Право защищать - Александра Первухина

– Уважаемый дядюшка, – Сейнал заставил себя говорить ровно и даже слегка скучающе, чтобы не продемонстрировать членам семьи своё истинное отношение к этому фарсу, давать противникам лишний козырь в борьбе с ним он не намеревался, – может быть, вы сможете объяснить мне, какую выгоду получит наша так называемая оппозиция от войны с Империей?

– Сын, сейчас не время для праздного любопытства. – Лерс сердито повернулся к своему третьему наследнику, всем своим видом давая понять, что недоволен его поведением и бесцеремонностью, с которой тот вмешался в обсуждение серьёзных проблем. – Твоя дерзость переходит всякие границы.

– Извини, отец. – Юноша внезапно с удивлением обнаружил, что резкая отповедь родителя не заставила его, как обычно, вздрогнуть и мгновенно признать своё поражение, а только ещё сильнее разозлила. Холодная волна давно копившейся ярости смела все барьеры и затопила сознание, за несколько секунд превратив неуверенного в себе подростка в бесстрастного, язвительного аристократа, абсолютно убеждённого в своём праве задавать любые вопросы и добиваться на них ответов. – Но это вряд ли можно назвать праздным любопытством. – Сейнал не замечал, что бессознательно копирует интонации Эфы, когда она крайне недовольна окружающими её людьми. – Ваши аналитики на полном серьёзе утверждают, что люди, с одной стороны, находящиеся под постоянным наблюдением как противники действующей власти, а с другой – успешно пользующиеся подобным положением вещей для улучшения своего благосостояния, не только смогли каким-то образом добраться до президентских гвардейцев и подвергнуть их психообработке, ни у кого при этом не вызвав подозрений, но и сошли с ума до такой степени, чтобы воспользоваться своей удачей для развязывания войны, в которой они заведомо потеряют всё. Неужели они настолько безумны, что не понимают простейшей вещи: принц Оттори при всей своей мягкости, по меркам Империи, конечно, без особого труда завоюет нас и не пощадит тех, кто повинен в смерти его жены и дочери. Благо военный флот стараниями Императрицы и главнокомандующей Тор не только полностью восстановил утраченную семь лет назад боеспособность, но и на данный момент значительно улучшил свои прежние боевые характеристики.

– Не слишком ли ты веришь в возможности Империи, братец?

Сейнал холодно улыбнулся в ответ на язвительное замечание Элисара и насмешливо бросил, игнорируя полный ярости взгляд отца:

– Не слишком. За всю свою многовековую историю они не проиграли ни одной войны просто потому, что слишком жестоки и не привыкли считаться с потерями, ни со своими, ни с чужими. Вам напомнить, как Императрица поступила с мятежниками семь лет назад? А теперь в её распоряжении не одна эскадра, а, насколько я помню последние отчёты нашей военной разведки, восемнадцать боевых соединений, укомплектованных новейшими моделями кораблей с великолепно подготовленными командами. Или вы полагаете, её муж окажется не настолько сведущ в военном деле, чтобы эффективно всё это использовать? Так у него в помощниках достаточно хороших специалистов, способных без особого труда восполнить такой прискорбный пробел в его навыках и помочь ему справиться с новым для него делом. Но не стоит отклоняться от темы. – Юноша с иронией посмотрел на опешившего Керра, который явно не понимал, что нашло на обычно спокойного и незаметного третьего наследника. – Если считать ваш доклад абсолютно точным и обоснованным, то возникает другой вопрос: как настолько глупые люди, совершенно не имеющие элементарного инстинкта самосохранения, умудрились сделать всё то, что они сделали? Куда смотрела служба безопасности? Неужели никто не обратил внимания на масштабы подготовки к покушению? И на то, что она просто не могла бы остаться в тайне, если бы за неё взялись заговорщики, неспособные элементарно просчитать последствия своей авантюры?

– Сейнал, прекрати! – Лентерр, окончательно выйдя из терпения, вскочил из-за стола и навис над ним, упёршись кулаками в столешницу. – Ты ведёшь себя недостойно! Сейчас не время демонстрировать всем свои выдающиеся умственные способности. Ты ничего не понимаешь в проблемах обеспечения безопасности и расследования покушений и прекрасно сам об этом знаешь. В подобных вопросах я привык доверять мнению профессионала, и если Джастер считает, что целью покушения было развязать войну с Империей, то я склонен с ним согласиться.

– Понятно. – Юноша внезапно почувствовал, как на него навалились усталость и безразличие. Его отец был хорошим человеком и как мог заботился о своей семье, но после того как Сейнал пообщался с Императрицей и принцем-консортом Империи тысячи солнц, он вынужден был признать, что Лерс Лентерр никуда не годный правитель. Он вечно пытался как можно сильнее усложнить решение любой проблемы, нагромождая интриги и сложные политические ходы там, где надо и не надо, и ошибочно полагая, что чем запутаннее план, тем меньше вероятность его срыва из-за того, что противник о нём догадается. При этом, оценивая действия других, президент почему-то отдавал предпочтение наиболее простым схемам и самым очевидным объяснениям, совершенно упуская из виду возможность дезинформации и скрытых мотивов. Спорить и переубеждать его было бессмысленно, и юноша счёл за лучшее промолчать.

Он больше не участвовал в дискуссии, равнодушно наблюдая за тем, как вполне взрослые люди позволяют себе обманываться насчёт, казалось бы, очевидных фактов, и мечтал лишь об одном – чтобы весь этот фарс поскорее закончился. Оставалось надеяться, что к специалистам из Империи, которые должны были прибыть во дворец со дня на день, отец всё-таки прислушается и потом примет необходимые меры. Только не стало бы к тому времени поздно…

Первым ощущением было противное покалывание в груди и спине, заставляющее стискивать зубы от желания почесаться, вторым – слабость во всём теле, не позволяющая пошевелить ни одним мускулом. Регенерация шла успешно, но медленно, что однозначно указывало на отсутствие в пределах досягаемости таких благ цивилизации, как биорегенератор. Эфа прислушалась и принюхалась, по-прежнему оставаясь неподвижной и расслабленной. Ни один человек даже при помощи диагностической аппаратуры не смог бы определить, что она пришла в себя, но раздавшийся прямо над ухом радостный возглас заставил Императрицу прекратить притворство. Рядом был кто-то, кто безошибочно уловил изменение её ментального излучения и правильно его истолковал. Обоняние тут же подсказало ответ на вопрос, кто бы это мог быть, и Эфа открыла глаза, чувствуя, как губы расползаются в непроизвольной улыбке. Её дочь была жива и невредима, а это значило, что ситуация не безнадёжна. Вместе они выберутся из любой переделки.