Наследница Роксоланы - Айрат Севийорум

– Прошу тебя, не ругай ее сильно, мой дорогой. А еще лучше помирись. Завтра вечером я уезжаю, не хочу, чтобы мое пребывание здесь внесло разлад в ваши отношения.

– Так скоро? Валиде, я надеялся, что Вы пробудете в Манисе подольше. Вы же сами говорили, что любите этот дворец.

– Да, мой лев, но мне пора в столицу. Я убедилась, что у тебя все в порядке, ты прекрасно управляешь санджаком. Признаюсь, я немного тревожилась за тебя, но теперь понимаю, что мои волнения были напрасными. Я горжусь тобой, Мурад.

– Валиде, – он нежно поцеловал ее руку. – Я буду очень скучать без Вас.

– Я тоже, Мурад.

– Уверен, отцу сейчас приходится несладко. Он наверняка очень соскучился, ведь он так любит Вас, матушка.

Нурбану улыбнулась. На следующий день перед отъездом она решилась обсудить с Мурадом вопрос, который волновал ее больше всего. Момент был самый подходящий.

– Мурад. Сын мой. Я очень рада, что так бережно и нежно относишься к своей икбал. Но ты должен помнить, мой лев, что ты шехзаде, более того, ты первый в очереди наследник, будущий Повелитель. Посему ты просто обязан думать об интересах Династии.

– Что вы имеете в виду, валиде?

– Династии нужны наследники, и чем больше, тем лучше. Ты помнишь о правиле: «Одна фаворитка – один шехзаде»? Если Сафие-хатун родит мальчика, то тебе нужно будет найти ей замену. Дело не в моем отношении к ней, дело в традиции, лев мой. Поверь моему опыту, в нарушении вековых традиций нет ничего хорошего. Кроме того, пока Сафие-хатун в положении, тебе необходимо общество других женщин. Ведь сейчас она не может быть с тобой, это грозит ее здоровью и здоровью еще не родившегося ребенка, – Нурбану вздохнула.

– Валиде, но я люблю ее и не хочу предавать!

– Сын мой, ты еще так молод! Речь вовсе не о предательстве. Ты будущий султан, не забывай об этом. Таков порядок. У твоего отца всегда были наложницы, помимо меня, и я с этим мирилась, – разумеется, Нурбану слегка лукавила. – Мирилась, поскольку понимала, что это закон.

Немного помолчав, она добавила:

– Я вовсе не призываю тебя отказаться от Сафие. Я лишь хочу, чтобы у тебя был выбор, Мурад. Это желание матери и, дай Аллах, будущей валиде-султан.

– Валиде, Вы намереваетесь прислать мне новых наложниц?

– Да сын мой, это моя прямая обязанность, мой долг. Тебе следует понимать, что причина только в этом. Я вовсе не ставлю перед собой цель поссорить тебя с твоей любимицей.

Мурад вздохнул. Сафие все время твердила, что его мать ее недолюбливает, и ему казалось, что эта правда. Но теперь его уверенность поколебалась. В самом деле, его валиде пробыла здесь несколько дней и ни одним словом не задела Сафие, наоборот, защищала и оправдывала ее. Наверное, его икбал из-за своего положения все воспринимает в черном цвете, что ж, ей это простительно. А в предложении валиде он не видел ничего дурного. Действительно, он следующий султан и не может довольствоваться обществом только одной наложницы.

– Мурад? Почему ты молчишь?

– Я задумался, матушка. Пожалуй, Вы правы.

Нурбану облегченно вздохнула.

– Я не сомневалась, что ты поймешь меня. Мать всегда желает сыну только добра. Со временем я привыкла к тому, что у Селима есть другие женщины, и Сафие тоже привыкнет. Должна привыкнуть, – султанша сделала небольшую паузу. – Знаешь, в гареме твоего отца недавно появилась одна необычная рабыня. Думаю, она тебе понравится. Это поистине незаурядная девушка, а уж о ее красоте я вообще молчу. Ее обучают специально для тебя, мой милый.

Она многозначительно улыбнулась.

– Валиде, Вы верно отметили, что забота о моем гареме – Ваша прямая обязанность. И если Вы намереваетесь пополнить его новыми рабынями, я не смею Вам возразить.

Нурбану торжествовала. Она чувствовала, что цель ее практически достигнута, причем без видимых усилий с ее стороны: Сафие своей дерзостью сама вырыла себе яму. Да, Джанфеда права: эта девушка – всего лишь молодая неопытная наложница и не может всерьез противостоять ей, Нурбану-султан. Конечно, ничего страшного между Сафие и Мурадом не произошло, но Нурбану удалось бросить тень на соперницу. Теперь он не будет безоглядно верить словам ставленницы Михримах, и Сафие не сможет с легкостью настраивать его против матери. На большее в сложившейся ситуации рассчитывать не приходилось. Главное, Нурбану сохранила доверие сына. Он не станет игнорировать наложниц, которых она будет ему присылать, теперь она в этом абсолютно уверена. Значит, остается как следует подготовить Нису. До сей поры она не считала нужным раскрывать наложнице все карты. Сейчас время пришло. Она должна узнать, что предназначена для Мурада. Нурбану расскажет ей, как нужно себя вести, чтобы покорить сердце шехзаде, – уж ей-то это известно! Медлить нельзя, сейчас самый подходящий момент, и упустить такую возможность было бы преступлением.

С такими мыслями Нурбану-султан покинула Манису. Она была в превосходном расположении духа. Едва они тронулись, как к карете подъехал гонец с посланием от Михримах-султан.

– О, Аллах, какая удача, что мы уже выехали! – сказала она Джанфеде, прочитав письмо. – Надеюсь, Михримах ничего не утаила от меня, и с Повелителем, правда, ничего серьезного.

– Думаю, он уже идет на поправку, – проговорила ей Джанфеда. – Аллах не допустит, чтобы с Повелителем что-то случилось.

– Иншаллах.

Нурбану и не предполагала, какой неприятный сюрприз ожидает ее в Топкапы.

29

Тот, кто пленил сердце красавицы Эсмахан, начинал свой путь так же, как и ее нелюбимый супруг. В рассказе о Мех меде Соколлу уже упоминалась система девширме, но сейчас хотелось бы остановиться на ней поподробнее. Введенная в 1432 году султаном Мурадом II, данная система принципиально отличала Османскую империю от других стран, и отличала в лучшую сторону. В Блистательной Порте не существовало официальной прослойки под названием «знать», и положение человека в государстве определяло отнюдь не его рождение, а лишь успехи в обучении и дальнейшей государственной службе. Важнейшие государственные посты распределялись не по принципу принадлежности к определенному роду, а по заслугам, и карьеру делал тот, кто, действительно, был этого достоин.

В чем же смысл девширме? А в том, что раз в три года в балканские и греческие деревни и села отправлялся человек для сбора дани, но дань эта собиралась не деньгами и не подарками, а людьми – самыми лучшими и талантливыми мальчиками из христианских семей. Этот человек сначала обращался к местным священникам или старейшинам, и те давали ему все необходимые сведения о подрастающем поколении. При этом они никогда не зверствовали: дома вдов обходили стороной и единственных детей тоже не забирали. Отобранных мальчиков сначала отправляли в Стамбул, а после – в Анатолию, чтобы они могли осознать свое новое положение и как следует поднатореть в турецком. Кроме того, там их обращали в ислам. За каждым мальчиком следили, причем обращали внимание не только на его способности, но и на внешние данные, а также поведение и характер. Эти юноши были не просто слугами султана, они становились его рабами и должны были оставаться ими до самого смертного часа. Интересно отметить, что, по канонам ислама, рожденный правоверным мусульманином не мог быть рабом, посему дети этих юношей никогда не повторяли тот же самый путь. Название для них было одно – капыкулу.