Бриллиантовый скандал. Случай графини де ла Мотт - Ефим Курганов

ИЗ РАССКАЗОВ О КАЛИОСТРО, ГРАФЕ ФЕНИКСЕ, ВЕЛИЧАЙШЕМ ЧАРОДЕЕ, СЛУШАВШЕМ В СВОЕ ВРЕМЯ ИИСУСА И МУХАММЕДА

Начинал граф Калиостро с того, что у себя на родной Сицилии торговал фальшивыми театральными билетами, а еще подделывал векселя и завещания и, наконец, ограбил в Палермо золотых дел мастера Мурано, после чего и бежал с родного острова, но об этом особо.

Говорил граф на разных языках, но на всех, без исключения, с иностранным акцентом: у него был резкий сицилийский выговор.

Он щеголял перстнями и табакерками, украшенными редкой величины бриллиантами и иными драгоценными камнями, но все же предпочитал именно бриллианты, любя их, надо сказать, сверх всякой меры.

Утверждали, что ежели Калиостро и сходил по чему-то с ума, так это по бриллиантам.

Эта страсть развилась в нем с самых юных лет, еще в пору пребывания в Палермо.

По вечерам граф музицировал на клавесинах, взглядом зажигал и гасил свечи, выводил тени из графина с водой, а еще рассказывал о житье своем в Египте и Медине, случайно обмолвившись, что поспорил однажды ни с кем иным, как с пророком Мухаммедом.

А еще граф величал себя современником Юлия Цезаря.

Забавнее всего то, что ему верили, и даже более того. Вельможи высшего круга, в особенности дамы, прославляли его чудеса.

Неслыханно! В высшей степени подозрительных парижанок Калиостро превратил в восторженных дурочек.

Пребывая первый раз в Лондоне (было это, кажется, в году 1776-м), Калиостро начал свои подвиги с того, что распустил слух, будто он владеет тайною угадывать нумера, выходящие в лото и в лотерею.

Нашлись-таки наивные лондонцы, кои поверили этому, в их числе мистер С. и мисс Ф.

Впоследствии они обвинили Калиостро в том, что он похитил у них драгоценный браслет с бриллиантами под тем предлогом, что возьмет этот браслет для того, дабы посредством таинственных химических манипуляций увеличить вдвое вделанные в него бриллианты.

С Калиостро как-то встретился профессор Норберг из Упсалы и заговорил с ним по-арабски, ибо Калиостро уверял всех, что прожив не один год в Египте и Аравии, отличнейше знает сей язык.

Оказалось, однако, что знаменитый чародей не понял даже, на каком языке говорят с ним.

Калиостро со всею сериозностию утверждал в одном обществе, что он присутствовал на браке в Кане Галилейской и был свидетелем чуда превращения воды в вино.

Находясь в Англии, Калиостро обещал осветить весь Лондон морскою водою, которую он превратит в масло.

Когда в январе 1785-го года граф Калиостро въезжал в Париж в сопровождении герцога де Рогана, то от толпы встречавших отделился вдруг огромный старик в жидовской одежде и, сверкнув глазами крикнул: «Стой, бездельник, и сейчас же верни мне все мое золото!». При этих словах Калиостро тут же спрятался вглубь кареты, а де Роган приказал кучеру гнать изо всей мочи, не беря в расчет толпящихся зевак.

Сей старик был некий Мурено, золотых дел мастер из Палермо. Как сказывают, Калиостро, будучи еще в юношеском возрасте, предложил ему отыскать клад, хранившийся в одной из окрестностей Палермо.

Мурено с охотою согласился. Когда они подходили к пещере, оттуда раздался чудодейственный голос. Он возвестил, что посещающий пещеру должен оставить у входа 500 унций золота. Мурено, скрепя сердце (ибо был он скуп сверх меры), пошел к себе в лавку за золотом.

Вернувшись, Мурено оставил заветный мешочек у входа, а сам углубился в мрачные, темные своды. Калиостро вызвался караулить плоды стариковских сбережений.

Клада Мурено так и не смог отыскать, а по выходе из пещеры к горю своему обнаружил, что и мешочек исчез, вместе с коим простыл и след графа Калиостро, который тогда еще не был графом и носил совсем другую фамилию.

И вот, через много лет, золотых дел мастер встретил его в золоченой карете на одной из парижских улиц, но и тут маг ускользнул от него.

Калиостро приобрел в Париже дом, который роскошно обставил. На стенах золотыми буквами были начертаны молитвы.

В огромной, изысканно меблированной зале, между прочим, стояли обшитые золотисто-синим шелком кресла для знаменитых мертвецов — Монтескье, Вольтера и других.

Их тени из загробного мира давали ответы на вопросы потрясенных зрителей.

Как-то на одной из парижских улиц Калиостро встретил худого, носатого корсиканца и сказал ему следующее:

«Я вижу, что вас снедает непомерное честолюбие. Утешьтесь: вы будете владеть половиною мира».

Корсиканец расхохотался магу прямо в лицо:

«Что ж, в таком случае вы должны стать моим первым министром».

«О, нет» — печально ответил Калиостро корсиканцу. — «К тому времени, когда вы достигнете цели, меня уже погубят враги мои».

Сим корсиканцем, сказывают, был сам Наполеон Бонапарт, будущий император.

Настоящую побасенку поведал мне Оливье, служивший у нас тогда в должности гувернера.

Однажды на ужине, в присутствии великосветского своего покровителя кардинала де Рогана, граф Калиостро вызвал тени Даламбера, Вольтера, Дидро и Монтескье.

Фурор был необыкновенный!

Казалось, кардинал вот-вот лишится чувств. За ним готовились последовать и остальные гости.

Кардинал, вконец сведенный с ума графом, поверил устроенному для него представлению: был потрясен и счастлив и едва не падал ниц пред обнаглевшим сицилийским шарлатаном.

Де Роган с трепетом целовал руки у графа и, чуть ли не рыдая, как со смехом говорила мне потом королева, называл его величайшим из великих. При сих словах в зале раздались бурные овации.

С криками «Божественный! Божественный!» сиятельные дамы и господа припадали к ногам Калиостро.

Две дамы (Крамайель и Романье) умерли от лекарств (ха-ха! то был «эликсир жизни»!), данных им чародеем.

Разразился грандиозный скандал.

Несмотря на это, граф пользовался большим почетом, жил роскошно на улице Сен-Клод, держал ливрейных слуг, обшитых галунами, давал блистательные балы и обеды.

Ежели бы графиня де ла Мотт де Валуа не назвала Калиостро главным зачинщиком в деле о пропавшем ожерелье из 629-ти бриллиантов, граф продолжал бы по-прежнему роскошествовать и тешить своими фокусами парижскую публику.

Калиостро прибегнул однажды к весьма странному средству, дабы доказать превосходство свое над врачами.

Граф предложил составить микстуру из сильнейших ядов, с тем, чтобы он сам и его противники выпили ее. И тогда останется жив тот, кто прав.

Ясное дело, никто на сие не согласился.

Граф Калиостро упорно пытается представить себя родоначальником еще не виданной формы масонства. На Востоке-де он познал секреты самого давнего, восходящего ко временам египетских фараонов, учения.

Между тем, египетского масонства не было и в помине. Сие есть выдумка графа, бывшего непревзойденным, можно даже сказать, что гениальным, шарлатаном.

Главную ложу египетского ритуала Калиостро утвердил еще в 1784-м году в Лионе, в пору пребывания своего в сем граде.

Там было выстроено (уже после отъезда графа в Париж) здание главной ложи, нечто вроде храма; в центре его парадного зала на фоне усеянного серебряными звездами голубого полотнища красовался бюст графа с надписью «Божественному Калиостро».

Калиостро завел в Париже женские масонские ложи, и в них устремилось множество девиц и дам самого знатного происхождения (было там даже несколько принцесс).

Вообще, шуму от этого явилось чрезвычайно много. Слухи на сей счет, один соблазнительней другого, были весьма распространены как в высшем, так и в низшем обществе.

Сказывают, что при обряде посвящения, по неуклонному требованию графа, кандидатки должны были принимать участие, примерив на себя наряд прародительницы нашей Евы.

Именно у одной из сих избранниц Калиостро, как я слышала в свое время от покойной Амалии Ивановны Свешниковой, и оставил на сохранение 17 бриллиантов величиною с грецкий орех — из тех, что украшали знаменитое королевское ожерелье, на которое посмела посягнуть злодейка Жанна де ла Мотт де Валуа, дважды клейменная по приговору парламентского суда.

Когда готовилось похищение знаменитого ожерелья из 629-ти бриллиантов, граф Калиостро верховодил всею своею шайкою, в том числе и отъявленными негодяями супругами де ла Мотт, кои, собственно, и явились главными исполнителями его прегнусных замыслов.

Однако, как видно, в какой-то момент сия неуравновешенная парочка решила самолично завладеть всеми камушками и вышла из повиновения, но, правда, ненадолго, ибо без Калиостро, опытнейшего и чрезвычайно увертливого шарлатана, им пришлось бы совсем худо.