Актерская курилка - Борис Львович

Арчилу Гомиашвили

К 70-летию

Ресторан "Золотой Остап", 1999 г.

В соавторстве с М. Борисовым

Известный бизнесмен Артем Тарасов уже давно живет в Лондоне. Он бы и рад появиться в России, да мешают давние разногласия с властями во взглядах на бизнес. Поэтому на день рождения к своему другу Арчилу Гомиашвили он прибыть не смог, но прислал в подарок коньяк, которому столько же лет, сколько Арчилу. Мне и ведущему "Русского лото" Михаилу Борисову велено было вручить подарок. Таким образом, в ресторане "Золотой Остап" у Арчила появились два лихих "англичанина", которые на мотив военного марша из к/ф "Мост через реку Квай" исполнили следующие куплеты:

Evening, наш дорогой Арчил!This is Артем нам поручилЗвездный отметитъ birthday,Вручить подарок, что в London купил!

Сам он сказал: "Excuse me, please!Дома вопрос давно завис!"Дома… здесь для Артема,Увы, готовят ужасный сюрприз.

Чтоб не смогли иметь егоПрямо in Sheremetjevo,С нами, его послами,Общаться будешь ты вместо него.

Труден был путь далекий наш:Вместе пересекли Ла-Манш,Вместе не спали в Бресте,Чтоб на таможне не сперли багаж.

Вот он, подарок дорогой!Странно, но он ровесник твой!Дата была когда-тоЕго рожденья: год двадцать шестой.

Что же хотел сказать Артем?Все же подарка смысл в чем?Литр, сюда залитый,С годами лучше и крепче притом!

Darling, и ты живи вот так,Чтобы не постареть никак!Сила пускай АрчилаС годами крепнет, как этот коньяк!

К 10-летию театра

Григория Гурвича

"Летучая Мышь"

1999 г.

В соавторстве с М. Борисовым

Обращаясь к Директору Центрального Дома Актера Маргарите Эскиной

(На мотив песни "Помнишь, мама моя, как девчонку чужую")

Львович и Борисов:

Помнишь… мама моя! Как мальчишку чужогоПривели к тебе в дом, у тебя не спросив.Тихо глянула ты на него… на такого,И заплакала вдруг, обо всех позабыв,И про нас позабыв!

Ты его окружила теплом и заботой,Для него свое сердце рвала на куски.Целовала его за любую работу,Ну а нам хоть друг друга целуй от тоски,От зеленой тоски.

На мотив трио из оперетты "Белая акация":

Мы тоже в старом залеИ пели, и плясали,Мы тоже сочиняли,Капустники писали,Нам тоже был любимым старый дом.

Но ты ценила вышеВсегда творенья Гриши,Не Бори и не Миши,А лишь творенья Гриши,А нас воспринимала ты с трудом.

Эскина:

Ах, Боря! Ах, Миша!Всех детей я одинаково любила, как могла,Но Гриша так пишет,Я невольно за репризы ему сердце отдалаСлух ходит в народеБудто Гурвича в "капусте" я нашла.

Львович и Борисов:

А после в ГнездниковскомПри зрителе Московском,При зрителе Московском,Внезапно в ГнездниковскомОн театром прогремел на всю страну.

Мы сами режиссеры,В профессии матеры,В профессии матеры,Мы тоже режиссеры,А с театром до сих пор ни тпру ни ну.

Эскина:

Ах, Боря! Ах, Миша!Было время – народилось театров целый миллион!Ходила, просила,Помогать таланту надо – это для меня закон.Их много, ей-Богу,Но летучим оказался только ОН!

Львович и Борисов:

Так в жизни не бывает -Кто этого не знает!Кто этого не знает -Так в жизни не бывает,Чтоб без завода тикали часы!

Ведь мы его не хужеИ в талии не уже!Мы в талии не уже -Ничем его не хуже,Усы у нас такие ж и носы!

Эскина:

Ах, Боря! Ах, Миша!Что же делать – я открою вам заветный свой секрет!Пусть люди не судят -Ведь об этом говорю я первый раз за десять лет!Скажу я: люблю я!Для меня средь вас дороже Гриши нет!

Львович и Борисов рыдают.

Борисов (вытирая слезы):

По законам жанра, когда слов больше нет…

Львович:

…Герои танцуют!

(Канкан. Исполняется руками!)

Несколько

коротких дифирамбов

симпатичным людям

Роману Карцеву:

Ты на кого другого посмотри -Такой большо-ой – вчерашний и на три…А вот выходит Карцев выступать -Малэсенький – сегодня и на пять!

Александру Михайлову:

И сам большой, и твой талант большой,И так поешь, что мог попасть в Большой…Но ты всегда был очень скромным малым,И потому довольствуешься Малым!

Александру Панкратову-Черному:

Не езжай ты, Саша, в Голливуд,В логово расизма распроклятого:Там при первом крике: "Черных бьют!"Тут же все рванут лупить Панкратова!

Алле Суриковой:

Мне говорил знакомый рэкетир,Мешок боксерский колотя, бывало:"Пособия нам лучше не найти,Чем драки в фильмах Суриковой Аллы!

Караченцев Ярмольнику – в мурло!У Табакова нож торчит в лопатке!..Не-ет, мы, когда наедем на кого,Ей сумками отстегиваем бабки!"

Махмуду Эсамбаеву:

Талант, успех и славы торжество,И золото на лацкане сияет,И целый мир глядит и понимает:"Есть что-то под папахой у него!"

Олегу Ефремову:

За этот шанс, однажды провороненный,Ефремов должен сам себя винить:В "Трех тополях…" поладил бы с ДоронинойГлядишь, и не пришлось бы МХАТ делить!

Ирине Грибулиной:

Ах, бабы, бабы, не гневите Бога!Вот Ирка счастье сглазила свое:Все пела: "Недотрога, недотрога…" -Теперь никто не трогает ее!

Михаилу Грушевскому:

С таким талантом – на свободе!..И как парнишке удается.Вожди приходят и уходят -Один Грушевский остается!

Анатолию Ромашину:

Неплохо прожил жизнь совсемИ вдаль не смотрит мрачно:Он был женат раз шесть иль семьИ все разы – удачно!

Вячеславу Бутусову:

У нас от старца до юнца безусогоНикто в парижской жизни не силен,Но каждый точно знает – от Бутусова:"Ален Делон не пьет одеколон!"

Маргарите Эскиной, директору Центрального Дома Актера:

Чем Эскина сегодня знаменита?Тем, что и Мастер вы, и Маргарита!

"…Москва -

актерская столица

страны

с названием Кино!"

Фестивальный пролог, сочиненный Борисом Львовичем и Сергеем Крамаренко к открытию кинофестиваля "Созвездие"

Дом Кино, 1997 г.

Действующие лица и исполнители:

Аполлон – Борис Львович

Муза Кино – Наталья Крачковская

Музы:

Эрато – Любовь Полищук

Мельпомена – Римма Маркова

Талия – Наталья Харахорина

Терпсихора – Анна Фроловцева

Клио – Татьяна Конюхова

Полигимния – Зинаида Кириенко

Эвтерпа – Светлана Тома

Калиопа – Светлана Светличная

Урания – Елена Кондулайнен

Юрий Долгорукий – Борис Химичев

Филька – Сергей Варчук

Председатель жюри:

Евгений Матвеев – Евгений Матвеев

Евгений Жариков – Евгений Жариков

Аполлон:

С утра, размяв мускулатуру,Бог златокудрый АполлонВ дела искусства и культурыБыл, как обычно, погружен.

Особых мыслей не имел он,Но тем-то был и знаменит,Что удивительно умел онПри этом делать умный вид.

Сидел спокойно и беспечноИ твердо помнил лишь одно:Что Богом избран он навечно,А, значит, времени полно.

Свой слух кифарой услаждая,Душою уносился ввысь…Как вдруг, охранников сметая,К начальству музы ворвались.

(С гвалтом вбегают Музы)

Аполлон:

Молчать! нетоптанные квочки!Да что ж вы так кричите, блин.Давайте хоть поодиночке.Вас девять, бабы, я один.

Музы:

Так, я начну!Нет я!Я тоже!За что тебе такой почет?!Пусть Полигимния начнет!Она погромогласней все же!

(Посовещавшись, Музы выталкивают вперед Полигимнию, которая поет на мотив "Интернационала")

Полигимния:

Пришли к тебе мы всем союзомОфициально доложить,Не могут трепетные музыБез финансирования жить.

(далее все хором)

Нет нашей участи печальнейДелить искусства каравай.Начальник ты иль не начальник?

Аполлон:

Начальник!Музы. А раз начальник, то давай!

Терпсихора:

У нас проблем набралось горыУ нас забот невпроворот!..

Урания:

Ты б танцевала, ТерпсихораПоменьше б открывала рот.

Терпсихора: