Ростовская академия - Сергей Баранников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мишка, давай к нам! — Влад, сидящий за одним из столиков в самом углу, махнул мне рукой, привлекая внимание. Я тут же направился к нему. Помимо Васильева за столом сидели Катя Листьева, Егор Паневин и Маша Фролова, которая училась в нашей группе.
Голоса в гостиной тут же затихли, словно с моим появлением произошло что-то невероятное. Никитова в комнате я не заметил, а вот Игнатьев с Кильчицким были тут как тут.
— Ну ты и выдал! — протянул Влад, хлопнув меня по плечу, когда я устроился за столиком. — Ты сегодня просто герой дня.
— Я не нарочно, просто на эмоциях так вышло, — отозвался я, не желая вспоминать произошедшее на площадке.
— Да ладно, все видели, что Никитов тебя специально цеплял. Сначала столкнул с полосы, а потом что-то сказал. Кстати, что он хоть сказал такого, что ты ему так двинул? Это прямо самый главный вопрос у всех.
— Кое-что о моей матери, что я не намерен повторять.
— За такое я бы тоже врезал, — произнес Васильев и нахмурился.
— Ну и дурак, — вмешалась Маша, которая училась в нашей группе и сидела за нашим столиком. — Это ведь очевидно, что он его провоцировал…
— Ну, вот и спровоцировал, — хохотнул Паневин и тут же поймал на себе осуждающий взгляд Маши.
— А вот и последствия, — произнесла Фролова, кивнув с сторону Игнатьева и Кильчицкого, которые шагали в нашу сторону.
Интересно, на что они рассчитывают? Второй раз спровоцировать я себя не дам. Поравнявшись с нашим столиком, оба парня замерли, а потом, как по спланированному сценарию, Кильчицкий вышел вперед и произнес:
— Гущин! Ты открыто оскорбил честь моего друга. Это недостойно поведения дворянина, и раз он находится в медпункте и не может отстоять свою честь, я вызываю тебя на дуэль!
— А вести себя как свинья достойно? — Паневин подскочил со своего места, а Лена стала рядом и положила руку ему на плечо, пытаясь успокоить. Все, кто был в гостиной, повернулись в нашу сторону.
— Егор, спокойно, — произнес я, стараясь угомонить друга, пока он не наделал глупостей, а потом повернулся к Кильчицкому. — Я открыто заявляю, что Никитов оскорбил честь моей покойной матери, поэтому я повел себя таким образом и приношу извинения перед всеми, кто стал невольным свидетелем моего поступка. Но я даже не думаю извиняться перед Никитовым, поэтому я с удовольствием принимаю твой вызов!
Рядом послышались удивленные вздохи, но я лишь улыбнулся.
— Отлично! Моим секундантом будет Игнатьев.
Я повернулся в сторону Влада, и он кивнул головой. По его горящим глазам я понял, что тот совсем не против.
— Мой секундант — Васильев.
— Отлично. В воскресенье ровно в полдень на тренировочной арене!
Кильчицкий с Игнатьевым удалились, а я понял, что на одного недовольного человека станет больше. Арина явно не обрадуется, что еще одна наша встреча отменится.
— Вот и раскрылся их план, — заявила Маша. — Кильчицкий — витязь третьей ступени с атрибутом силача, в то время как Никитов — лишь единица. Миша, разве ты не понимаешь, что позволил затянуть себя в ловушку?
— Разберемся, — отмахнулся я, понимая, что эта проблема будет серьезной.
Только страсти улеглись, дверь в гостиную отворилась, и внутрь вошел дежурный. Он провел взглядом по комнате, взглядом разыскивая кого-то, и направился к нашему столику. Странно, и почему я не удивлен?
— Гущин? Иди за мной, Ирина Николаевна вызывает тебя в свой кабинет. Срочно!
Ясно, неприятности даже не думали прекращаться. Интересно, они теперь все по очереди будут вызывать меня на разговор? Кто следующий, сам Карнаухов? До кабинета Андрияновой я добрался минут за пять и за это время успел прокрутить в голове все возможные причины, почему она меня вызвала. Дежурный попросил меня постоять у двери, а сам занес руку, чтобы постучать, но услышав громкий мужской голос, ненадолго замер в нерешительности, подарив моим ушам пару полезных секунд, чтобы услышать то, чего мне не следовало слышать.
— Ну, не могу я, Ирина! — закричал мужчина голосом Карнаухова. — Ты представляешь какие последствия это вызовет? Тем более, не сейчас, когда все так хрупко.
В этот момент дежурный все же постучал и дернул ручку двери. Естественно, разговор прервался.
— Ирина Николаевна, по вашей просьбе Гущина разыскал и привел к вам.
— Спасибо, Константин, скажи ему пусть войдет!
— Подождите оба за дверью минутку, — попросил Карнаухов.
— Павел Игнатьевич, если вы мне больше ничего нового не хотите сказать, то позвольте мне заняться своими прямыми обязанностями, а именно — навести порядок в академии.
Ничего себе! Ирина Николаевна только что осадила самого князя, или мне показалось? Я даже заглянул внутрь кабинета, желая убедиться, что это действительно Карнаухов и мне не послышалось.
— Заходите, не стойте столбом, — сухо бросила мне Андриянова.
Я вошел в кабинет и стал справа, обогнув шкаф с документами. Ирина Николаевна стояла у окна, скрестив руки на груди, и выглядела явно недовольной. А вот князь выглядел очень растерянным. Он подошел к двери, но у самого выхода резко повернулся и произнес:
— Ирина Николаевна, просто немного подождите. Не могу я пойти на это сейчас… Ситуация наладится, и тогда мы с вами решим этот вопрос.
— А она когда-нибудь наладится, Павел Игнатьевич?
— Сейчас не понял что конкретно вы имели в виду?
— Поговорим об этом позже, — с нажимом произнесла Андриянова, кивнув в мою сторону.
Карнаухов бросил на меня недовольный взгляд и вышел. Так, стоп! Не надо меня тут выставлять причиной всех бед. Я вообще тут стою не по своей воле, и если бы меня не вызвали, продолжал бы сидеть в кругу друзей.
Мне было до жути интересно что же там за непростая ситуация в княжестве и чего от Карнаухова требует Ирина Николаевна, но пока у меня не было ни одной малейшей зацепки, а строить пустые догадки было нелепо.
— Присаживайтесь, господин Гущин, — Ирина Николаевна кивнула в сторону кресла, стоявшего рядом с ее столом, и вернулась на свое рабочее место.
Я поморщился, потому как этот официоз мне не нравился.
— Лучше просто Михаил, или Миша…
— Нет, господин Гущин, у нас серьезное образовательное учреждение, а не парк развлечений. Мишей вы можете быть где угодно, но только не здесь.
Не пойму что в ней изменилось? Раньше она была более приветливой. Это ссора с Карнауховым, или мои проступки?
— Поговорим о ваших подвигах, — женщина достала папку и бросила ее на стол. Прям как знал, что в этом дело!
Я открыл папку и принялся изучать документы. Надо же, я в академии всего пару дней, а на меня уже целое досье собрали. Здесь и случай с сундуком, и нарушение режима отбоя, и даже драка с Никитовым. Оперативно работают!
— Есть что сказать?
— Так вышло, — ответил я и перевел взгляд себе на ноги. — Режим нарушал, потому что хотел увидеться с единственным человеком в академии, которого я знаю с прошлой жизни, а вот к выпивке отношения не имею, меня просто поймали на нарушении режима и заставили стоять на часах.
— Еще лучше, — вставила Андриянова, но сейчас тон ее голоса был более сочувствующим.
— Что касается драки, то я Геннадию Павловичу уже все рассказал, свою вину понял, и впредь подобные ситуации буду решать на дуэлях.
— Вот и хорошо, что вы начинаете понимать правила поведения в академии, — произнесла Ирина Николаевна и ее голос стал мягким. — Миша, я прекрасно понимаю что ты чувствуешь. Ты потерял всех близких людей буквально за один день, но это не значит, что нужно срываться и ставить на своей жизни крест. Поверь, твои единокровные браться тоже отличились в академии своими выходками, но лично я жду от тебя не столько смелости и напора Гушиных, сколько спокойствия и рассудительности, которые достались тебе от матери.
— Вы часто говорите о матери… — произнес я, чувствуя, как в груди у меня закипает. Какие же сильные чувства в памяти Михаила вызывают эти воспоминания! Да, нужно заниматься самоконтролем, иначе никаких серьезных целей мне не видать. Разве это дело, что пара нужных слов выбивает меня из колеи, учитывая, что я вообще-то хозяин тела.
— Да, я уже говорила, что знала о ней немного. Когда я была в последний раз в поместье Гущиных, а это было на семидесятилетии твоего дедушки, твой отец был с ней, несмотря на протесты некоторых членов семьи.
Мы оба молчали, погрузившись в воспоминания. Андриянова опомнилась первой:
— Видишь, хотела тебя отчитать, но вышло совсем иначе. Миша, в академии тебе не желают зла и искренне хотят помочь стать
