Нескромный выбор - Diana Panamis

что перед ней, сам Граф Ливингстон». Кэтрин вспомнила, как он поинтересовался в тот вечер.

« – А для графа, вы тоже что-то приготовили?

– Увы, у меня нет травы, которой я бы хотела его напоить».

Ответила она тогда, совершенно не подозревая, что именно его поить-то и надо».

– Вы так мило улыбаетесь, – заговорил «спящий», Кэтрин вздрогнула, – Что, я даже не знаю бояться мне или наоборот, радоваться.

Погрузившись в воспоминания, Кэтрин не заметила, во-первых, что сидит с дурацкой улыбкой на лице, а во-вторых, как давно граф наблюдает за ней.

– А с чего вы взяли, что я улыбаюсь вам, может я просто задумалась. – Вновь устремила свой взор в окно, сетуя на себя, что оказалась в нелепой ситуации.

– Конечно, конечно я ничего не имею против, – он снова закрыл глаза. Секунд через десять, не выдержав продолжил, протяжным, задумчивым голосом. – Интересно, о ком вы так задумались? – Кэтрин продолжала молча игнорировать его, делая вид, что рассматривает пейзаж за окном. – Лично я ни разу не видел вас, так мило улыбающейся, – после небольшой паузы добавил, – По крайней мере, меня, вы не удостоили такой улыбки,– он вздохнул, – на меня, вы вечно злитесь.

Кэтрин упорно продолжала молчать, ещё более распаляя шутливое настроение графа.

– Скажите, я вам не нравлюсь? – с почти жалостливым видом поинтересовался он.

– А с чего вы взяли, что я должна, симпатизировать вам? – не выдержав, Кэтрин грозно ответила вопросом на вопрос.

– Что совсем никак? – он выпрямился, поправил пиджак и пригладил волосы, – А так? Ну, может хоть чуточку, самую малость?

– О, – застонала девушка, – с вами просто не возможно, разговаривать серьёзно.

– Ладно, – он снова откинулся на спинку сидения, – давайте поговорим серьёзно.

Кэтрин глянула на него и отвернулась обратно к окну, как и всегда не воспринимая сказанное им всерьёз.

– Только, при условии, что вы оторвёте свой взгляд, от прекрасного пейзажа за окном и перестанете меня игнорировать. – Он смотрел на неё в ожидании ответа или хоть какой-нибудь реакции.

Кэтрин это чувствовала, ощущая его взгляд, каждой частичкой своей кожи. В итоге, ей ничего не оставалось, как повернуться и, она пропала, снова попав в одну и туже ловушку его бездонных глаз, как и в тот вечер, когда он поцеловал её. В этом взгляде не было и тени шутливости, он был серьёзен, глаза блестели непонятным для Кэтрин огнём.

Ричард придвинулся ближе, сев так, что колени девушки оказались в ловушке его ног. Кэтрин машинально отклонилась от него, но Ричард взял её за руки.

– Мисс Уилсолн.

– Что вы себе позволяете? – Она пыталась вырвать руку, но тщетно.

Карета остановилась, девушка запаниковала. Судя по всему, они на месте, не хватало ещё, чтобы кто увидел их в таком, весьма компрометирующем её положении.

– Ваше сиятельство, – она смотрела на дверцу, боясь, что та вот-вот откроется, и тогда всё потеряно. – Прошу, отпустите.

– Я хочу вам предложить, – не поддавался на уговоры он, – стать…

– Что!? – не веря своим ушам, переспросила Кэтрин «Ну, это уже слишком».

– Вы не будете ни в чём нуждаться, – приводил доводы он, – дом, одежда, слуги я всем вас обеспечу. Лишь будьте моей.

Не зная как, Кэтрин удалось вырвать руку, но долго не раздумывая она залепила графу звонкую пощёчину.

– Обеспечьте вначале себя, честью и достоинством. – Проговорила она, дверца открылась, забрав свои перчатки и чепец, девушка быстро покинула карету, оставив графа одного.

Ричард откинулся на спинку сидения, «Это будет очень нелегко».

Он медленно вышел из кареты и засунув руки в карманы брюк, следовал за Кэтрин, наблюдая за её грозной походкой. В каждом её движении прослеживалось негодование.

Обычно, женщины сами вешались ему на шею, от замужних, до совершенно неискушённых. Они всегда искали встреч с красавцем графом, но только не мисс Уилсолн. Она не поддаётся его обаянию, казалось, её даже не волнует его внешность. А это нелепое предложение, что он неожиданно для себя самого, решился озвучить. Да, он знает как минимум дюжину дам, которые мечтали бы услышать такое от известного ловеласа Ричарда Ливингстона. Но, удостоил он такой чести, обычную компаньонку, в нелепых очках, за что и был «жестоко наказан». Он улыбнулся тому ощущению, которое до сих пор «терзает его щёку».

«И вообще, что на меня нашло?» задумался он, поднимаясь по ступенькам в особняк его бабушки. «У меня и в мыслях не было, предлагать ей подобное», Ричард и сам не понял, когда шутка переросла в нечто большее, «Или всё же не переросла, и ты контролировал ситуацию?» задавался он вопросом. «Пошутить, я пошутил. Вот только, как только прикоснулся к ней. Признай это, контроль над собой был утерян. И, согласись юная мисс Уилсолн, на то постыдное предложение, ты был бы счастлив. Слава Богу, что мисс «злюка», никогда не теряет себя и, всегда здраво мыслит»…

Кэтрин проводили в гостиную, в это время её светлость всегда пьёт чай.

В глаза определённо бросалась роскошь, которая прослеживалась даже в мельчайших деталях. Вероятнее всего, её светлость отдаёт предпочтение золоту, так как, все подсвечники, которые попались на глаза девушки, по дороге в гостиную, были золотыми. Множество различных картин от больших, до самых маленьких, были также обрамлены золотом.

Сама гостиная обставлена в зелёном цвете, и конечно неизменное золото присутствовало во всём. В центре стояло несколько кресел внушительных размеров с завышенными спинками, в таком же стиле две софы, такого же цвета, все устланные множеством подушек, темно и светло зеленных со вставками позолоты, перила и ножки были резными, как и столик, который стоял в центре всего этого великолепия.

Пока Кэтрин шла к герцогине, сложилось впечатление о её величии, казалось вся эта обстановка гласит о значимости самого титула и огромной любви к роскоши. Даже нет, не о любви, а о том, что всё это словно как само собой разумеющееся. И это вполне оправдано, герцогу и герцогине не престало довольствоваться чем-то малым или в какой-то степени скромным, за это отвечал сам факт отношения к королевской семье.

Это у них в семье, всё было гораздо проще, но это ни в коем случае не связано с возможной нехваткой денег, Ровендейлы как и всегда процветали, её отец умело управлял всем своим имуществом и многократно его увеличил. Это простота скорее была связана с тем, что они не проживали в самом Лондоне, так как герцогиня Ровендейл не смотря на свой титул, всё же так и осталась обычной, неизбалованной роскошью. Да и не любила она, это высшее общество, всегда осуждала их за излишнюю меркантильность, закрученную в свою сторону. Шеридан, считала, что женщины, всегда стремятся к одному, заполучить как можно больший титул, с большим годовым доходом. В то время, как мужчины тоже далеко не ушли, ставив титул превыше всего, только плюс к этому, они стремятся