всему району с докладами – и ничего подобного не было.

Стоп! Только сейчас он поймал себя на том, что беспрестанно крутит головой, словно кого-то высматривает. Да не «кого-то», а именно ту рыжеволосую девчонку, чье пестрое платье он узнал бы из миллиона! Глеб тяжело вздохнул: такую девушку упустил. Лопух он и лось египетский после этого. Мало того, что номера телефона не взял – так еще умудрился зажать бутылку и сдачу. Теперь – он себя знал – будет мучиться, пока не отыщет ее и все не вернет.

Поспать ему, вопреки планам, не удалось: только он закрывал глаза, растянувшись на стареньком хозяйском диване, как видел ее лицо. Так же близко и отчетливо, как вчера, – только выражение появилось новое: не надменное и даже не раскаявшееся, а насмешливое. Словно Глеб, на которого она смотрела в этих грезах между явью и сном, был ей смешон.

Он открывал глаза и мучительно думал: конечно, смешон. А кто он такой? Всего лишь грузчик, даже еще не студент, самый обычный провинциал, каких в столице миллионы. А она! Сразу видно, что коренная москвичка: у нее уверенность в каждом жесте. Прекрасная до кружения головы. Умная – он видел ее лицо, видел выражение глаз! Если бы Глебу сказали, что такие девушки существуют, он бы никогда и не поверил. Он знал, что бывают такие, как его школьная любовь Анюта – помешанная на своей красоте. И бывают другие – синие чулки, у которых с головой все в порядке, зато с внешностью плохо. А у этой, похожей на принцессу из диснеевской сказки, все было супер. Наверное, учится в каком-нибудь престижном вузе.

Но ничего! Скоро и он станет студентом, получит хорошее образование, и глупая пропасть, которая их сейчас разделяет, исчезнет бесследно. Он сделает все, чтобы эти зеленые, как крыжовник, глаза смотрели на него серьезно, а не насмешливо.

Поняв, что уснуть уже не удастся, Глеб вскочил с кровати и, как был в трусах и майке, подсел к крошечному столу. Раскрыл учебник по биологии и, глядя сквозь строчки, которые все равно расплывались перед глазами, продолжил мечтать…

Утро началось так внезапно, словно небо вспыхнуло сразу тысячами солнц. Глеб разомкнул веки, сквозь которые в него проникал свет нового дня, и посмотрел на часы. Без двух минут семь. Он улыбнулся, похвалив свой организм за чуткость, и отключил будильник, чтобы от его трезвона не проснулись хозяева квартиры. Нечего зря будить старичков – у них и так через ночь бессонница.

Приподнятое, даже торжественное, настроение было с ним до самого начала экзамена. И пока одевался, стараясь выглядеть аккуратно, хотя гребаный костюм сидел на нем теперь как мешок. И пока боролся с разлохмаченностью волос с помощью специального геля (до Москвы он и понятия о таком не имел). И пока шел по улице, жадно шаря глазами в толпе. И пока ехал в метро, обливаясь потом под синтетической тканью. Но стоило Глебу войти в здание института, вокруг которого толпились пестрые – даже не столько в одежде, сколько в цвете лиц и глаз – абитуриенты, как приподнятость испарилась. Ей на смену пришел животный с тем, вчерашним волнением в желудке страх.