От винта, господин дракон! - Елена Владимировна Добрынина

например. И то лучше делать это безлунной ночью, чтобы не смущать благородную скотину совершеннейшим незнанием самых основ магмеханики.

Поупражнявшись вволю в подобном самоуничижительном остроумии мы расходились по домам, вполне довольные собой, чтобы на следующий день с новыми силами взяться за учебу и разработку нашей Детки.

Ага, теперь именно это словечко с легкой руки Сойера закрепилась за бывшей «драконюкой». Уж не знаю, почему парням оно так приглянулось, но теперь они даже заходя в наш павильон здоровались отдельно с нашей будущей магтехнической сенсацией — «Привет, Детка!» — и довольно ухмылялись. Вот из-за этой «детки» мы и загремели в «Вестник».

В один из вечеров, когда мы все хотели было распрощаться, Сой предложил: «А почему бы нам не заглянуть ненадолго в «Крылья и хвосты»?» И народ радостно загудел, поддерживая эту идею.

Так назывался небольшой ресторанчик в Рейстале неподалеку от инженерки — недорогой и достаточно уютный. Поэтому студентов там всегда было много. Особенно в дни выплаты стипендии. Свою мы только день назад получили, поэтому могли себе позволить немного пошиковать. Тем более, что и повод был — впервые наши эксперименты с двигателями начали давать хоть какой-то результат. Небольшой — мы смогли встроить туда один из артефактов и даже получить рассчитанные характеристики, но нам на радостях показалось, что мы буквально на пороге нового открытия. Даже магистр Грант в тот день согласился, что, возможно, мы не так уж сильно опозоримся с нашим изобретением, как ему казалось поначалу, а в его устах это звучало настоящей похвалой.

В «Крыльях» было очень людно, но нам удалось отыскать себе небольшой столик, за которым мы и разместились в тесноте, зато с отличным настроением и предвкушением хорошего вечера.

— Ну что, за нашу «Детку»? — Микки первый поднял кружку и остальные с энтузиазмом последовали его примеру.

— Она еще встряхнет этот мир, попомните мои слова! — провозгласил Сойер, приобняв меня одной рукой, — Правда, Джулс?

— Гранта во всяком случае, она уже раскочегарила, — смеясь, воскликнула одна из девушек.

— Точно-точно, никогда не видел, чтобы он так заводился… Он ее, по-моему, вообще, гы-гы-гы, ревнует.

— О да, как он на меня сегодня взъелся: нечего, мол, к Детке соваться без мозгов и с кривым прибором. А я, между прочим, со всей нежностью… — фраза Сойера потонула в хохоте.

— Да ладно, там такой объем, на всех хватит, — заключила я.

Чуть позже к нам присоединилась еще пара знакомых ребят.

— Угадайте, с кем мы столкнулись в дверях? — сразу спросили они. — С Анной дель Корт. Она выскочила отсюда с такой скоростью, будто за ней гонятся сразу все, кого она когда-либо завалила на экзаменах.

Эта новость нам не особенно понравилась, но тогда мы не придали ей значения.

А через день, с самого утра по дороге в столовую меня перехватил Сой.

— Слушай, Джулс, — сказал он мне беззаботно. — Да ну к хрущам этот завтрак. Пойдем лучше кофе с бутербродами заправимся, на свежем воздухе посидим.

Разумеется, это показалось мне подозрительным, и в столовую я ринулась как взявший след служебный пес.

— Ну ладно, — парень и не думал отставать. — Тогда газету брать не будем, просто приятно поболтаем, договорились?

Я насторожилась и за свежим номером «Вестника» забежала в первую очередь. И сразу поняла, в чем дело: здесь было опубликовано открытое письмо нашей деканши руководству университета и «всем неравнодушным». В письме магистр дель Корт призывала задуматься о нравственном воспитании молодых специалистов, которое очень важно, и о котором все (кроме самой дель Корт, надо полагать) позабыли. Например, серьезные опасения вызывает студенческий летный клуб, являющийся настоящим рассадником разврата. Члены его, попавшие под влияние заводилы всего этого безобразия — ст. первого курса Джулии Хоуп — ведут себя непозволительно, занимаются всякими ужасными вещами да еще хвастаются этим в общественных местах. А некоторые несознательные преподаватели все это покрывают и поддерживают. Настало время вывести всех подобных деятелей на чистую воду и бла-бла-бла и все такое прочее.

— Что это? — я обалдело хлопала глазами. — Сой! Это она что, взаправду?

— Ага, боюсь, она подслушала наш разговор в «Крыльях и хвостах» и неверно его истолковала.

— Ты же напишешь опровержение? А? Пожалуйста! — потрясла я его за куртку. — Это ж стыдобища-то какая..

— Э-э-э, да, Джулс, напишу… Но чуть позже, лады? Сама увидишь, что дальше будет. — Сойер подмигнул мне и, как ни в чем не бывало, двинулся пробивать нам дорогу к хлебу насущному.

Я же, подавив вздох, пошла за ним, морально готовясь к всенародной славе. Первые проявления которой мне пришлось вкусить не выходя из столовой. «Вон она» — «Да она» — «Эй, это ты Джулия Хоуп?» — раздавалось со всех сторон. И поначалу я не знала, куда деваться от дурацких шуточек и смущения. Но оказалось, все совсем не так страшно. Нет, разумеется, попадались и не совсем адекватные товарищи, но большинство ребят просто дурачились, а когда узнавали о наших посиделках в «Крыльях» и «Детке» — смеялись и обещали непременно заглянуть в «Попутный ветер».

Не знаю, какого эффекта добивалась деканша, но реклама нашему клубу вышла знатная: о нем узнали даже те, кто совершено не интересовался ни полетами, ни изобретениями. О себе уже и не говорю. Слава Создателям, в этот день у нас не было лекций Гранта, не знаю, как бы я вынесла его печальный, с укоризной, взгляд. Ему, должно быть, от начальницы тоже прилетело.

Список желающих принять участие в нашей разработке вырос в три раза. В клубе я в этот день появляться не планировала, а собиралась ехать к Эйку в мастерскую и, заскочив после обеда к себе в комнату переодеться и взять необходимые чертежи, заметила, что мне пришло сообщение от Экхарта:

Свежий номер «Вестника» с несколькими подчеркнутыми строчками и припиской на полях: «Рассадник разврата — и я не курсе?» и рядом явно обиженная драконья морда, такая потешная, что я рассмеялась вслух.

«Я и сама только что узнала», — дописала я и помчалась в Эстин, размышляя вовсе не о том, чем грозит мне сложившаяся ситуация, а совсем о другом: имеет ли обыкновение каш ректор заскакивать домой на обед или же он везде теперь таскает почтовую шкатулку с собой?

Двинутый Эйк торжественно предъявил мне скелет нашей увеличенной модели и следующие несколько часов мы с ним увлеченно занимались ей, попутно споря, а в некоторых местах и откровенно переругиваясь.

— Жулька, ты, вроде, умная девица, а все же редкостная балда. Куда ты здесь-то все закрепила, ты что, не видишь, что тут трос будет? Дракоша наша будет хвостиком вилять…