В полночь упадет звезда - Теодор Константин

Я вернулся в сени. Напротив моей комнаты была другая, в, ней спала семья хозяев дома и Некулай, мой денщик. Я открыл дверь и вошел туда. Поднимая над головой фонарь, я осмотрел все углы. На широкой кровати спал хозяин дома со своей женой. На другой кровати, поставленной поперек комнаты, вместе со своим братишкой, шестилетним мальчуганом, лежала их дочь, беленькая девушка лет шестнадцати. На топчане, у самых дверей, отчаянно храпел, лежа кверху лицом, мой Некулай. На левой его щеке отпечатались следы грубых швов куртки, служившей ему подушкой.

Я долго разглядывал каждого из них, по все они спали глубоким, непритворным сном. И вы знаете, меня вдруг охватило какое-то отчаяние. Я переставал верить самому себе, своим ощущениям. Я вернулся в свою комнату, сел на кровать и задумался. Неужели всё это и в самом деле мне только приснилось? Мне трудно в это поверить. Ну, а если это был не сон? Тогда куда же девался ночной гость, не провалился же он сквозь землю? Вот о чем я хотел поговорить с вами, — закончил свой рассказ капитан Смеу и, опять закурив, посмотрел вопросительно на собеседника.

Однако Уля Михай не спешил с ответом.

— Не знаю, во сне ли это было или наяву, — заговорил он через некоторое время, — но рассказ ваш очень интересен.

— А как вы думаете, могло мне всё это присниться?

— Боюсь, что нет…

— Тогда я не могу понять, куда же исчез ночной гость?

— Это можно объяснить по-разному. Так, например, очень вероятно, что кто-нибудь из тех, кого вы нашли спящими, спал ие так уж крепко, как вам показалось.

— Не может быть! Надо было их видеть…

— В таком случае нам остается предположить, что ваш гость был в доме своим человеком и поэтому собака не залаяла на него, или… или мы имеем дело с невидимкой.

— Вы правы. О том, что ночной гость мог быть в доме хозяина своим человеком, я и не подумал. Черт побери! Значит, этот агент Абвера не сидит сложа руки.

— Это естественно. Ведь не на отдых же его сюда послали.

— А что вы обо всем этом думаете? Или, может быть, вы уже напали на его след?

— Я ведь только начал свою работу… Кстати, вы за ночь сильно побледнели, и наши парни могут подумать, что вы всю ночь кутили.

— Я и в самом деле чувствую себя как после кутежа. Голова так трещит, будто я всю ночь пил одну только цуйку. Вдобавок меня и подташнивает.

— Не беспокойтесь, господин капитан, до обеда пройдет и тошнота и головная боль. Можете мне поверить, у вас очень крепкий организм.

— Действительно, сколько помню себя, никогда ничем не болел. Но почему вы так решили?

— А вы думаете, что тот, кто навестил вас в эту ночь, понадеялся только на ваш крепкий сен и случайную удачу? Нет, на это может рассчитывать мелкий воришка, а не опытный агент. Я начинаю думать, что ваш гость и есть тот, кого мы ищем. Судя по вашему рассказу, его не очень-то смущало ваше присутствие в комнате. Это значит, что он был совершенно уверен в том, что вы ему помешать не в состоянии…

— Вы думаете, что он дал мне проглотить снотворное?

— Полагаю, что это так. Во всяком случае исключать такую возможность нельзя. Очень вероятно, что я и ошибаюсь, потому что пока еще у меня нет ни одной нити, за которую я мог бы ухватиться, точнее говоря, я еще не знаю, за какую из нескольких ниточек следует потянуть. Вы сами понимаете, что, если я попробую тянуть одновременно за все, узелок затянется еще туже и распутать его будет труднее…

Капитан Смеу помолчал, потом недоуменно покачал головой:

— И всё-таки в это трудно поверить. Когда же, черт возьми, он умудрился дать мне снотворное?

— Попробуйте вспомнить, что вы ели и пили перед сном?

— Я лучше расскажу обо всем, что делал вчера вечером. До одиннадцати часов вечера я был на совещании у начальника штаба. Так. Потом отправился в столовую вместе с подполковником Братоловяну, капитаном Георгиу и еще несколькими офицерами. Ужин продолжался недолго, но за разговором мы засиделись до полуночи. По дороге я еще остановился поговорить с капитаном Георгиу, и это меня задержало минут на двадцать. После того как мы с ним расстались, я пошел прямо домой. Некулай ждал меня. Он предложил чаю, но я отказался, так как очень хотел спать. Я его отправил спать и стал раздеваться, но тут начался артиллерийский обстрел, пришлось снова одеться и побежать на командный пункт, — я подумал, что могу понадобиться генералу. Там мы с вами встретились. Остальное вы знаете. Вы думаете, что мне в столовой подсыпали чего-нибудь в еду?

— Очень возможно! Но, независимо от этого, скажите, что вы думаете о своем денщике?

— Ну что сказать об этом бедняге. Он ведь немножко не в себе. На Восточном фронте его засыпало землей во время артобстрела, и с тех пор он словно тронулся. Жалкий, хотя и очень добрый, преданный мне человек. Я не могу понять, как его вообще не демобилизовали. Во всяком случае, его не следовало бы посылать сюда. Вероятно, какой-нибудь старший сержант с мобилизационного пункта отправил его сюда вместо сынка богатея, заплатившего за то, чтобы остаться поближе к дому. Я просил начальника штаба отправить его обратно, но тот отказал, говорит, что с обязанностями денщика он вполне справится. И в этом он прав. Забот у меня с ним никаких, а в хорошие минуты он бывает даже забавен. Но почему вы меня о нем спрашиваете? Неужели даже он на подозрении?

— В конце концов я стану подозревать самого себя, — отшутился Уля Михай.

— Не стоит перебарщивать. Это ведь человек обиженный и богом и судьбой… Я за него готов головой поручиться.

— Не беспокойтесь, среди тех, кого я взял бы на подозрение, он будет числиться последним.

— Между прочим, — вспомнил капитан Смеу, — вы мне еще не объяснили, какая связь существует между снотворным, которое я проглотил, и крепостью моего организма…

— Самая непосредственная. По всей вероятности, кто-то подсыпал вам в еду или в питье снотворное, но ошибся дозой, — подсыпал ровно столько, сколько необходимо, чтобы проспать спокойным сном, без сновидений до утра. И всё же вы проснулись среди ночи. Этому способствовали и ночная артиллерийская канонада и чувство долга, которое заставило вас подняться и поспешить в штаб дивизии. И, так же как иногда люди переносят болезнь на ногах, вы одолели снотворное, бодрствуя вопреки тому, что вам страшно хотелось спать. Вот почему я и сказал, что у вас крепкий организм.

Капитан Смеу Еуджен выдернул из стога соломинку и стал машинально ее покусывать, глядя на неподвижные крылья мельницы и не видя их.

— Ну, предположим… А что же он мог искать у меня в комнате? — проговорил наконец Смеу.

— Этогo я не знаю. Предполагать можно многое. Ясно одно: ночной гость приходил к вам совсем не для того, чтобы полюбоваться на то, как вы спите. Вы проверили, у вас ничего не пропало?