Лесными тропами к истоку - Леонид Васильев

Летом лесник всегда ходил в лес с лопатой, на случай непредвиденного удара молнии в дерево – нельзя давать огню волю. Лесники знают в лесу каждое дерево, чувствуют его боль и радость.

Бывало, сельчане обращались к леснику:

– Захар Иваныч, дров бы надо на зиму выписать. Как решить этот вопрос в вашей конторе?

– А зачем деньги тратить? Я вам покажу деляночку, уберете ветровал, сучья приберете в кучи, а лесничество за расчистку делянки еще и деньги заплатит.

Вот такие были времена, справедливые порядки, а теперь решает дела «собака на сене».

Что касаемо охраны природы, леснику в память навсегда врезались, как врезаются золотые буквы в мрамор, слова великого учителя: «Природа может быть неисчерпаемой в том случае, когда люди, используя ее, относятся к ней бережно, глубоко познают ее законы и продуманно их применяют. Второй земли и второго неба для нас в мироздании нет».

Вспоминая прошлое, простонародное лицо старика, задубелое от ветров, покрытое как медаль – гравировкой, морщинами, яснело и молодело, а каждое движение приобретало юношескую ловкость, ладность.

Однако поплавок удочки не радовал, рыбалка приносила скучное времяпрепровождение, но бывший лесник, вдруг хохотнул, вспомнив случай. Было это в прошлом году на празднике лесников, который отмечают в один из воскресных дней сентября. На берегу озера стояли праздничные столы. Сюда съехались деловые люди, имеющие отношения к лесу, и ответственные работники лесного хозяйства. Все с дамами.

А бывший-то лесник хотел в этом месте на озере проверить мордушку на карасей, да опоздал. Подойти к людям постеснялся – сочтут за браконьера. Идти домой, а потом вертаться назад – далековато. И стал он ждать окончания праздника за деревом. Его заметили, но к столу не пригласили.

Из дорогого внедорожника надрывалась музыка. Звонко звучали тосты, пили не жалея алкоголя, плясали до упаду.

Один гражданин, в костюме малинового цвета, решил обратить на себя внимание, оригинальным тостом. Встав из-за стола и, подняв стакан, весело произнес:

– Господа, выпьем за милых дам! Ибо, как сказал известный кулинар Чикатило: «Женщина – это не только секс, но и несколько килограммов вкусного, диети-чес-ко-го…»

Но не успел он договорить, как к его жирной морде прилипла переспелая помидора, брошенная меткой рукой одной из милых дам. Смеху было предостаточно. Так шутить и от души смеяться могут только пьяные русские.

С грустью смотрел старик на то, как жируют власть имущие «караси». Старый лесник наконец-то заметил – гости стали качаться, но когда представители сильного пола, не стыдясь дам, прямо у стола стали расстегивать ширинки и, прищурив глаза, целиться в близстоящие стволы сосен, старик понял – праздник подходит к концу.

Разминая отекшие ноги, пошел он берегом прочь от них. Скошенная трава била в нос соком зеленой нежности. Ему вспомнилось детство и большегрудые девки, повязанные в белые платки, ворошившие сено, и он, словно, услышав звон далекого колокола навсегда ушедшего времени, прибавил шагу.

По вечерам старик смотрит программу «Время». Телевизор черно-белый, но звук у него хороший.

Смотрит его старый лесник и изумленно качает головой: «Батюшки! Ай-яй!.. Что делается в стране-то?.. Один правитель, порушив единственную народную партию, сдал государство доллару; другой – расстрелял парламент собственной страны, а теперешние вожди разводятся с женами, показывая неблаговидный пример семейного единства. А министры и губернаторы, да и прочие – воруют миллиардами. Хоть бы это не показывали людям, стыд – то какой. За державу обидно! А что делается с народом? С каждым днем увеличивается дефицит совести человеческой. На этой основе, переполненной бесстыдством, нарушаются законы жизни, даже самой верхушкой чиновников высшего ранга. Живая душа российского народа поражена вирусом пострашнее, чем свиной грипп. Болезнь прогрессирует, а как лечить ее, никто не знает, для этого создавалась благоприятная среда.

Еще недавно дружные многомиллионные народы шли к заветной мечте, к лучшей жизни, к лучшему будущему. Но нашлись люди – предатели и эту мечту растоптали. Теперь этот народ превратился в неорганизованную толпу. Пахотная земля-кормилица зарастает сорняками. Производства закрыты, царит широкомасштабная безработица, плодя преступления и наркоманию.»

Старик жует истонченными зубами мякиш безвременья, а память уносит его в прошлые времена: «Тогда все люди были при деле и жили спокойно. Рабочий класс был в почете – гегемон пролетариата. И закон был справедлив: попробуй, не выйди на работу, осудят по статье „за тунеядство“.»

Недавно старик прочитал умную книгу, из которой запомнилась фраза: «Человек остается человеком до тех пор, пока способен нести великие чувства любви и восхищения».

Старик примерил фразу на себя: «Что касаемо любви, так это удел молодых, а чувство восхищения, кажется, еще не потратил».

В июне месяце в стране отмечался день медицинского работника. Проходя мимо дома предпринимателя Купцова, задержался у щели забора. Гремела музыка, пахло коньяком и шампанским. Разогретые молодушки, скинув белые халатики, танцевали, и что только не вытворяли своими гибкими телами. Мужчины же с интересом воззрились на качели. Одна из сестричек, стоя на одной ноге и, держась руками за поручни, махами второй ноги раскачивала качели. Ее короткое платьице задралось, при этом крупным планом, как на картине в стиле модернизма, обнажилась округлая, аппетитная попочка. Получился стриптиз сельского уровня. Мужчины рукоплескали, а гимнастка, кокетливо улыбнувшись, продолжала занятие.

Старик, как и все, был в полном восхищении. В поселке этот случай обсуждали. Оказывается, попка девицы была не совсем голая – просто мужики по-пьяни не заметили стринги.

«Эх, жизнь моя жестянка! Где мои 17 лет?», – потер ладонь о ладонь старый лесник и снова подумал о вкуснятине – карасях в сметане.

А по небу неведомо куда, и по каким делам все плывут немые, холодные облака, принимая причудливые формы, вызывая видения и фантазии.

Глава 16

У тети Нины еще летом случилось горе: вечером с пастбища корова пришла без теленка.

Поселковые буренки пасутся без пастуха, и что случилось на выпасе, никто не знает.

Известно, что через это место на речку протоптана дорожка, по ней ходят рыбаки в сопровождении дворовых собак.

Этим вечером собралась гроза: подул холодный ветер, ударил гром, по крышам звонко застучали крупные капли дождя с градом. Искать теленка поздно.

Нина, подоив корову, сидела на крылечке и с грустью смотрела, как в сумерках бойкие ручьи мчат под уклон дороги пыль и уличный мусор. Даже ночью, она не переставала думать о маленьком теленочке и поэтому не могла заснуть.

Утром она увидела егеря – стража лесных угодий и пожаловалась ему:

– Андрей Спиридонович, он родился в ночь на седьмое января – в Рождество Христово. Бычку – то моему отроду всего 6 месяцев – ребенок еще. Гроза страшная была, как он ночь пережил в одиночестве без матери Зорьки, да без крыши над головой? Всю ночь переживала за него – за Малыша-то. Это я его так назвала. Надо бы искать пропажу, да настало время на работу шагать.

– Не волнуйся, тетя Нина, я в лес иду, посмотрю Вашего Малыша, – успокаивал Андрей.

На берегу реки с удочками в руках сидела ребятня школьного возраста.

– Привет рыбакам! – поздоровался егерь.

– Здрасте, дядя Андрей! – отвечали дети.

– Рыбка клюет? – поинтересовался Соколов.

– Клюет понемногу, – ответил белобрысый пацан.

– А вчера клевало? – любопытствовал егерь.

– В основном окуни, да сорожки, – белобрысый не успел досказать, как из зарослей камыша выбежала крупная собака и принялась облаивать пришельца.

– Трезвон, фу! – прикрикнул мальчик. Собака, повинуясь, завиляла хвостом.

– Тебя как зовут? – спросил Андрей.

– Федькой меня зовут. Я младший брат Филиппа Галанина. Он кино показывал в клубе.

– Вот те на-а, – оживился Андрей, вспомнив, как с Филиппком зимой в дупле пчел нашли, выкуривая норку, – мы же с твоим братаном на охоту ходим. А скажи, Федя, не твой ли пес вчера пестрого бычка загрыз?

– Нет, он его не съел, а только погнался за ним.

– Так-так, погнался, говоришь, а в какую сторону погнал?

– Вон туда, – махнул рукой Федька, – он сначала берегом реки бежал, а потом свернул в лес.

Егерь стоял в раздумье: «Тот лес простирается верст на пятнадцать до бетонного моста через реку, там, на асфальтовой дороге днем одна за другой снуют машины. В этой глухомани, образовавшейся после ветровалов и пожаров, раздолье для волков и медведей.»

Андрей подозвал мальчика и стал объяснять:

– Федя, ты хороший малый, но брать летом собаку с собой нельзя. По берегу бегают зайчата, а в камышах прячутся утята. Любая собака для маленьких зверят – хищник, и твой Трезвон никого не пожалеет. Одним словом, летом собаку в лес брать нельзя. Ты меня понял?